Его запретная малышка (СИ) - Дашкова Ольга

Умылась холодной водой, чувствуя, как начинаю возбуждаться, как наливается грудь, твердеют соски, и тянет живот. Мы совсем не предохранялись, у меня, конечно, мало опыта в этом плане, но через несколько дней после окончания менструации вроде как можно.

Надежда сомнительная, нужно записаться к своему гинекологу и проконсультироваться по этому вопросу.

— Маня! Маня, ты где?

Испуганно вздрогнула, но тут же улыбнулась. Терпеть не могу, когда меня так кто-то называет, но то, как это делает Денис, нравится. В этом имени словно есть некий сексуальный подтекст, только у него так получается.

— Маня!

— Мы не в лесу, чего ты кричишь?

— Где мой телефон?

— И тебе доброго утра, — выглядываю из ванной, Денис голый носится по квартире, подбирает вещи с пола, шарит по карманам брюк.

Он чертовски сексуальный, подкаченный, с четкими кубиками пресса, со всеми этими татуировками, которые я так и не успела разглядеть и спросить, что они значат. Упругие ягодицы, сильные ноги, под загорелой кожей играют мышцы, сейчас взъерошенный с отросшей еще больше щетиной.

Встает в полный рост, вопросительно смотрит на меня, я медленно разглядываю его с головы до ног, задерживаюсь на половом органе, сглатываю слюну, снова краснею.

— Маня, щас все будет, только, сука, надо вспомнить, где этот чертов телефон.

Снова думает, потом подбирает пиджак, шарит по карманам, находит пропажу там.

— Черт, да где ты, вот, вот она, родимая, — набирает номер, ждет ответа, продолжая смотреть в глаза. — Юлия Витальевна, доброе утро, вы не представляете, я заболел. Да, да, какой-то странный вирус, голова идет кругом, всю ночь не мог заснуть, весь покрываясь липким потом, и такой жар, что дышать нечем.

Облокотившись о дверной косяк, смотрю на этого сказочника, как он театрально хрипит, голосом изображая больного, а у самого при этом хитрый и пакостный взгляд.

— Нет, что вы, приезжать не надо, вдруг это заразно, не хочу выбивать вас из педагогического строя. Ко мне уже скорая приехала, сейчас доктор выпишет что надо. Извините, что подвожу, придется ставить замену моим предметам, но я все наверстаю, только отлежусь пару дней.

Наша методичка что-то говорит, Денис закатывает глаза и сжимает горло рукой, кашляет, хрипит в трубку.

— И вам всего хорошего, спасибо, Юлия Витальевна, я перед вами в долгу.

Отключается, что-то просматривает в телефоне, но снова кидает его на брошенный пиджак.

— А вы, Денис Олегович, я посмотрю, пиздеть-то мастер спорта точно.

— Фи, как некрасиво, Маня, я буду тебя шлепать не только по твоей прекрасной попке, но и по губам за такие нехорошие слова.

— Да ты что?

Подходит совсем близко, обнимает, прижимая меня к себе своими огромными ручищами. Большой, горячий, трется членом о мой живот, целует в шею.

— Я решил, что ты снова сбежала.

— Когда такое было?

— Да, было раз, одна дерзкая девица возбудила, а потом заснула, утром оставила трусики и исчезла.

— Отвратительная девица.

— Самая лучшая. Не хочу, чтоб такое вообще когда-то случилось.

Руки Дениса уже под футболкой на моих ягодицах, нежно гладит, продолжая целовать шею, я растекаюсь в его объятьях горячим шоколадом, податливой массой, из которой можно лепить и делать все что угодно.

— Болит?

— Нет, совсем немного, — понимаю, что он о нашем спонтанном анальном сексе и моих ощущениях после.

— Извини.

— За что?

— Что так вышло, что я был слишком напорист.

— Ты за каждый мой оргазм будешь извиняться?

— Если будет больно, то да.

Его слова трогают, подкупают. Подхватывает под ягодицы, несет в спальню.

— Больной, а как же ваше плачевное состояние? У вас жар, пот и нечем дышать.

— Я нашел свое лекарство, такую сладкую, нежную, сексуальную и развратную малышку.

Футболка снова летит в сторону, Денис укладывает меня на смятую кровать, ведет влажную дорожку языком от шеи до груди. Обводя им уже припухший сосок, прикусывает его, вскрикиваю.

