Хрономот - Максим Бодэ

— Да, мне пришлось оказать посильную помощь, — слабо улыбнулся я, — мне удалось раздобыть немного перекиси водорода, чтобы продезинфицировать рану.

— А пулю, ты, судя по всему, вытащил простым пинцетом, — сказал Кехт, — закрывая глаза и кладя сразу обе руки на бок Фера, — ее там нет, это я прекрасно вижу, думаю, она в левом кармане твоих брюк… Ну да ладно, главное, что ты все сделал правильно. И рану стянул отлично для первого раза. Но в капиллярах, если честно, ты оставил после себя огромную путаницу, и над пайкой еще надо поработать.

Наверное, я слегка покраснел. Я почувствовал себя очень глупо от того, что привычно соврал про свои способности. Судя по всему, Кехт прекрасно все понимал.

— Фер! — тихо позвал Кехт. Мой напарник по-прежнему неподвижно лежал на кровати, — вот гад, ушел в медитацию, — подмигнул он мне.

С этими словами он неожиданно хлопнул Фера по щеке сильным хлещущим ударом. Звук получился погромче, чем от ружейного выстрела. Это произвело потрясающий эффект: детектив рывком сел на кровати, выпучив глаза и хватая воздух ртом. Кехт, слегка откинувшись назад, сидел спокойно, как будто не при делах. Можно было подумать, он удивлен не меньше меня.

— Вы! — выдохнул Фер, хватаясь за только что излеченное плечо, — Как же я рад вам, Диан!

Они эмоционально пожали друг другу руки, причем я видел, что мой новый знакомый рад не меньше Фера.

— Диан, — воскликнул Фер, — вы, наверное, еще не знакомы с моим товарищем.

— Гильермо Ромеро, — улыбнулся Кехт, переглядываясь со мной, — начинающий практик телекинеза и телехирург. Предлагаю отметить нашу встречу.

Через полчаса мы втроем сидели в кафе (ну, если честно, не в самом ближайшем: мы успели проехать мимо двух подобных заведений, и каждый раз Кехт отрицательно качал головой).

До кафе мы добрались на машине Фера. За рулем сидел Кехт, потому что мой напарник все-таки еще был слаб. Фер решительно разлегся на заднем диване, а я сел вперед, рядом с новым знакомым. В дороге Кехт сразу начал давать мне указания.

— Когда лечишь мыслью, Гил, — начал Кехт, словно поясняя собственное недавно совершенное чудо, — необходимо положительно настроиться. Надо обязательно думать, что этот человек дорог тебе и ты готов пожертвовать ради него частью своей силы. Тогда лечение становится во много раз эффективнее и тратит на морядок меньше энергии. И старайся поменьше внимания уделять визуальному контакту: лучше вести энергию через руки. Это намного легче и не требует такой концентрации.

Я слушал Кехта молча, не останавливая, но и не переспрашивая. Так, как будто я не совсем понимал, зачем он все это рассказывает. Это было настолько необычно, встретить такого же «мага», как я. Но, по ходу, куда более опытного. Осознание, что я не один такой, требовало некоторого времени на переваривание.

Между тем Кехт попросил ввести его в курс дела и рассказать, как Фер попал под пулю. Рассказывать пришлось мне, причем я ни словом не обмолвился о том, как я в самом деле подстрелил снайпера. Фер слушал мой рассказ вместе с Кехтом, постоянно внося свои поправки и добавляя подробности. Мне было приятно слышать его здоровый, хоть и несколько более тихий, чем обычно, голос. Заодно, оказалось, что Фер взял с собой добытые нами бумаги и сейчас как раз их изучал. И по мере того, как он вникал в дело, настроение его заметно ухудшилось, уступив место деловитой озабоченности.

— Притормози, Фер, вечно ты выдумываешь проблемы, — сказал Диан, припарковывая машину у кафе, — для начала надо хорошенько поесть. Нас ждет прекрасная форель и недурственное белое.

Кафе и вправду не обмануло наших ожиданий. Внутри было чисто и опрятно. Не знаю, каким образом Диан заранее определил, что в меню будет форель, но рыба оказалась действительно вкусной, ровно как и гарнир: Фер и Диан взяли себе рис, а я итальянские спагетти.

За нашим обедом (или ужином, ведь уже было пять часов вечера) мы не говорили о делах. Диан завел речь о гитарах, и я с жаром поддержал эту тему. Мой собеседник на удивление хорошо смыслил в этом вопросе, мы обсуждали, насколько сильно влияет катавей на звук и стоит ли резать верхнюю деку для установки звукоснимателя. В том, что резать деку не стоит, мы согласились, но Диан был приверженцом симметрии, в то время как я доказывал, что катавей просто необходим для игры с каподастром… Это был разговор ни о чем, но приятный, тем более что Кехт поименно знал лучших испанских мастеров, а с кем-то даже имел общих знакомых.

В какой-то момент мне почудилось, что Диан просто пытается произвести на меня благоприятное впечатление, беседуя на тему, которая была мне интересна. Мог Фер предупредить его, что я музыкант? Наверняка предупредил. К тому же Кехт пару раз тонко намекнул на то, что он не сомневается в моем исполнительском мастерстве. Так или иначе, ему удалось понравиться мне.

Общество Диана доставляло мне большое удовольствие, и в какой-то момент мне начало казаться, что мы с ним уже давным-давно знакомы. У этого человека была невероятная харизма.

Затем мы все-таки перешли к делу, и Фер сунул сеньору Кехту несколько листов, с которыми тот довольно быстро ознакомился. Мне же Фер объяснил все на словах.

Оказывается, в наши руки попали очень важные бумаги: это был полный список членов секты, а также контракты на закупку кое-чего крайне нелегального. Имея на руках эти бумаги, мы имели все возможности посадить Ньевеса за решетку. Я спросил Фера, как мы собираемся объяснить тот факт, что бумаги оказались в наших руках, на что мой напарник только махнул рукой и продолжил рассказ.

Религиозная организация Ньевеса имела под собой чисто экономическую подоплеку. Вступившие в секту экс-священника были обязаны выплачивать ему до тридцати процентов своих доходов. До службы допускались только те, кто выплачивал более сотни тысяч долларов в год. А «благотворительная деятельность» церкви, как выяснилось, заключалась в контрактах на закупку взрывчатых веществ и ракет среднего радиуса действия. Что собирался делать с этим грозным оружием бывший церковнослужитель, оставалось для нас загадкой. Мы с Фером сошлись на предположении, что человек, некогда звавшийся падре Доминго, замышлял теракт.

Сеньор Диан по-прежнему сидел, рассеянно улыбаясь и изредка опуская глаза на лист бумаги, который дал ему Фер. А потом сказал — тихо, непринужденно:

— Вот вы, сеньоры, сидите да гадаете, каков будет следующий ход нашего падре. А я скажу вам точно: он собирается взорвать Севильский собор, завтра в одиннадцать ноль-ноль, во время