Толстушка под прикрытием - Дарья Донцова

– Ничего, вам можно, – улыбнулась Кочергина. – И вы совершенно правы. Причем квартира и лавка Фофана расположены не на окраине мегаполиса, а в пределах Садового кольца, где квадратные метры о-го-го сколько стоят. Пойдем далее. Лора Павловна Селезнева приблизительно в то же время из портнихи переквалифицировалась в учительницу домоводства.

– Последний вариант я не могу назвать успешным, – скривился Жданов.

– Надо спросить у Ивана Никифоровича, – остановила я Дениса. – Вероятно, Селезнева всегда хотела работать с детьми, однако по какой-то причине раньше не могла осуществить свою мечту. Но вот что особенно интересно. Селезнева меняет место жительства. Где она была ранее прописана?

– В коммуналке на улице Прохорова, – пробурчал Троянов. – Старый район, там дома девятнадцатого века. Лора имела одну комнату в тринадцать квадратов.

– Ну, тогда понятно, – сказал Глеб Валерьянович. – Такие здания – лакомый кусочек для строительных компаний, они расселяют многонаселенные «клоповники», делают дорогой ремонт, а потом по астрономическим ценам продают апартаменты богатым клиентам.

– С вами трудно поспорить, – остановила я Борцова, – но бизнесмены – люди расчетливые. За одну комнатенку Лоре Павловне никто не мог предложить двушку, да еще в центре Москвы. Как правило, корпорации, которые переделывают коммуналки в хоромы, предоставляют их бывшим обитателям площадь в домах, которые сами же возводят на окраинах, и при этом стараются выгадать. Например, говорят: «Вы имели в общей квартире двадцать пять квадратных метров, дадим вам однушку с комнатой в семнадцать метров. Да, жилая площадь меньше, зато вы получите личную кухню и прихожую. И никаких соседей по ванной и туалету. А то, что новый дом находится не в загазованном Центральном округе, только плюс. У вас из окна виден лес, где птички поют, будете дышать свежим воздухом».

– Откуда эти четверо взяли деньги? – удивился Жданов. – Были не особенно обеспечены, а пять лет назад обзавелись новым жильем, не побоялись рискнуть сменить профессию. Значит, имели в загашнике деньги.

– Замечательный вопрос, – поддакнул Борцов.

– Слушайте все! – воскликнул вдруг Роберт. – С именем Маргариты Валерьевны, оказывается, был связан скандальчик. Я только что нашел сведения в Интернете.

– Рассказывай, – приказала я.

Глава 17

Троянов развернулся в кресле и заговорил, время от времени поглядывая на монитор:

– Карьера Друзь-кошатницы началась с представления ею на выставке новой породы кошек. Маргарита Валерьевна показала крупное животное с необычной «мраморной» рыже-черной окраской, с хвостом-помпоном и сильно вытянутой мордой. Кот неожиданно вызвал большой интерес знатоков, вокруг него разгорелись споры. Друзь объяснила, что много лет пыталась вывести московского бобтейла, и вот пожалуйста – смотрите на результат селекционной работы. Официальные сообщества кошколюбов посмеялись над ней, но Друзь уперлась, зарегистрировала клуб «Кэт М» и собрала вокруг себя единомышленников. Уже на следующий год она организовала выставку, на которой продавала котят из своего питомника. Московские бобтейлы быстро вошли в моду, хотя официально такая порода не признана.

– А где скандал-то? – не понял Денис.

– Склока разгорелась, когда Друзь принялась активно торговать своими кисками, – пояснил Роберт. – Некая Антонина Львова обвинила ее в обмане, заявив: «Никакой селекционной работы Друзь не вела. Это я создала московского бобтейла, хотела идти с ним на выставку, но у меня случилось несчастье, заболел сын, понадобились деньги на лечение. И мне пришлось продать уникального кота этой Друзь, которая страстно мечтала въехать в сообщество любителей кошек на белом коне». Маргарита Валерьевна спокойно отреагировала на выступление Львовой. Когда к ней обратился корреспондент «Желтухи», а именно это издание вовсю раздувало скандал…

– Кто бы сомневался! – усмехнулась я. – Если где-то что-то плохо пахнет, то, к гадалке не ходи, возле ароматной кучи уже стоит папарацци, фотографирует дерьмо и кормит им читателей. Или, что тоже вероятно, сам же какашку принес, а потом соврал, будто случайно мимо шел и ее невзначай узрел.

– Среди представителей «желтой» прессы встречаются и порядочные люди! – вспыхнул Жданов. – Они разоблачают нечестных политиков, хотят сделать мир чище!

