Князь-гладиатор - Янина Наперсток

Однако время шло, и оба стали уставать. Пот уже лился рекой, а дыхание сбивалось. Таурохтар в очередной раз атаковал, Анарион закрылся. Мечи с лязгом скрестились, но не менее остро схлестнулись и взгляды. И в тот момент князь увидел в стальной глубине королевских глаз не внутреннюю борьбу, нет. Он понял, что сир, безжалостно кромсающий врагов, не сможет отнять жизнь у… Кто ему Таурохтар? Товарищ по несчастью? Преданный вассал? Друг? Какая разница, если не сможет… Тренировки с Ирис хорошо научили одному — создавать эффект неожиданности.

— Позаботься о моей матери! — бросил он Анариону на синдарине, а сам, делая вид, что замахивается для атаки, сдвинулся туда, где его не должно было быть, и где, именно, поэтому оказался королевский меч.

Лезвие вошло в живот резко и бесшумно. Рох даже в первую секунду не ощутил боли. И никакой проносящейся перед глазами жизни тоже не увидел. Лишь оторопелая, сама себе неверящая мысль: «Неужели это все? Конец?» Потом князь спохватился: если подумают, что он поддался, то победу королю не засчитают и его смерть станет напрасной. Он зажал рукой рану, из которой обильно шла кровь, и попробовал атаковать снова. Но ноги не послушались. Все тело налилось тяжестью и Рох рухнул на пол. Лишь успело проскочить в голове: «Только бы Мила этого не видела!»

Глава 29

С того момента, как транспортник Зубра покинул станцию, Милена не находила себе места. Отвратительное предчувствие надвигающейся беды дезориентировало, и даже работа не помогала сосредоточиться. Тренировки у остальных гладиаторов продолжались, так что охрана иногда приводила ей пациентов, но в целом свободном времени было слишком много, что не давало забыться и не думать.

Как и всегда, когда Харом улетал, с ней повсюду ходило два «телохранителя». Они ждали у дверей медблока, у личной каюты и, если Милена решала посетить ресторан, дежурили непосредственно у ее столика, стоя за спинкой стула. Одним словом, при отсутствии хозяина на станции, присмотр за ней увеличивался в разы. Так, в гнетущей неизвестности прошло пять дней. За это время в «Колизее» уже могло произойти многое, вот только новости о таком «спорте» не распространяют по галавидению.

Можно, конечно, съездить в космопорт и расспросить прилетающих контрабандистов. Многие из них делали ставки и следили за событиями по каким-то своим внутренне-навигационным каналам. Хотя охрана бы потом непременно доложила Зубру, что «его женщина» задавала слишком много странных вопросов. Милена до последнего надеялась, что Харом возьмёт ее с собой, но, похоже, на мероприятии такого масштаба было не до понтов.

На шестой день по перешёптыванию охраны врач поняла, что Зубр вернулся и злой как черт. Внутри все ухнуло, и дыхание перехватило. Впрочем, Милена сразу же начала себя уговаривать, что Харому для ярости не нужны особые причины. Может, спина разболелась. Может, перебили крупную сделку или увели из-под носа с аукциона очередной раритетный байк… Однако вызова к хозяину девушка в этот раз боялась как огня. А что, если она узнает, что Роха больше нет? Ужас, который ее при этой мысли охватывал, нельзя было сравнить ни с чем. Только за неопределённостью не станешь прятаться вечно.

В итоге, когда на седьмой день к ней в кабинет заглянула Ирис, Милена буквально бросилась к ней и… застыла, не решаясь спросить.

— Жив, но тяжело ранен, — сама произнесла Ирис и едва успела подхватить, начавшую оседать на пол Милену.

Гладиаторша что-то дальше говорила, но у врача уже все потемнело перед глазами и зазвенело в ушах. Очнулась Милена, лежа на кушетке, щека при этом нещадно горела:

— Где он? Что с ним?

— Так, ясно. Что ты слушала последнее?

— … тяжело ранен.

— Короче, эльфа твоего прооперировали в капсуле. В себя он еще не приходил. Прогноз благоприятный. Сейчас вместе с Королем Варваров они у Психа.

— У Психа? — изумилась врач. — Почему?

— Потому что финальный бой Мрак проиграл. Но Рио, какой-то дьявол языкастый! Он убедил не только зрителей сохранить Роху жизнь, но и Психа — прооперировать твоего эльфа. Точнее, теперь он эльф Психа.

— Понятно отчего Харом такой злой.

— Да уж, — хмыкнула Ирис. — Хозяин, пожалуй, предпочел бы потерять ставку и видеть Мрака мертвым, чем перешедшим в руки главного конкурента.

Милена аккуратно потрогала свою пламенеющую щеку и досадливо проговорила:

— Ну и методы у тебя приведения в чувство! Там на этажерке, где я раны зашиваю, между прочим, всегда стоит флакончик с нашатырем.

— Прости, — с искренним раскаянием развела Ирис руки, — у каждого свои способы. Кто на что учился.

Милена медленно села, и, убедившись, что голова уже не кружится, пошла к вмонтированному в стену сейфу. Там, за кодовым замком, у нее лежали подотчетные препараты. Она достала две шприц-ручки — с антибактериалкой и регенералкой и, старательно перебрав остальные, грустно вдохнула:

— Сильное обезболивающее закончилось, партия будет только через несколько дней. А обычное ему не поможет…

Потом развернулась и подошла ко все еще сидящей на кушетке Ирис.

— Найдешь способ передать ему? — с надеждой попросила Милена.

— Найду, — кивнула гладиаторша, беря препараты и пряча их под одежду, — а что, если хозяин с проверкой нагрянет?

— Как-нибудь выкручусь, — отмахнулась врач.

Сейчас это и правда ее не волновало. А потом вдруг спросила, осознав, что совершенно ничего не знает о прошлом Ирис, до попадания ее на базу:

— А на кого ты училась?

— Я офицер полиции, — неохотно, но все же ответила гладиаторша и с кривой улыбкой дополнила: — была.

Милена кивнула и неожиданно добавила, сама не понимая, почему ей такая мысль пришла в голову:

— Ирис, передай еще на словах, что если у Роха будет любая возможность отсюда убраться, пусть обязательно использует ее. Я в безопасности и дождусь его возвращения. И скажи так… чтобы он точно послушался. Хорошо?

Гладиаторша как-то странно глянула, однако пообещала. Оставалось лишь надеяться, что она прямо сейчас не направится с докладом к Зубру.

Глава 30

Ирис в медблоке появилась через день. Рассказала, что просьбу выполнила, и что Мрак пришел в себя. Милена уже понимала, что скоро им с мужем не увидеться. Разве что пересечься взглядами на арене. Это вызывало тоску, хотя пока ее успешно подавляли радость и огромное облегчение. Таурохтар жив и будет жить! А значит, все поправимо! Тем