Нас не сломить - Тин Сан

— Так или иначе я убью этого негодяя, — решительно сказал Ко Со Твей и вдруг, спохватившись, что кто-нибудь их услышит, стал тревожно оглядываться по сторонам.

Однако в чайной никого, кроме них, не было.

У Шве Тейн удивленно поднял голову.

— Проникну к нему в дом и убью, — уже более сдержанно повторил Ко Со Твей, — у него имеются пистолет и ружье; ими-то я и воспользуюсь для этой цели.

— Время еще не пришло, — коротко возразил У Шве Тейн.

— Как не пришло? С ним уже давно пора расквитаться!

— Нет, Ко Со Твей, для таких решительных действий мы пока не созрели. Ты видишь, что они творят уже сейчас, хотя мы не дали им ни малейшего повода. Представляешь, что они начнут вытворять, если на одного из их слуг будет совершено покушение? Всю волость немедленно наводнят полицейскими! А что мы сможем противопоставить их силе? Ничего! Все крестьяне заняты уборкой урожая, — терпеливо убеждал У Шве Тейн распалившегося приятеля.

Вернувшись в Пхаунджи, У Шве Тейн оседлал свою верную лошаденку и отправился в Муэйни. Ко Со Твей же поспешил повидаться с Ко Хла Сауном и сообщил ему все в подробностях о свидании с У Лоун Тхейном.

— Этот негодяй У Пхоу Шан причиняет нам уйму зла. Я готов его убрать, но У Шве Тейн не согласен. Все прочие старосты живут мирно, ни во что не вмешиваются. А этот из кожи лезет, чтобы выслужиться перед начальством. Доносит о каждом нашем шаге. Если его убрать, сразу полегчает. Надо только уговорить У Шве Тейна, чтобы он дал согласие на это.

— А почему он противится?

— Говорит, что даже сейчас, когда крестьяне день и ночь проводят в поле и ни о чем, кроме урожая, не думают, власти засылают к нам полицейских и устраивают провокации. А уж если мы посягнем на жизнь их верного пса, они ни перед чем не остановятся. Мы же пока к сопротивлению не готовы.

— Я с ним совершенно согласен. Придется подождать.

— А я считаю, что этого У Пхоу Шана надо немедленно прикончить. Он, чего доброго, натворит еще чего-нибудь похлеще.

— Ты возьми себя в руки и успокойся. Так можно испортить все дело. Пойдем-ка к монам. Ко Со Маун нас, наверное, заждался.

Ко Со Твей и Ко Хла Саун вышли на шоссе и направились в Пхаякоун. Деревня находилась между Пхаунджи и Хлеку у самой дороги.

Ко Со Маун с мрачным видом сидел под навесом, из дома его доносились тревожные женские голоса и судорожные рыдания.

— Что случилось?

— Проходите. Садитесь. — Он бессильно махнул рукой. В его голосе звучало отчаяние.

— Что случилось?

Взволнованно переговариваясь, из дома вышли женщины. Проводив их до калитки, жена Ко Со Мауна вернулась в дом и снова заголосила.

— Пошли на ток, — сказал, тяжело поднимаясь со скамьи, Ко Со Маун. Гости последовали за ним.

Почти упав на солому и неистово сжимая кулаки, Ко Со Маун в бешеной злобе заскрежетал зубами:

— Я убью его! Убью!

— Да скажи ты, наконец, в чем дело! — не выдержал Ко Со Твей.

— Индиец мою дочь опозорил… — промолвил он, плача.

— Успокойся, Ко Со Маун, — утешал его Ко Со Твей, — и расскажи лучше, как это случилось.

— Я всегда относился к тебе как к брату. — Ко Хла Саун обнял друга и ласково похлопал ладонью по спине. — Твое счастье — мое счастье, твоя беда — моя беда. В любой момент я готов прийти тебе на помощь.

Ко Со Маун, понурив голову, тяжело всхлипывал. Понадобилось немало времени, прежде чем он немного успокоился и обрел способность поведать товарищам о своем горе.

Ко Со Маун арендовал у богатого индийца небольшой участок земли. Этот индиец жил в Пхаунджи. Там же находился и его магазин, где крестьяне брали необходимые товары в счет будущего урожая. Натрудившись вдоволь на своем поле, Ко Со Маун, его жена и дети должны были помогать хозяину, дабы не лишиться его благосклонности, а заодно и кредита. Ведь Ко Со Маун был вечно в долгу у этого кровопийцы. Вот и ходили они всей семьей то очищать рис, то заготовлять дрова, то носить воду.

Жене индийца, ожидавшей в то время младенца, потребовалась прислуга, и Ко Со Маун предложил для этой роли свою семнадцатилетнюю дочь Ма Двей Пу. Ма Двей Пу оставалась в доме хозяина и после рождения ребенка. Домой она вернулась беременная, с пятнадцатью джа, которыми наградил ее хозяин.

