Сам без оружия - Алексей Фомичев

Разгоряченный, полный энергии капитан приехал в отделение. Батюшин встретил его хмурым взглядом. Предложил сесть, сам занял стул напротив. Указал взглядом на лежащую под рукой папку.

— Данные по вагону дипломатов. Планировка, размещение, технические детали… вплоть до санузлов и душевой. Вагон типовой, но сделан по спецзаказу, одно купе усилено броневыми листами. И двери тоже бронированы. Запасной выход, система пожаротушения… ну, сам прочитаешь.

Он похлопал по папке, почему-то вздохнул.

— График движения поезда с указанием станций, где будут остановки. Вариант с длительной стоянкой одобряю, хотя в министерстве сперва отвергли идею с эпидемией. Самое удобное место — Вятка. Тамошний губернатор предупрежден, торжественное мероприятие организует.

— Он знает?..

— О вас? Нет. Но ему и полицмейстеру предложено оказывать всяческую помощь особой группе контрразведки, если вам нужен будет прямой выход на них.

— Спасибо, Владимир Петрович.

— Кхм… не за что. Теперь по вашему плану… кхм… — Батюшин откашлялся, опять вздохнул и посмотрел на Щепкина в упор. — Идея с маскировкой под съемочную группу. Василий Сергеевич, а не слишком ли, а? Оригинально, спору нет, но как-то…

— Громко?

— Да. И потом, маскировка больше предназначена для Владивостока. Так же вы вроде бы как хотите снимать свою фильму. А что она даст в поезде? Между тем операцию желательно провести в пути.

— Если выйдет. А если нет? Пусть японцы к нам привыкнут, перестанут обращать внимание. План с Вяткой и пожар в вагоне — это да, в пути. Но если оба провалятся, остается только Владивосток. Больше места для маневра.

Полковник встал, махнул рукой Щепкину, чтобы сидел, не вскакивал, обошел стол и сел рядом с капитаном. Заглянул в глаза и как-то неуверенно проговорил:

— Мне тут посоветовали… высказали идею… если вдруг оба плана не сработают, может быть, организовать нападение?

— В смысле? — не понял Щепкин.

— Где-нибудь за Уралом. За Читой. Нападение хунхузов. Налетят, постреляют, своротят рельсы, сожгут пару вагонов.

— А японцы?

— Сгинут вместе с документами. Зато в Токио не попадут точно.

— Сгинут?.. — задумчиво проговорил Щепкин. — Значит, валить всех. Без разбору. Но чтобы вышло достоверно, надо хотя бы еще два вагона поджечь и кого-то ранить или убить… Иначе в Японии не поверят. Поднимется такое… А кого еще убивать-то? Не простых же пассажиров! А, Владимир Петрович?

Батюшин сердито мотнул головой.

— Конечно, не пассажиров! Конечно! Соберем приговоренных к казни, переоденем, подсадим в вагоны. Пусть хоть перед смертью принесут пользу отчизне. Послужат ей… Три-четыре трупа убедят японцев, когда те потребуют проведения расследования. Да, мы потеряем документы, но это полбеды. А вот если они уплывут в Японию — большая беда!

Щепкин замолчал. Эта идея как-то не приходила ему в голову, слишком уж кровавой она была. Так контрразведка не работает. Откровенно грубо, прямолинейно. Да еще с жертвами! Громкое выйдет дело! Хотя и с высокими шансами на успех, тут полковник прав.

— Что скажете, господин капитан? — спросил полковник, внимательно глядя на Щепкина. — И никакой галиматьи с синема!

— Вариант с нападением сложен, — осторожно начал рассуждать Щепкин. — Слишком много шума, много посторонних глаз. Опять же надо собрать банду хунхузов. Будет подозрительно, если именно этот поезд, где едут японские дипломаты, подвергнется нападению. Думаю, посол Японии нашел способ передать информацию о документах в Токио. Значит, японцы вряд ли поверят в случайность и потребуют участия в расследовании. Они станут искать следы банды в Китае, Манчжурии, могут раскопать подоплеку игры. Как тогда поступит императорский двор? Разрыв отношений? Выход из договора, объявление нам войны? Трудно сказать.

Батюшин потер подбородок, встал, прошелся вдоль стола.

— В ваших словах есть резон. Действительно, японцы могут начать свое расследование. Или сделать вид, что поверили нам.

— Могут отомстить за гибель своих людей.

— Могут. — Батюшин повернулся к капитану. — И это поставит наши отношения на грань разрыва. В самый разгар войны!

Он вернулся в свое кресло, тяжело сел, скрестил руки перед собой.

— Что ж, доводы убедительные. Однако… считаю, надо продумать этот вариант, изменить его, дополнить.

