Нам выходить на следующей - Маша Трауб

– Она.

Тетя Регина грохнула чашкой об стол.

– Змея, змеюка и есть. Ну ничего, я ее выведу на чистую воду.

Три месяца, пока Жанна беременность дохаживала, Регина ругалась с Сашкой. Но на сторону сына встали Володя и Лариса. Для Регины это стало последним ударом.

– Ну что ты не угомонишься никак? – уговаривал Регину Володя. – Пусть живут, как хотят. Дай ей хоть родить спокойно.

– Ой, я стану тетей, – поддакивала Лариса. – Мама, Жанна хорошая, она мне свою кофточку подарила и помаду отдала.

Регина пила араку и заваливалась спать.

Жанна родила девочку. Назвали Софочкой.

– Что это за имя? – шептала Регина Екатерине Андреевне.

– Хорошее имя. Софья. Что тебе не нравится? – отвечала Екатерина Андреевна.

– Назвали бы Настей или Леной. А то Софочка!

– Тебе лишь бы привязаться.

– Так что ты думаешь? Они из роддома к нам приехали.

– А куда им еще было ехать?

– Ага, думали сбагрить на меня ребенка… Но не вышло. Эта грудью покормит, юбку нацепит и на гулянку. А Сашка за ней.

– А кто с девочкой сидел?

– Володька. Ты же знаешь, как он детей любит. Он ее и купал, и укачивал.

– Он молодец.

– Больше ни на что и не годится.

– Регина, ну ты же бабушка. Родная кровь.

– Это еще бабушка надвое сказала, чья там кровь. Девчонка – копия Жанка.

– Она еще тысячу раз переменится. Сама знаешь.

Через четыре месяца Жанна не выдержала. Регина к ней цеплялась, Софочка плакала, плохо спала, Сашка молчал, говорил – «сама с матерью разбирайся», а Жанна не знала, как разбираться. Володя тоже не вмешивался в отношения свекрови и невестки.

Жанна стала просить Сашку уехать в Москву – там и работа, и деньги крутятся, и от свекрови подальше. Но Сашка ехать не хотел – ему и так было хорошо. Регина стала замечать, что из тумбочки стали пропадать деньги. Там и так не бог весть сколько лежало. Регина дождалась, когда Сашка с Жанной вернутся из очередных гостей, и обозвала Жанну воровкой. Та разрыдалась.

– Я не брала, – говорила она свекрови.

– А кто? Больше некому.

Регина кинулась в коридор, схватила Жаннину сумочку и вывалила содержимое на стол. Хотела взять с поличным. Денег в сумочке не оказалось.

– Это я взял, – сказал Сашка.

– Ты? На что? – Регина сбавила обороты.

– Джинсы новые купить хотел.

– У тебя же есть.

– Я Жанне хотел купить.

– Так это ты его подговорила? – Регина опять накинулась на невестку. – Джинсы ей новые понадобились. Жопой крутить.

Регина вывалила весь запас матерных слов.

Жанка бросилась в комнату собирать чемодан – если Саша не хочет ехать в Москву, она одна уедет к тетке в Питер.

Регина зашла в комнату и тоном доброго мента сказала:

– Подай заявление на развод и можешь ехать, куда хочешь. Денег на дорогу я тебе дам.

– Господи, Регина, – Екатерина Андреевна не удержалась и заговорила от возмущения в полный голос, – как же так можно?

– Не ори, – сказала Регина. – Только так с ней и надо было.

– А внучка? Софочка?

– А что внучка? Эта шалава уехала и дочку забрала.

– А Сашка? Как он ее отпустил?

– А что ему? Молодой еще. Успеет нанянчиться. Да эта дрянь наверняка себе там уже мужика нашла.

– Откуда ты знаешь?

– А тут знать много не надо.

– Так она подала заявление?

– Как миленькая. Уже и развели. Я договорилась, чтобы быстро, без суда.

– И что теперь?

– А что? Сейчас о другом надо думать.

Алла не слышала окончания разговора – уснула.

Тетя Регина с Сашкой уехали утром после завтрака. Алла мыла посуду. Екатерина Андреевна пила кофе. Сидела задумчивая. Смотрела в окно. Но Алла была спокойна за мать – Екатерина Андреевна позвонила на работу, сказала, что завтра будет. Депрессия вроде бы прошла.

– А зачем тетя Регина с Сашкой в Москву приехали? – спросила Алла.

– Саша опять решил пойти учиться. В коммерческий вуз.

– У них же денег нет.

– Нет.

– А как же тогда? Она у тебя просила? – догадалась Алла.

– Да, в долг.

– А ты?

– Дала.

Алла знала, что у матери есть заначка – неприкосновенный запас. Екатерина Андреевна откладывала понемногу.

– Мама, зачем? Она же тебе не вернет.

– Не вернет.

– Сказала бы, что у нас нет.

– Алуша, Регина очень много для меня сделала. Когда мне нужна была ее помощь, она никогда мне не отказывала. Да там и сумма небольшая.

– Сашка все равно учиться не будет. Странный он какой-то.

