Мужская работа - Михаил Нестеров

Михайлов нервничал: пустяки, безделицы, досадные мелочи действовали сейчас на манер местной анестезии, чтобы, как и положено, позже обострить боль.

Стоя у окна, за которым зарождался новый день, Олег Васильевич отчетливо представил за спиной незаправленную кровать, смятую подушку, исходящее зеленоватым светом бра, кипу документов на тумбочке. Он и уснул, работая над очередным документом.

И еще один телефонный звонок; разговор по секретной линии окончился очень быстро. Собственно, Михайлов успел сказать лишь «да», а после выслушал короткое распоряжение шефа: генералу надлежало прибыть не в «Аквариум», а прямо в Кремль.

«Неужели САМ припрется в свою резиденцию в такую рань?!» О президенте страны первый зам начальника ГРУ подумал с открытым ртом: «САМ».

В этот раз полетят головы, немного успокоился генерал. Директору Федеральной службы безопасности просто так уйти не дадут: слишком много промахов было допущено в сфере контрразведки. А сегодняшний случай, связанный с насильно удерживаемыми на одном из иракских секретных объектов российскими гражданами, – из ряда вон выходящий. Хотя цифра, откровенно говоря, не впечатляла – после 23 октября уже не впечатляла. Что такое двенадцать «удерживаемых» по состоянию на 15 декабря? Но с ними связывается высказывание руководителя инспекции ООН по разоружению Ханса Бликса. Бликс вчера, 14 декабря 2002 года, потребовал от Багдада список всех, кто когда-либо работал над созданием оружия массового уничтожения. Теперь список мог пополниться на целую дюжину: двенадцать россиян, двенадцать специалистов-химиков, работающих по контракту в районе Эн-Наджафа. Всего же в Ираке работало около двухсот российских компаний, людей – тысячи.

Предъявлять российских химиков Багдад не станет – себе дороже, но и не отпустит, зная, что радикальных мер Россия в этом вопросе не допустит. Молчать, как ягнятам, – вот верная стратегия обеих сторон, пока россияне не закончат на объекте свою работу. Как долго она продлится, знали лишь сами химики да иракские руководители секретного проекта.

И в этом вопросе правительство Ирака осмелело в связи с гибелью Антона Альбаца, посредника в противозаконных сделках. Российские химики, по сути, стали мертвыми душами.

«Ах как лопухнулась Ухорская, упустив Альбаца! – не переставал сокрушаться генерал. – Все проблемы были бы решены по предъявлении Багдаду документов на поставку химоружия и живого товара. А без бумаг специалисты в области химии просто мертвые души», – повторился Михайлов.

Да, если бы не промашка Ухорской, эта проблема была бы закрыта полюбовно, баш на баш. В противном случае Россию стошнит, а Ирак вывернет наизнанку.

Но главная проблема – в международных инспекторах, которые могли обнаружить россиян на секретном объекте. Вот тогда молчание России обернется для нее самой неприглядной стороной.

Водитель постучал в дверь в то время, когда его шеф стоял в прихожей: в дорогом и модном кожаном пальто и однотонном кашне. Позвонил в тот момент, когда генерал принимал очередное, третье в это беспокойное утро, телефонное сообщение. Ситуация осложняется, подумал он, приняв от шефа распоряжение прибыть совсем в другое место, расположенное вдали от кремлевских стен, но не так далеко от штаб-квартиры ГРУ.

27

При встрече этих людей, которые не афишировали ни свои имена, ни должности, один из них, во всяком случае, подумал о субординации. Между ними нельзя было поставить знак равенства, поскольку оба представляли разные ведомства, но в то же время они были равны. Даже разница в возрасте не превышала двух лет.

Слово «субординация», возникшее в мыслях человека, работавшего на Кремлевскую администрацию и принимавшего гостя как бы на нейтральной территории – в одном из роскошных кабинетов Штаба СНГ, что на Ленинградском шоссе столицы, – имело иной смысл: он и его собеседник собирались обсудить неотложный вопрос от имени своих организаций. Один был правой рукой своего шефа, второй являлся первым заместителем своего начальника. Первый никогда не примерял военную форму, на втором она сидела как влитая. Стальные глаза, крепкая жилистая фигура, широкие плечи, волевой подбородок, резкие складки вокруг рта – все это легко воплощалось в бронзу. А облик его собеседника – в воск. Или пористую резину: его не раз и не два протаскивали в популярной программе «Куклы» на телеканале НТВ.

В стали его глаза ничуть не уступали генерал-полковнику, одетому в это утро в гражданское, но сутулость, острый подбородок, женственный склад губ и холеные руки виделись бы в той же самой бронзе пародией, шемякинским творением людских пороков, олицетворением зла, жадности, безволия и хитрости одновременно.

