Два выстрела в небо - Ольга Корвис

Влад ответил не сразу. С одной стороны, рассказ Ника объяснял, почему Страхов так легко поверил в нечисть. С другой, как-то не складывалось. Заморачиваться с долгоиграющим проклятьем ради мести? Выглядело как полная херня, но Влад буквально утром увидел, насколько по-другому иногда мыслят люди.

— Страхов тоже тянет на звание отца года, — наконец, сказал он.

— Тоже? — переспросил Ник.

— Да тут утром бывший муж соседки чудил…

По-хорошему, и сам Влад был достойным претендентом на это же звание, но Нику незачем знать, что его неродившийся племянник превратился в омерзительную нежить, которая потом сгорела в лесу. Во всяком случае, Влад на это очень надеялся.

— Ты что-то знаешь про такое? — спросил Ник.

— Нет, — честно ответил Влад. — Но я поспрашиваю. Судя по тому, сколько на тебе осталось нетронутого места, часики вот-вот покажут ядерную полночь. Оставь свой номер. Я позвоню, если что-то найду.

— Спасибо.

Ник наглухо застегнул рубаху. Продиктовал номер телефона и ушёл. Закрыв за ним дверь, Влад вернулся в комнату. Спокойствие вечера безнадежно рассеялось. Ему слово передалось исходящее от Ника ощущение, что тот один в целом мире. Влад всегда был одиночкой, и его это не особо тяготило. Но сейчас ещё сильнее захотелось увидеть Катю, поболтать с радостным Данькой, потискать Джексона. Он вытащил телефон и написал Кате. Сразу пришёл ответ, что их до утра оставили в больнице. Она только домой заехала за вещами и кота покормить. Но завтра они очень ждут его в гости. Влад улыбнулся и написал, что обязательно зайдёт. Потом наскоро собрался и поехал, куда давно уже хотел съездить, но всегда что-то становилось помехой.

Кладбище уже закрылось. Влад оставил машину возле забора и прошёл в незапертую калитку. Он интуитивно помнил, где нужные ему могилы. Дошёл минут за десять. Кладбище и в девяносто девятом было немаленькое, а сейчас разрослась ещё больше. Первым бросились в глаза яркие пластиковые цветы на обеих могилах. Ещё не выцветшие под солнцем и не побитые непогодой. Влад ощутил укол совести — снова он пришёл с пустыми руками.

— Мам, пап…

Он присел на край ограды. Каждый раз так ощущалось — приходил, и непонятная тяжесть обрушивалась на плечи. Его былые ошибки начинали давить всей своей массой. На кладбище они становились заметными и значимыми. Влад задержал взгляд на памятнике мамы. Ему все говорили, что он очень на неё похож, особенно глазами. Теперь и до её возраста дорос. Ей тоже было тридцать четыре, когда она погибла. Отцу побольше на два года. А тогда, с высоты его одиннадцати лет они ему виделись такими взрослыми. Даже старыми. И вот сейчас сам такой же. Когда он рванул в Чечню, не думал, что доживёт. Он мечтал только отомстить, выплеснуть всё, что вызревало годами. Влад смотрел на памятники, а внутри кто-то с ноги открывал двери в самые тёмные или горькие уголки души.

Перед глазами снова горела осень девяносто девятого. Влад с детства искренне не любил поезда. Не видел он в них ничего умиротворяющего и увлекательного. Чего ему, мелкому пацану, там делать? Днём взрослые ведут свои занудные разговоры, ночью вечный храп попутчиков. Сплошная тоска. И в этой скукоте плюхать два дня до Москвы. А дома друзья, ещё теплая погода. Да и у Димона из первого подъезда днюха. Влад привёл все аргументы, какие только смог. Даже школу, которую никак нельзя пропускать. Лишь бы мать с отцом оставили его дома. Он сумел их убедить. Родители без него уехали в Москву. А через пару дней по телевизору показали, как дом, где жили их родственники ночью взорвали террористы. Влад хорошо запомнил тот день. Он без отрыва смотрел в телевизор. Ему всё казалось, что вот-вот найдут, кто это сделал. А родителей… Их обязательно должны отыскать в завалах и спасти. Потому что… как они там?.. Как он без них?

Влад бездумно нащупал в кармане джинсовки сигареты и зажигалку. Закурил. Дымить на кладбище такое себе дело, но родители его уж как-нибудь простят. Простили же, когда увидели, как они с Димоном смолили за домом украденную из отцовской пачки сигаретку. Да и не самый большой его грех. За ним пострашнее водились. Тянулись чёрным шлейфом из неприветливой Чечни, из пыльной и жаркой Сирии. Влад выдохнул дым в начинающие густеть сумерки. Недавнее прошлое всегда вспоминалось спокойнее. Оно тоже было окрашено и в боль поражений, и в горечь утрат, но в нём не было столько злости. Столько лютой ненависти, как когда Влад сразу после школы ушёл в военкомат, а через полгода уехал по контракту в Чечню. Дядя Коля, муж маминой сестры, тоже хотел уехать. Сразу после трагедии — уйти из тогдашней милиции и пойти на службу. Но ему жена быстро сказала, что дома он нужнее. И так работёнка не из лёгких, там теперь ещё и двойная ответственность — и своего растить надо, и чужого, осиротевшего.

Над головой пролетела крупная чёрная птица. Влад посмотрел наверх. Похоже на ворона, только откуда они здесь, в черте города? Он затушил сигарету об ограду, окурок затолкал в пачку. Всё как обычно — пришёл, помолчал, разворошил былое. Влад со вздохом встал на ноги. Голова вдруг слегка закружилась — словно ему снова одиннадцать лет, и он по глупости выкурил целую сигарету.

“Вла-ад”, — то ли в сознании, то ли где-то рядом прозвучал еле слышный, похожий на женский голос.

“По-о-омнишь? По-о-о-мнишь”.

Влад вздрогнул и огляделся по сторонам. В ответ рассмеялись, и его прошибло холодом от хренового предчувствия.

“Ты убил моих детей. Ты убил своё дитя и его мать. Но теперь ты мой”.

Он застыл на месте. Сжал руки в кулаки. Взглядом по-прежнему высматривал кого-то, но видел только пустые могилы, окутанные подступающим сумраком.

“Я дала тебе шанс, но ты выбрал другое, и по-прежнему должен мне”.

— Да иди ты нахер, — процедил сквозь зубы Влад. — Какой ещё шанс?

Его жгло злой досадой. Он был уверен, что всё — разделался с детишками. Спасся. А после долбаных оборотней так и вовсе завязал с нечистью. Пока она сама к нему не вернулась.

“В лесу. Источник. Мой дар. Но ты выбрал другое”.

— Нахер иди! — зло выкрикнул Влад. — Я тебе ничего не должен, слышишь? Ни-че-го.

“Ты добровольно пролил свою кровь и этим отдал себя самого. Ты принял мой дар, но использовал его ради другого”.

Влад