– Кто знает, может, и будет?

– А тетя Регина страшная и злая. Я ее и в детстве боялась.

– Тетя Регина не всегда бывает права…

– И хорошо, что эта Жанна увезла дочку. Тетя Регина ее бы била. Как Лариску и меня.

– Ты что, все слышала?

– Почти все…

Тетя Регина с Сашкой приезжали еще раз. Сашка сдал чисто символические экзамены, тетя Регина внесла деньги в институтскую кассу, и Сашка был принят на юрфак.

Алла тоже сдала экзамены и поступила на филфак МГУ. Сама. Екатерина Андреевна решила устроить двойной праздник – отметить поступления.

Сашка с тетей Региной приехали с коробкой конфет и цветами. Тетя Регина лезла к подруге целоваться. А Сашка торжественно пообещал отучиться, встать на ноги, заработать кучу денег и отдать долг Екатерине Андреевне. Та даже расплакалась. Алла сидела с недовольным лицом. Ей было противно смотреть на беззубую тетю Регину.

Регина уехала во Владикавказ. Екатерина Андреевна ходила на работу, Алла училась. К ним опять часто стали приезжать Димочка с Лилей. Как раньше. Лиля говорила без умолку. Теперь она была занята не разъездом, а съездом. Димочка поставил условие – жить с мамой. Теперь они меняли две квартиры на одну. Но Лиля не сопротивлялась. Даже рада была. У нее была на это причина.

Лиля неожиданно для себя и для Димочки забеременела. От Димочки. А Дина Матвеевна, хоть и сердечница, еще хорошо держалась. Вполне годилась на роль няньки для будущего ребенка. Тем более родного внука или внучки.

Но Лиля вроде как и не рада была своей беременности.

– Лиля, это же счастье, – говорила Екатерина Андреевна. – Ты радоваться должна.

– Ничего я не должна. И Димку как подменили – фрукты с рынка мне носит, живот гладит, а когда я Маратика носила, не допросишься за молоком сходить.

– Димочка тогда молодой был.

– А ты его не оправдывай.

Ребенок еще не родился, а Лиля уже страдала от комплекса вины перед Маратиком.

Маратик перестал быть гениальным ребенком, а стал неуправляемым, раздрызганным подростком. Лиля, встречая сына из школы, устраивала обыск – требовала, чтобы он дыхнул. Маратик послушно дышал пивом. Лиля обыскивала куртку – из карманов вываливались сигареты. Маратика вышибли из спецшколы. В обычной он тоже не учился – Лиля таскала в школу учителям конфеты с духами, лишь бы тройку поставили. А потом, как забеременела, плюнула. Делай что хочешь. Маратик и делал, что хотел, – шлялся до полуночи неизвестно где, хамил Димочке, огрызался на мать.

– Он не виноват, это все гены. Еще вот это. – Лиля показывала на свой живот. – Представляешь, какой для него стресс?

– Это ты виновата, – говорила Екатерина Андреевна подруге, – избаловала его. Теперь расхлебывай.

– Если бы рядом был мужчина, отец, он бы не вырос таким.

Лиля родила дочку. Назвали Машей. Димочка называл дочку Маней. Бабушка – Дина Матвеевна – Мириам. А Лиля – ссыкухой и спиногрызкой. Все повторялось. Но если Маратика не признал Димочка, то Машу не признала собственная мать.

Маша-Мириам оказалась точной копией бабушки – Дины Матвеевны. Те же волосы – черные, мелким бесом, тот же рот. Лилю аж затрясло от ужаса, когда Дина Матвеевна показала ей свои детские фотографии – Маша была точной копией бабушки в детстве. Только нос – курносый – выдавал Лилю.

– Я как будто вообще к ней отношения не имею, – жаловалась Лиля Екатерине Андреевне. – Вся в их породу пошла. Кошмар. Еврейка. Натуральная еврейка.

– Лиля, это ведь ваш с Димой ребенок. Как ты и мечтала. Маша – красивая девочка.

– И упертая. Вся в бабку. Грудь всю высосала. Как прилипнет, не оторвешь.

Лиля потрогала свои обвисшие груди. Грудь была главной ее гордостью. Высокая, крепкая, несмотря на возраст. Маратик вырос на смеси «Малыш» – не взял грудь, ленился сосать. А Машка цеплялась губами, ручками и не могла наесться.

Маша в отличие от своего брата действительно была гениальной. И это тоже раздражало Лилю. Она чувствовала, что дочка очень далека от нее и очень близка бабушке. Да и Димочка не мог на нее нарадоваться. Вставал по ночам, читал книжки.

– Что ты ей читаешь? Она же ничего еще не понимает, – раздражалась Лиля.

– Пусть слушает.

Димочка даже взял у Екатерины Андреевны старый Аллин проигрыватель и пластинки и ставил сказки, на которых выросла Алла, для Маши.

Маратик искренне ненавидел сестру. Смеялся он только тогда, когда ему удавалось напугать Машу. Он совал ей в лицо игрушечную обезьянку и рычал. Маша заходилась плачем, Маратик хохотал.