Путешествия капитана Александра. Том 2 - Саша Кругосветов

С этой бухты начинается путь по опасному проливу Одиннадцати Тысяч Дев, впоследствии – пролив Всех Святых, который открыл и по которому прошел неистовый Фернан. Долгое время никто не мог повторить маршрут великого Магеллана. Лишь отдельным, самым отважным и искусным мореплавателям эпохи парусного флота удавалось в конце концов одолеть этот сложнейший путь из Атлантического океана в Тихий.

Капитан Александр направляет свой корабль в пролив Всех Святых, вспоминая о беспримерном подвиге Магеллана. Ему кажется, что он видит странное фантастическое зрелище – четыре корабля Магеллана впервые в истории человечества медленно и бесшумно, словно скользя над водой, входят в безмолвный мрачный пролив, куда испокон веков не проникал до них человек. Гнетущее молчание окружает их. Угрюмо вглядываются матросы Магеллановой экспедиции в темные глубины.

Капитан Александр словно смотрит глазами Магеллана на чернеющие магнитные холмы изрезанного побережья, на низко повисшее, покрытое тучами небо, на отливающие свинцом темные воды. Тенями среди теней, словно ладья Харона[15], неслышно скользят по стигийским[16] волнам этого призрачного мира четыре корабля. Ветер доносит ледяное дыхание сверкающих вдали, покрытых снегом вершин. Ни одного живого существа вокруг. И все же где-то здесь должны быть люди. Как и в других проливах архипелага, с наступлением ночи то здесь, то там полыхают во мраке огни. Капитан Александр знает то, что неведомо было отважному Фернану. Местным туземцам стоило большого труда и тогда, и теперь добывать огонь. Чтобы сохранить его, день и ночь жгут они в своих вигвамах сухую траву и сучья. Тоскливо озирается по сторонам Магеллан: огни горят, но он не видит людей, не слышит человеческих голосов. Капитан Александр, так же, как и Магеллан, посылает на берег шлюпку с матросами. И так же, как и его знаменитый предшественник, не находит ни жилья, ни признаков жизни, а лишь следы мертвых – усыпальницу, хижину с десятком-другим человеческих останков, стоящую среди громадных завалов ракушек морских моллюсков. Кажется, в это царство вечного тлена и запустения за смертью лишь приходят люди и приплывают короли морей – киты.

Казалось, капитан Александр стоит за штурвалом каравеллы Тринидад[17]. Недоуменно вслушивается он в эту зловеще вибрирующую в ушах тишину. Он словно попал на другую планету, выжженную и вымерзшую. Как билось сердце бескомпромиссного Магеллана.

– Скорее вперед! Только вперед!

Корабли бороздят мрачные воды, не ведавшие прикосновения киля. Опять погружается в глубину лот и не достигает дна. Не оборвется ли водяная дорога? Все новые признаки возвещают Магеллану, что дорога ведет в открытое море. Но неизвестно еще, наступит ли этот желанный миг, когда он наступит, еще неясен исход.

Дальше и дальше плывет Магеллан во тьме Киммерийской[18] ночи. Ему вослед дико и непонятно поют ледяные ветры, завывающие в горных отрогах.

Берега раздвигаются, и перед кораблями Магеллана открывается широкая бухта. Волны бьются об отвесные скалы. Их грохот перекрывается резкими криками черных пеликанов корморанов – морских воронов.

Пролив представляет собой вереницу каменных мешков с узкими, круто изгибающимися водными проходами бездонной глубины.

Не только мрачен путь Магеллана – он и опасен. Запутаннейшее беспорядочное сплетение излучин, поворотов, бухт, песчаных отмелей, фьордов, перекрещенных протоков, и только величайшая удача, величайшее искусство морехода и исключительная стойкость духа позволят мореплавателю благополучно пройти через этот лабиринт.

Проток неожиданно разветвляется на несколько рукавов, и нельзя угадать, какой из них поведет путешественников дальше. Бухты то причудливо сужаются, то снова расширяются, глубина их неизвестна, непонятно, как лавировать в этих опасных проходах. Бухты усеяны островками, испещрены бесчисленными отмелями. Все время приходится избегать мелей, огибать скалы. Проток заманивает в лабиринт ложных путей, заканчивающихся замкнутыми бухтами. Сильный встречный ветер несется по беспокойному проливу, бросается то вправо, то влево, останавливается на мгновение и снова пускается в отчаянную пляску, взвихривая волны и раздирая стонущий такелаж и беспомощно хлопающие паруса.

На протяжении столетий пролив Всех Святых внушал ужас морякам. В нем никогда не бывает тихой солнечной погоды, «северный ветер» дует со всех четырех концов света, десятками гибнут корабли. Берега этого угрюмого пролива даже и сейчас, в наше время, заселены мало.

Капитану Александру нетрудно понять чувства и переживания Магеллана. Что общего было у этих совершенно разных людей из разных эпох? Что могло объединять всегда успешного, всеми любимого русского мореплавателя Александра и угрюмого португальца на службе испанского короля, родившегося под несчастливой звездой Фернана Магеллана?

В искусстве кораблевождения подлинными талантами Александра, как и его знаменитого предшественника, были терпение, неукоснительная осторожность и кропотливая морская работа. Так же, как Магеллан, капитан Александр благодаря твердому характеру и необыкновенной воле преодолевает противодействие враждебного мира, всегда находит таких же отважных помощников для осуществления своих почти невыполнимых планов, побуждает их к действиям на пределе человеческих сил. Никакие препятствия, никакие разочарования не могли сокрушить веру капитана Александра и Фернана Магеллана в возможность достижения выбранной ими цели.

Корабль «Быстрые паруса», умело маневрируя, продвигался по проливу Всех Святых, длина которого почти шестьсот километров, минимальная ширина – два километра и минимальная глубина – тридцать метров.

Восточная часть – широкая, мелководная, с низкими берегами и множеством лагун. Западная – извилистая, глубокая, с крутыми берегами, с которых спускаются в воду исполинские ледяные языки.

Индейцы Большой Ноги

Погода изменилась. Безоблачное синее небо открывается над сухими и бесплодными долинами в районе мыса Грегори. Здесь, в этих степях, капитан Александр и Томас Бриджес находят, наконец, тех, кого искали. Они встречаются с индейцами Большой Ноги. Великаны Туэльче («храбрые люди» на языке арауканов), или Аоникенки, как они сами себя называют, оказывают морякам радушный прием. Туэльче кажутся выше, чем есть на самом деле: большие плащи с капюшонами из звериных шкур, длинные развевающиеся волосы, громадные меховые мокасины. Мужчины ростом от ста восьмидесяти сантиметров до двух метров, женщины тоже высоки ростом. Дикий и грозный вид. Лица разрисованы красной и черной краской. На щеках – рисунки в форме сердца. На глазах – желтые круги. Некоторые Туэльче раскрашены полосами и крапинками, аналогично тому, как это делают Фуэгины.