Лошадь в мифах и легендах - М. Олдфилд Гоувей

Согласно другой версии, второе лицо Тримурти – Хаара. Он уже прошел девятое воплощение и в десятом примет облик сначала павлина, а потом лошади, когда уже все последователи Мохаммеда будут уничтожены.

В Раджпутане индусы в седьмой день месяца магх суди[62] отмечают день рождения солнца грандиозной процессией, во время которой колесницу солнца, взятую из храма, посвященного богу солнца, тянут восемь коней.

Следующие стихи взяты из одного из гимнов Ригведы (пер. Ральфа Т. Гриффита).

ГИМН СОЛНЦУ

Взгляните, высоко над нами кони,Быстроногие, статные, сильные,По небесному сводуБегут им ведомым путем.Воздадим хвалу его рысакам,Бегущим рысью по небесам.

Величие и сила,Слава светила столь велика,Что, когда оно уходит вечерней порой,Рабочий оставляет свое дело незаконченным.Его кони умчались, и над всемиРаспростерла ночь свой мрачный покров.

Совершенно особой церемонией в Индии является Асвамедха, или жертвоприношение лошади. Она имеет явно выраженную связь с солнцем и, возможно, являлась обычаем ранних индусов, обитавших в Северной Азии, где скифы и массагеты[63] предлагали лошадей солнцу.

Позже она стала рассматриваться как символическая церемония: лошади олицетворяли солнце, а солнце – всеобщий дух.

В священных писаниях сказано, что «лошадь мыли и богато украшали, а перед ней шел разноцветный козел». Козла убивали первым, чтобы он дал знать богам о том, что к ним идет лошадь. Лошадь трижды обводили вокруг жертвенного костра, затем привязывали к шесту и убивали топором. Мясо обжаривали на вертеле, варили, из него делали шарики, которые съедали все участники жертвоприношения. «Жрец, его помощник, мясник, тот, кто зажигал огонь, а также вдохновленный певец гимнов» – все съедали свою порцию.

Два гимна из Ригсамхиты подробно и очень выразительно повествуют об этой церемонии. В них описывается убийство и сожжение лошади с таким голым натурализмом, что это кажется ужасным. Но они обращаются к душе животного, признавая ее ставшей посредством жертвоприношения тождественной богам, поскольку жертва являлась их земным символом. После смерти лошадь «идет к ним» и теперь принадлежит к их божественному синклиту – деваджата. Поэтому о ней говорят, что она произошла от богов и сделана из солнца. Утверждают, что она имеет три формы и ее высшее место рождения рядом с Варуной[64]. Ее крылатая голова «летит, фыркая, по легким, непыльным небесным путям», ее тело тоже имеет крылья, ее дух, распространяющийся словно ветер, пристально следит за богами. В конце концов «лошадь следует к тому собранию, которое в высшей степени, превосходно, где присутствуют ее отец и мать (небо и земля). Лошадь радует богов и может принести их благословение жертвователю».

Один из гимнов показывает нежную заботу о чувствах жертвенного животного, что считается уникальным явлением в религиозных церемониях, связанных с пролитием крови жертвы. К убитой лошади обращались со следующими словами:

«Пусть дыхание жизни не угнетает тебя, когда ты отправишься к богам, пусть топор не повредит твои тела (вышеупомянутые три формы), пусть торопливый, неловкий мясник не допустит ошибку в своей работе. Несомненно, ты уже не здесь, не должна ты страдать от ран, нет, ты идешь к богам по просторным легким дорогам, две хариты (Индры) и крапчатый олень (Марутс) будут твоими спутниками».

Мы не можем не сравнить дух этого жертвоприношения с тем, что вдохновлял иудеев на убийство животных. Никто не обещал счастливого славного будущего тем, кто был убит на израильских алтарях. Совсем наоборот, его наделяли грехами дарителя, вместо которого он был вынужден страдать, чтобы умилостивить Иегову. Нередко кровопролитие оказывалось напрасным.

Вся кровь животных,Убитых на иудейских алтарях,Не могла дать виновным мира в душеИли смыть грязь.

Иегова не был умиротворен. Он требовал других жертвоприношений.

Но вернемся к индийской церемонии. Хотя жертву чествовали и благословляли и боги, и люди, так что ее судьбе вроде бы следовало завидовать, в последующие годы, по мере проникновения просвещения в эти районы, жертвоприношение, к которому брамины всегда относились отрицательно, стало выполняться символически, и убийства животных прекратились.

В трактате, приложенном к Яджурведе, описывается обряд асвамедха, в котором животных привязывали к шестам и после вознесения молитв и выполнения обрядов отпускали невредимыми.

В постведический период поклонники Брахмы иногда выполняли жертвоприношения. В этих случаях лошадь заменяла человека на месте жертвы. Позднее вместо лошади стали использовать быка, затем козла, барана и, наконец, начали ограничиваться растительными дарами земли.

