Датское лето (Хроники брата Кадфаэля - 18) - Эллис Питерс

- Это сделал один и тот же человек? - спросил Овейн.

- Кто может сказать? Это вероятно, но трудно утверждать с уверенностью. Я думаю, что он лежал без движения каких-нибудь несколько мгновений.

Овейн оперся на стол, отодвинув в сторону разбросанные бумаги.

- Ты говоришь, что Блери ап Рис был убит. Под моей крышей. Каким бы путем он сюда ни попал, был ли другом или врагом, он был гостем в моем доме. Я этого не потерплю. - Принц бросил взгляд на мрачное лицо Гвиона. - Не думай, что я ценю жизнь честного врага ниже, чем жизнь моего человека, великодушно заверил он.

- Милорд, - едва слышно произнес Гвион, - я никогда в этом не сомневался.

- Хотя я должен сейчас уехать и заняться другими делами, - продолжил Овейн, - все же правосудие свершится, хочу в это верить. Кто последним видел этого человека живым?

- Я видел, как он поздно выходил из церкви, - ответил Кадфаэль, - и направлялся к своему жилищу. Брат Марк тоже видел, мы были вместе. А дальше я не знаю.

- В это время я был в церкви, - охрипшим голосом сказал Гвион. - Я говорил с ним. Я был рад увидеть знакомое лицо. Но когда он вышел, я не последовал за ним.

- Будут опрошены все слуги в доме, - проговорил Овейн, - которые отправились спать позже всех. Позаботься об этом, Хайвел. Если кто-то случайно видел либо Блери ап Риса, либо человека, подходившего поздно к дверям его жилища или удалявшегося от них, приведи этого свидетеля сюда. Мы соберемся, как только рассветет, но у нас еще есть несколько часов. Если мы сможем покончить с этим делом до того, как я отправлюсь разбираться с братом и его датчанами, - тем лучше.

Хайвел отправился выполнять поручение, положив на стол лист пергамента и захватив с собой двух человек, чтобы ускорить поиски. Эта ночь обещала быть беспокойной и для слуг, и для управляющих, и для служанок, а также для охраны и воинов Овейна. Блери ап Рис явился в святой Асаф, суля недоброе и замышляя недоброе, но сам же пал жертвой, и отзвуки беды были подобны тем кругам, что расходятся по воде пруда от брошенного камня, и круги эти будут задевать всех в маноре, пока не раскроется тайна убийства.

- А кинжал, которым убили? - спросил Овейн, возвращаясь к дознанию так же стремительно, как ястреб камнем падает на добычу. - Он не остался в ране?

- Нет. И я не осмотрел рану настолько подробно, чтобы с уверенностью сказать, какое было лезвие. Ваши собственные люди, милорд, смогут сами это сделать. Лучше, чем я, - добавил Кадфаэль, - так как с годами меняются даже кинжалы, а я давно не брал в руки оружие.

- А в кровати, как ты говоришь, спали. По крайней мере, лежали. И этот человек не готовился скакать верхом и не собирался бежать. Дело было не столь серьезно, чтобы я отрядил человека караулить Блери всю ночь. Но тут есть еще одна тайна, - заметил принц. - Раз он не ускакал на одной из наших лошадей, то кто же? Ведь нет сомнения, что лошадь исчезла.

Эта мысль даже не пришла в голову Кадфаэлю, поглощенному смертью Блери. Правда, у него было смутное ощущение, что до утра надо выяснить еще кое-что, но в те краткие мгновения, когда он пытался на этом сосредоточиться, мысль ускользала. Теперь он поймал нечто, ускользавшее от него, и Кадфаэль прикинул, сколько времени уйдет на опрос всех в маноре с целью найти того единственного, кто исчез без следа. Заняться этим придется не принцу, а кому-то другому, поскольку Овейн непременно должен выехать на рассвете.

- Все в ваших руках, милорд, - сказал Кадфаэль. - Как и все мы.

Овейн распрямил большую красивую руку, лежавшую на столе.

- Мой путь определен, и я не могу его изменить, пока дублинские датчане Кадваладра не отправятся, поджав хвост, восвояси. А вам, братья, надо идти собственным путем, менее поспешно, чем мне, однако и вам нельзя откладывать свои дела. Ваш епископ так же вправе ожидать неукоснительного выполнения своих поручений, как и принц. Так не лучше ли сейчас по свежим следам наверняка установить, в какое время каждый из нас отправился спать и кто из нас мог совершить убийство. Тогда мы ничего не упустим, если остальное пока придется отложить до другого раза. Пойдемте, я хочу сам взглянуть на все, а потом нам нужно будет позаботиться о покойном и помочь его семье. Он не был моим человеком, но и не сделал мне зла. Я хочу поступить с ним по справедливости.

Прошел почти целый час, прежде чем они снова собрались в покоях принца на совещание. К этому времени тело Блери ап Риса уже было поручено заботам капеллана и подобающим образом помещено в церкви. Немногочисленные пожитки покойного были осмотрены, но ничего нового не удалось выяснить. Оружие не нашли, а ранка была узкая и небольшая. Нетрудно попасть прямо в сердце, когда человек лежит без сознания во власти убийцы. Вероятно, Блери даже не успел осознать, что умирает.

- Думаю, этого человека не особенно любили, - сказал Овейн, когда они снова направились к залу. - Многие здесь, должно быть, имели на него зуб, так как он повел себя довольно-таки надменно. В конце концов, для драки довольно было небольшой ссоры. Но убить? Неужели кто-нибудь из моих людей зашел так далеко, зная, что Блери мой гость?

- Да, тут действительно надо было сильно рассердиться, чтобы содеять такое, - признал Кадфаэль. - Чтобы нанести удар, требуется всего один миг, но еще меньше - чтобы забыть всякую осторожность. Блери нажил себе множество врагов даже за то короткое время, что мы ехали вместе. - Кадфаэль не стал называть имена, но вспомнил о страшном взгляде каноника Мейриона, когда тот наблюдал, как Блери фамильярничает с его дочерью. Вспомнил Кадфаэль и о том, чем могла быть чревата подобная фамильярность для карьеры славного каноника, которой он ни в коем случае не желал рисковать.

- Если бы тут была открытая ссора, я бы справился, - сказал Овейн. Даже если бы совершилось убийство, была бы уплачена цена крови, и виновны были бы обе стороны. Блери вызывал ненависть. Но следовать за ним, когда он отправился спать, и вытащить из постели? Это совсем другое дело.

Взоры всех присутствующих в комнате для совещаний обратились к вошедшим. Марк и Гвион ждали вместе с остальными. Они молча стояли рядом, словно их отделило от командиров, усевшихся за столом, и объединило то, что они вместе обнаружили убитого. Хайвел, вернувшийся раньше отца, привел с собой мальчугана, прислуживавшего на кухне. Его темные волосы торчали в разные стороны, а лицо слегка припухло со сна, но глаза были ясные - он окончательно пробудился, узнав про внезапную смерть, о которой мог немного рассказать.

- Милорд, - сказал Хайвел, - насколько мне удалось выяснить, юный Меуриг - последний, кто проходил мимо комнаты Блери ап Риса. Мы ждали вас; он расскажет о том, что видел.