Я покосилась на Роберта, Троянов отвел взгляд в сторону. Ну да, мы-то с ним знаем, что, назвавшись Денисом, в нашей бригаде служит Федор, у которого жена – корреспондент «Желтухи». Не стоило мне сейчас выступать с резким заявлением, надо держать себя в руках.

Компьютерщик продолжал:

– Так вот, Друзь без всякого аффекта сказала газетчикам: «Пусть госпожа Львова подает в суд. Я могу представить многолетние записи, дневники наблюдений, снимки кошек и котят. А что есть у клеветницы?» На том скандал захлебнулся, Львова заткнулась.

– Ну, это ерунда, – отмахнулся Денис, – каждый успешный человек непременно расскажет о чем-то подобном. Писателей, музыкантов обвиняют в плагиате, ученых – в присвоении чужих изысканий и изобретений. Стоит кому-нибудь залезть на вершину славы, как снизу раздается злобное тявканье: «Звезда-то бездарная, она украла мелодию (рукопись, диссертацию, научное открытие) у меня». Это элементарная зависть, не следует воспринимать такие обвинения всерьез, как и слова о том, что каждая исполнительница главной роли переспала с режиссером, оператором и шофером гримвагена.

– Денис, охлади свой пыл, нас не интересует история появления на свет породы московский бобтейл, – остановил Жданова Борцов. – Речь о другом. Откуда у простой медсестры появились деньги на покупку коттеджа, причем не за двести километров от столицы, а в ближайшем Подмосковье? Роберт, где Маргарита Валерьевна жила до переезда?

– Ранее она обитала в Капотне, в однушке гостиничного типа: комната девять метров, кухня два, вместо ванны – душ. А потом очутилась в поселке «Садовый», десятый километр Новорижского шоссе, – сообщил Троянов. – То есть из самого экологически неблагополучного района Москвы перебралась в престижный поселок. Из норы – в двухэтажный особняк. Ловко, однако.

Я решила подвести итог.

– Завтра с утра Лиза поедет к Эрике Рудольфовне Кнаббе, подруге Друзь. Денис у нас отправляется в Котово, а я пообщаюсь с дочкой и зятем Фофана. Глеб Валерьянович и Роберт остаются в офисе.

– Бабушка Вадима скончалась, сам он давно уехал с исторической родины, в городке небось давно позабыли Пряхова, зря только время потрачу, – неожиданно заныл Жданов. – Ну что там можно интересного узнать? Наболтают глупостей про то, как парень в детстве стекла соседям футбольным мячом бил. Лучше поговорить с его любовницей-манекенщицей.

– Согласна, беседовать с красивой девушкой намного приятнее, чем с бабками, – без тени улыбки сказала я. – Однако приказы начальства не обсуждаются. Но спасибо за напоминание, мы забыли про девушку. Где она сейчас?

Роберт постучал по клавиатуре.

– Людмила Малышова вскоре после исчезновения жениха уехала в Нью-Йорк. Подписала контракт с крупным модельным агентством и вышагивает по подиумам США, Франции, Италии и других стран. В Москву не приезжает.

– Понял, – кивнул Денис. – Котово так Котово.

– Может, я нанесу визит Зинаиде, дочери Фофана, и ее супругу Степану? – предложил Борцов. – Еще не забыл, как работать в поле. А вы, Танечка, наверное, должны быть в «Доме солнца», ниточка-то туда тянется. Человек, шантажирующий Обнорскую, позвонил сразу после того, как Ксения Рябикина побежала по редакции с воплями, что приз пропал, а конкурс отменят. Новость слышали только свои.

– Да, – подтвердила я, – Ольга Ивановна пригрозила страшными карами тому, кто вынесет информацию за пределы офиса.

– Интернет пока молчит, – добавил Троянов, – никаких сенсаций вроде: «У журнала «Дом солнца» сперли приз конкурса» – нет. Значит, местный люд крепко держит язык за зубами.

Глеб Валерьянович встал.

– Вот-вот! Новость не ушла на улицу, но реакция звонившего последовала незамедлительно, шантажист велел Арине ехать в трактир «Голодный рыцарь». Значит, у него есть информатор среди сотрудников.

– Или он сам работает в журнале, – добавила Лиза. – У меня еще один вопрос. А зачем Обнорской было приказано посетить кафе? Никаких фигурок ей на сей раз не дали.

– Аноним оставил для нее незапечатанное письмо, – напомнила я. – Арина его заклеила и опустила в ящик.

– Как-то странно, – протянула Кочергина. – Мы можем получить конверт?

– Да, – ответил Роберт. – Как только сортировка выловит из потока письмо на несуществующую улицу Собачья Площадка, нам сообщат, я позаботился об этом.

– Танечка, вам надо продолжать изображать милую, мечтающую похудеть толстушку, – сказал Борцов. – Направляйте свои стопы в «Дом солнца».