— Простите, Владимир Петрович. Я сосредоточен на варианте с синема. Если начать разрабатывать и этот вариант, можем не успеть с подготовкой. Нельзя распыляться.

— Мне некому поручить разработку и подготовку второго варианта. Все люди заняты. Но вы правы, времени на проработку и подготовку нет. Что ж! — Батюшин развел руками. — Работайте по основному варианту. Операцию… назовем ее «Синема» — не возражаете? — одобряю и разрешаю. Средства вам выделят по надобности, помощь окажут. Привлекайте любых людей, можете оформлять их помощниками, если надо. Но помните, время поджимает.

— Я помню, господин полковник.

Батюшин встал, подошел к висевшей на стене карте, отодвинул занавески. Бросил взгляд на линию фронта.

— Обстановка тяжелая. Немцы и австрияки пока еще сильны. Хотя уже просят мира. А в России растет недовольство, все эти эсеры, анархисты, большевики митингуют, подбивают народ на бунт. Коррупция и мздоимство разъедают общество, не хватает… много чего не хватает.

Батюшин повернулся к Щепкину.

— Василий Сергеевич, я все это говорю к тому, что мы не можем допустить новой конфронтации. Япония должна оставаться союзником. И в этом свете ваша операция становится стратегически важной. Понимаете?

— Так точно, господин полковник!

— Без официоза, Василий Сергеевич. Мы не на плацу. Я знаю, что вы приложите все силы для выполнения задания. Просто напоминаю об ответственности… нашей ответственности перед страной и богом.

Бога Батюшин поминал крайне редко и только в действительно сложных ситуациях. Щепкин это оценил.

— Действуйте, Василий Сергеевич. И держите меня в курсе дела.

Он пожал руку капитана и кивком отпустил того.

Щепкин вышел из кабинета и быстрым шагом направился к выходу. На душе было тяжело. Вдвойне от того, что пришлось врать полковнику.

Предложенный Батюшиным вариант с нападением на поезд показался Василию самым удачным и надежным. Конечно, его надо было доработать, продумать детали, эпизоды подстраховки легенды, просчитать каждый этап, вплоть до следов на земле и наличия гильз на месте ложной засады. Но все же этот вариант практически стопроцентно гарантировал успех.

И не принял его Щепкин только по одной причине — слишком много жизней должно быть принесено в жертву. Пусть это жизни закоренелых преступников и недругов, но все же. И потом, никто не исключал случайные жертвы.

Брать столько крови на себя Щепкин не хотел. Пусть он не прав и интересы отчизны превыше всего, но пойти на такой шаг капитан не мог. Возможно, потом он будет осуждать себя за малодушие и колебания. Но сейчас он сказал «нет». Пусть и через силу.

Щепкин спустился вниз, сел в автомобиль и завел мотор. Взглянул на часы. Через тридцать минут Зинштейн должен ждать его в «Дононе». Разговор с ним тоже не сахар. Надо настроиться и до конца выдержать роль, чтобы новоявленный режиссер не дал заднего хода.

«Я так сам артистом стану. Одни роли — то послушного сотрудника, то мецената, то строгого начальника. Не запутаться бы…»

Капитан вырулил на улицу и прибавил скорость. Он хотел приехать на место раньше Зинштейна, чтобы иметь преимущество в положении. Мелочь, а иногда срабатывает. И это важно.

17

Зинштейн пришел точно в срок, явив подлинную вежливость королей. Уважительно кивнул Щепкину, сел напротив. От предложенного бокала вина отказался, поданное официантом меню отложил в сторону. Видно было, что он готовился к серьезному разговору.

— Я согласен, — сказал он сразу же. — Я берусь за это… авантюрное мероприятие. Хотя не очень-то верю в успех.

— Сергей Михайлович, с чего оно такое авантюрное? — растянул губы в снисходительной усмешке Щепкин. Он успел настроиться на роль мецената и теперь излучал веселье и уверенность. — Дело верное, как говорят… лихие люди.

— Я прикинул смету, нашел людей… — не принял шутливого тона Зинштейн. Он выложил на стол блокнот, постучал по нему пальцем. — Операторы, осветители, гримеры, костюмеры. Во Владивостоке вряд ли есть специалисты. Массовку там набрать можно, рабочих. Но остальных — не уверен. Однако что касается сценария…

— А что не так?

— У нас, я так понимаю, времени мало.

— Пока будем ехать, — простодушно ответил Щепкин, разглядывая соседние столики. — У вас в запасе максимум восемь-девять дней. Этого мало?

Зинштейн поперхнулся, вскинул на капитана изумленный взгляд.