Ритуал асвамедха предписывал, чтобы лошадь была убита золотым ножом, потому что «золото светлое» и посредством золотого света жертвователь также отправляется на небеса. Этот факт ясно указывает на солнечную природу ритуала.

В искаженном виде асвамедха представлена и в более поздних текстах, известных под названием Пуран. В них смертный раджа выполняет жертвоприношение, чтобы свергнуть бога Индру. Именно на этой версии основано «Проклятие Кехамы» Саути. Как заметил профессор Вилсон, текст довольно полно соответствует первоисточнику, который использовал автор, но главная цель церемонии – свержение Индры с трона Сварги[65] и возвышение жертвователя до этого ранга после ста празднований – является вымыслом более позднего времени, не отраженным в веде.

Важность, придаваемая обряду асвамедха, подтверждалась законодательно:

«Человек, который выполняет ежегодно в течение ста лет обряд асвамедха, или жертвоприношение лошади, и человек, который воздерживается от мяса плоти, получают за свою добродетель одинаковые награды». «Брамин, который обладает большим богатством, но не преподносит священнослужителю – освящающему его огонь – лошадь, предназначенную для Праджа Пати, становится равным тому, кто не имеет священного огня». «Принесение в жертву лошади – высшая форма жертвоприношений, дает прощение всех грехов».

Приготовление лошади к обряду жертвоприношения впечатляюще описано Саути в «Проклятии Кехамы»:

Священный коньЕще скачет свободноПо лугам, долинам и холмам.Человеческая рука еще не украшала эту гриву,С которой он отряхивает утреннюю росу.Его рот еще не знал узды.

Его губы еще не покрывала пенаДля очистки от позора или грязи.

Его шея не испытала смертного ярма.Свободен словно ветер должен быть конь,Пригодный для подношения Бессмертным.

Год и день конь должен резвиться,Идти туда, куда пожелает его душа,Прежде чем он попадет в святыню Шивы.

Год и месяц прошли,Человек не касался божественного избранника.

История Фаэтона настолько хорошо известна, что я сомневался, стоит ли использовать ее в настоящей книге, однако без нее повествование о лошадях солнца было бы неполным, и я решил привести ее вкратце. Гелиос, солнце, поклялся своему сыну Фаэтону священными водами Стикса – а такую клятву ни одно божество не рискнуло бы нарушить, – что выполнит любую его просьбу. Фаэтон признался, что его самое заветное желание – получить в личное пользование на один день колесницу и крылатых коней его отца. Гелиос просил сына не упорствовать и оставить эту опасную затею, ибо ни один смертный не сможет справиться с его свирепыми конями и поэтому Фаэтона ждет неминуемая гибель.

«Не сомневайся во мне – я клялся стигийскою влагой, —Все, что желаешь, отдам. Но только желай поразумней».Он увещанья скончал. Но тот отвергает советы,Столь же настойчив, горит желаньем владеть колесницей.

Опечаленный отец был вынужден согласиться. Он тщательно проинструктировал сына, как управлять конями, и особенно настоятельно просил придерживаться средней дороги. Фаэтон был вне себя от радости, когда, наконец, сел в колесницу отца и взял в руки вожжи. Но только кони, вмиг почувствовавшие чужую руку и сообразившие, что Фаэтону с ними не справиться, понеслись, не разбирая дороги, и подожгли и небеса и землю. Юпитер, пришедший в ужас из-за воцарившегося хаоса, выбил Фаэтона из колесницы ударом молнии и бросил его в реку Падус (По).

Он возгремел, и перун, от правого пущенный уха,Кинул в возницу, и вмиг у него колесницу и душуОтнял зараз, укротив неистовым пламенем пламя.В ужасе кони, прыжком в обратную сторону прянув,Сбросили с шеи ярмо и вожжей раскидали обрывки.Здесь лежат удила, а здесь, оторвавшись от дышла,Ось, а в другой стороне – колес разбившихся спицы;Разметены широко колесницы раздробленной части.А Фаэтон, чьи огонь похищает золотистые кудри,В бездну стремится и, путь по воздуху длинный свершая,Мчится подобно тому, как звезда из прозрачного небаПадает или, верней, упадающей может казаться.На обороте земли, от отчизны далеко великой,Принял его Эридан и дымящийся лик омывает.

Греческая и римская мифология, так же как индийская, утверждает, что в колесницу Солнца было запряжено семь коней. Их звали: Бронте (Гром), Эос (Утренняя заря), Эфиопс (Вспышка), Эфон (Сверкающий), Эритрей (Сияющий), Филогей (Любящий землю), Пирос (Огненно-красный)[66]. Все они выдыхают огонь.