— Я стал одержим твоим телом, Маня, готов целовать, лизать, сосать часами, а еще не вынимать член из твоей узкой девочки.

Меня возбуждают его откровения, чувствую, как растирает пальцами именно там, о чем сейчас говорил, я уже мокрая, развожу бедра шире, двигаясь навстречу ласкам. Принимаю два его пальца, Денис целует живот, делает несколько движений, но прекращает.

— Иди ко мне, хочу твой нежный ротик, перевернись, такое мы еще не пробовали за ночь.

Я оказываюсь сверху, развернутая спиной, моя киска нависает над губами Дениса, наклоняюсь вперед, ласкаю его возбужденный член. Сжимаю его, облизываю головку, вбираю ее в рот, чувствую язык Дениса, он проводит им от ануса до клитора, нежно его засасывая.

Мне хочется кричать и плакать оттого, как это невероятно хорошо и остро. Беру член глубже, шире раскрывая рот, лаская яйца, хочу, чтоб моему мужчине было так же хорошо, как и мне.

Не замечаю, сколько прошло времени, но веду бедрами, сама трусь набухшими половым губами и клитором о язык мужчины. Заглатываю его член глубже, головка раздувается, он становится каменным, мы кончаем, кажется, одновременно.

Чувствую вкус спермы, глотаю, но потом вынимаю член, не в силах сдерживать свои эмоции, кричу, веду по стволу, сжимая член, выдаивая из него еще сперму. Саму трясет, мышцы сокращаются, Денис, сильно сжав бедра, не выпускает меня, продолжая лизать, продлевая мой яркий оргазм.

Заваливаюсь на бок, который раз за все время, проведенное с ним, перемазанная его семенем. Ненасытный, голодный, откровенный Денис и меня сделал такой.

— Иди ко мне.

Снова тянет на себя, обнимая, стирая пальцем с губ свою сперму, целует, заглядывая глаза. Они у него серо-зеленые с черными ресницами, веду по лицу, пальцы колет от щетины.

— О чем думаешь?

— Думаю, что ты прошел собеседование, — ляпнула в шутку, но вот Денис смотрит уже иначе.

— Это последняя глупость, которую слышал от тебя. Маша, ты поняла?

— Да.

Мне нравится его строгость, то, как он вовремя меня ставит на место, давая понять, что я была неправа. Я уважаю сильных людей, но если они предают или лгут, то им уже не будет прощения. В этом я в папу.

Глава 25 Денис

Пять дней в полной эйфории и отрыва от внешнего мира. Сегодня мы вышли на улицу в третий раз, Маня захотела покормить уток в соседнем парке. Оказывается, та квартира, что я снимаю, находится в очень престижном районе, почти в центре города, который я так толком и не знаю.

— Смотри, смотри, какие они забавные, Денис, ты видел, как они ныряют?

Маша оборачивается, глаза горят, на щеках румянец, на ней моя толстовка, облегающие бриджи и кроссовки, купленные в соседнем спортивном магазине. Она рвалась домой, чтобы переодеться и поговорить с папой, но я не отпустил.

Просто не мог физически оторвать ее от себя даже на несколько часов. Я не соврал Юлии Витальевне, я действительно болен. Прогрессирующее поражение всего организма, диагноз: острая необходимость в Марии Дымовой.

Сижу на скамейке, щурюсь от яркого осеннего солнца, вот Маша перегибается через перила, открывая моему взору упругую попку. Ерзаю на месте, всю ночь прижимал ее к себе, думал, сбежит. К болезни тела можно прибавить маниакально-психическое расстройство.

Нет, это не похоть, уж ее-то я могу отличить. Меня переполняет желание не только тискать ее голенькую, шептать на ухо непристойности, от которых моя девочка краснеет и возбуждается. Хочу быть с ней, и плевать, что девушка младше меня на двенадцать лет, что я ее преподаватель, что такие отношения неприемлемы в стенах учебного заведения.

И самое главное, что она дочь очень богатого и влиятельного папы.

Уволюсь к чертовой матери, в компанию ее отца дорога мне закрыта, это точно, буду шабашить репетиторством первое время. Мне, конечно, не потянуть такую девочку, но я попробую.

Все эти дни игнорировал звонки Евы, которая как специально начала писать всякую чушь — то как любит, то как ненавидит. Не понимаю, что нужно этой женщине? Она хотела развиваться, искать себя, заблудилась, что ли?