— Я убью этого негодяя, — снова и снова повторял Ко Со Маун. — Помоги мне рассчитаться с ним, Ко Со Твей.

— Нет, нет, это разговор несерьезный, и ты, Ко Со Твей, обязан лучше кого-либо другого это понимать, — предостерег товарища Ко Хла Саун.

— Сколько же можно терпеть? — гневно спросил Ко Со Твей.

— К счастью, за последнее время в нашей волости не было ни одного случая самоуправства. Нам просто повезло — при иных обстоятельствах многих из нас уже постигла бы печальная участь, — задумчиво сказал Ко Хла Саун.

— Ты считаешь, что каждый подлец вправе делать все, что ему вздумается, а мы должны покорно, склонив головы, закрывать глаза на все его гнусные проделки.

— Ничего подобного. Пойми, случись в нашей волости что-либо сверхъестественное, полицейские перевернут вверх дном все деревни. И даже в том случае, если ты будешь действовать очень осмотрительно и тебе удастся осуществить свой замысел и сохранить при этом тайну, староста У Пхоу Шан найдет способ с нами расправиться. Он просто арестует нас по подозрению в убийстве, и вся гигантская работа, которую мы уже проделали, окажется напрасной. История с У Лоун Тхейном — лучшее тому подтверждение. Из-за его горячности мы потеряли очень нужного в нашем деле человека. В настоящее время самое главное — выдержка. Если хочешь расквитаться с индийцем, начни уже сейчас готовиться к борьбе. Таких, как он, в нашей волости более чем достаточно. Мы должны конфисковать их имущество, нажитое жестокой эксплуатацией, и передать его крестьянам. А пока — выдержка, выдержка и еще раз выдержка, — сказал Ко Хла Саун внимательно слушавшим друзьям. Те молча переглянулись, и Ко Хла Саун продолжал: — У Шве Тейн тоже не одобрит ваши намерения. Так что, друзья, уж лучше ждите часа справедливого возмездия, стиснув зубы. Час этот не за горами. Вы думаете, мне легко смотреть на все их бесчинства? То, что произошло с дочкой Ко Со Мауна, типично для любой деревни нашей страны. Крестьяне подвергаются самым изощренным унижениям со стороны помещиков и ростовщиков, потому что за спиной последних стоят английские колониальные власти. И прежде всего мы должны бороться против нашего главного врага — английских колониальных властей.

— Это-то понятно, — согласился Ко Со Твей.

Покупая для У Шве Тейна газеты и журналы, Ко Хла Саун и сам был в курсе всех событий, великолепно разбирался в обстановке, которая сложилась в стране, и умел все доходчиво объяснить крестьянам, помогая тем самым своему учителю и другу по борьбе У Шве Тейну. Ко Хла Саун был неплохим мастером-ювелиром и работал в лавке одного богача. Это был стройный и красивый мужчина. Многие девушки Пхаунджи мечтали о его благосклонности, но хотя ему уже перевалило за тридцать, он тем не менее еще не встретил достойной, с его точки зрения, спутницы жизни. С Ко Со Мауном и Ко Со Твеем у него были самые теплые отношения, и те неизменно дорожили его советом и мнением.

— Так что крепитесь, ребята, крепитесь. У нас с вами еще все впереди. И главное — подготовиться как следует к предстоящим боям. А сейчас спешите к монам. Вы ведь должны обучать их стрельбе из ружья. Вот и приступайте к делу.

Ко Со Маун отправился по домам и вскоре вернулся с группой молодых ребят. Свои занятия они проводили в лесу, неподалеку от деревни. К вечеру с севера подул прохладный ветер. Он властно пригибал к земле колосья несжатого риса и теребил волосы Эй Лоун, стоявшей на меже и устремившей взгляд на зеленую кромку леса, за которой только что скрылся солнечный диск, и на облака, все еще хранившие его оранжевый отсвет. Дневная жара внезапно сменилась вечерней прохладой, особенно ощутимой здесь, в поле.

XI

Старательно проворошив граблями сжатый рис, Ун Ту Хан приступил к его обмолачиванию. Процесс этот состоял из трех операций: сначала он собирал рис в небольшие снопы, затем, наступив ногой на стебли, несколько раз прочесывал их зубьями грабель и, наконец, взяв сноп в руки, тряс его изо всех сил, пока не осыпались самые зрелые зерна. Затем Ун Ту Хан сгребал полученное таким образом зерно в кучку и приступал к следующей операции. Он настилал снопы толстым слоем по кругу и гонял по ним волов, волокущих за собой катки, отделявшие рис от соломы. Обмолотив таким образом первую порцию, убрав солому и ссыпав в мешки зерно, Ун Ту Хан снова подготовил настил из снопов и решил передохнуть. Несмотря на вечернюю прохладу, рубаха на спине у него взмокла, глаза заливал пот. Вот тогда-то он и увидел стоявшую поодаль Эй Лоун.