Однако облик Юрия Геодакяна был обманчивым. Ему было заказано играть в покер или бридж, где масть читается по глазам, – а вот дар подковерного политика у него никто не отнимал и в обозримом будущем вряд ли покусится на него.

Дар Геодакян считал поручением, которое человек должен, как крест, нести на себе. Легко тому, у кого таланта нет: спина вечно прямая, мысли четкие и прямые, когда праздные, а иногда казенные. Казенные?.. Да, пожалуй, казенные.

Он сухо улыбнулся генерал-полковнику Михайлову и жестом длинной руки, увенчанной белоснежной манжетой, усадил его за широкий полированный стол.

Сняв норковую шапку, генерал положил ее на соседний стул, обитый кумачовым гобеленом. Огляделся. Как ни странно, в этом здании, находящемся в глубине широких аллей, далеко от шоссе, спрятанном от посторонних глаз за чугунной оградой, Олег Васильевич был впервые. Ничего особенного: кто бывал хотя бы в штабе армии, легко представит себе широкие лестницы, тишину кабинетов за высоченными, зачастую двойными дверями, пол, устланный ковровой дорожкой, дежурных офицеров, по-лакейски услужливых адъютантов, глядящих в спины начальников волчьими глазами.

Этот просторный кабинет, просящийся называться представительским, или просто генеральским, не вызвал у генерал-полковника особых мыслей: сиживал он и не в таких хоромах. Взять тот же Генштаб, как из-под козырька фуражки смотрящий за беспределом, который начинался с первого же здания на Новом Арбате – от «Праги» до «Метлы».

Находящиеся в этом кабинете люди знали тему предстоящего разговора. Приоритет, что ли, в этом вопросе принадлежал Геодакяну, чья биография читалась как скучный роман (кому интересно, что родился он в Тбилиси, в республике, где, по общему мнению, не любят армян). И Михайлов, глядя на его редкие кучерявые волосы и короткую, тщательно ухоженную бороду, предположил, что Юрий Сергеевич начнет издалека. Ошибся он ровно наполовину.

Для начала кремлевский администратор, говорящий с легким акцентом, задал глупый вопрос:

– Олег Васильевич, на ваш взгляд, когда придет война в Персидский залив?

Михайлов не собирался с мыслями, он просто не спешил с ответом. Досадовал на себя, что в это утро надел гражданскую одежду. Сейчас, по-военному думал он, одежда демаскировала его мысли.

Наверное, паузу в разговоре кремлевский работник понял по-своему и решил разрядить обстановку.

– Почему не Иранский залив? – Он пожал узкими плечами. – Вот об этом я часто спрашиваю себя.

– Вас интересуют мои мнения и оценки?

– Да. Но не по поводу переименования Персии в Иран, – улыбнулся Геодакян.

– Я понял. Наше ведомство – далее я буду говорить от себя – считает операцию против режима Саддама Хусейна маловероятной. Я перечислю ряд факторов, которые препятствуют, а точнее – не способствуют, началу полномасштабных боевых действий против Ирака. Первое препятствие Соединенных Штатов и их союзников – это незавершенность операции в Афганистане. Второе: отсутствие полноценного плацдарма для развертывания крупной сухопутной группировки.

– Поясните, пожалуйста.

Разведчик пояснил более чем доходчиво, отметив прежде всего сложность предстоящего развертывания войск в Саудовской Аравии. Теракты, совершенные 11 сентября 2001 года, породили множество проблем и не способствовали улучшению двусторонних отношений между Вашингтоном и Эр-Риядом. К тому же в столице Аравии генерал-полковник отметил признаки внутренней нестабильности. То есть не исключил возможности смены правящего режима с последующим переходом Саудовской Аравии к теократическому правлению.

– Вашингтон рассматривает вопрос, касающийся закрытия американских баз в Аравии. – Генерал и до этого говорил убедительно, однако сейчас его голос прозвучал, как показалось Геодакяну, более чем веско. Словно это он, российский военный разведчик, поставил перед военно-политическим руководством США задачу закрытия баз.

Геодакян снова улыбнулся.

«Проститутка, – обозвал его про себя невыспавшийся генерал. – Лыбится, как валютная шлюха».

Затронув одну территорию, Михайлов автоматически переключился на другую, исключив возможность использования в силовой операции против Ирака Иордании. Равно как и Турции. Анкара ни за что не согласится на использование своей территории для развертывания американской сухопутной группировки: курды. Руководство Турции опасается усиления курдов в случае успеха американцев и в последующем образования независимого курдского государства на севере современного Ирака.