Города гнева - Влад Бах

– Я в курсе, Лена, – сдвинув брови, отмечаю две расстёгнутые пуговицы на ее рубашке, наталкивающие на мысль, что озвученный повод не единственный. – Мы отправляемся через два часа, генерал подробно озвучил условия.

– Одинцов озвучил не все условия, – тихо вставляет Белова и подходит ближе.

Теперь между нами меньше метра и я чувствую исходящее от нее тепло. Усилившийся сладкий аромат проникает в ноздри. Мне определенно нравится ее запах, в нем нет приторных ноток ванили, которыми я до тошноты надышался, пока мы с Карлой трахались в тесной пыльной подсобке. Надеюсь, моя одежда не успела пропахнуть посторонними ароматами. У женщин удивительный нюх… на других женщин.

– Он не сказал ничего конкретного насчёт изменений в поведении шершней, – подытоживает майор и, протянув руку, дергает застрявший в молнии моей экипировки длинный темный волос. В бирюзовых глазах вспыхивает злость. – Какого хрена, Эрик? Хочешь получить дисциплинарное взыскание? Уверен, что Лейтон этого стоит? Если тебе нужна шлюха, ты можешь пойти в «Притон».

«Притон» – это что-то вроде местного ночного клуба, где командному составу Полигона разрешается выпить после удачно завершенного задания и расслабиться в компании доступных девиц. Более оригинального названия для местного борделя вояки, видимо, придумать не догадались. Я это злачное заведение обхожу стороной. Во-первых, нет необходимости. Для удовлетворения половых инстинктов мне вполне хватает Беловой. Эпизод с Карлой был спонтанным исключением. Правда, не первым, не единственным и не только с ней, но не в этом суть – постоянная женщина у меня одна. Во-вторых, не люблю прирожденных шлюх, осознанно занимающихся своим ремеслом. Никто никого в «Притоне» насильно не держит. И попадают туда исключительно на добровольных началах. Причем претенденток больше, чем открытых вакансий.

– Каких изменений? – я прищуриваюсь, игнорируя ревнивый выпад майора. Хранить верность друг другу мы не обещали.

– Ты невыносим, Дерби, – тяжело вздыхает она. – Самонадеянный мальчишка…

– Я младше тебя всего на шесть лет, – оборвав ее на полуслове напоминаю на случай, если она забыла. – Что не так с шершнями?

– Они стали быстрее, хитрее, в разы агрессивнее. – Выдержав паузу, раздраженно бросает Белова: – И охотятся группами, не хаотично, как раньше, а скоординированно.

– В смысле скоординированно? – в недоумении свожу брови. – Ты имеешь в виду военную стратегию? – мы встречаемся взглядами, и Лена утвердительно кивает. – Это невозможно, – отрезаю я.

– Это возможно, – резко поправляет она и отводит взор к окну, за которым простирается мрачный пейзаж Полигона. – И ты должен быть готов воевать с крайне опасным и организованным врагом.

На несколько секунд в комнате повисает напряженная гнетущая тишина. Я пытаюсь осмыслить услышанное, но разум противится принимать бездоказательные факты за истину в первой инстанции.

– Есть подтверждающие данные? – первым нарушаю тяжелое молчание.

– В общем доступе – нет. – Она улыбается с лёгкой горечью. – Но мне ты можешь полностью доверять. Я не хочу, чтобы ты рисковал собой, Эрик.

– А как насчет остальных солдат? На них генералу похрен? Лишь бы не допустить паники и прикрыть свой зад? – разъярённо цежу сквозь стиснутые зубы. Она по-прежнему пялится в окно, не спеша отвечать на мои вопросы. – Лена, президент в курсе? – выпаливаю я, впервые за много месяцев упомянув своего отца.

– Разумеется, он в курсе, – выдохнув, она устремляет на меня усталый взгляд. – Меня отправил к тебе Одинцов по просьбе твоего отца. По завершению миссии президент ждет тебя в Улье с полным отчетом. Ты получишь двухнедельный отпуск, – Белова вымученно улыбается, догадываясь, что последняя новость меня отнюдь не обрадует. – И не факт, что глава Корпорации отпустит тебя обратно, – добавляет она и снова отворачивается.

Я замолкаю, оглушенный ее словами. В голове хаотично мечутся мысли, вызывая тупую боль в висках. Двухнедельный отпуск в Улье – это не награда, а наказание. Отец уже пытался вернуть меня в «семейное гнездо» и потерпел неудачу. После того, как мне присвоили звание сержанта, Одинцов внезапно вызвал меня к себе и заявил, что мне полагается недельная увольнительная за особые заслуги перед Корпорацией, и я отказался. Доказательств, что генерал действовал с подачи президента у меня нет, но вероятность крайне высока. И вот теперь отец снова вмешивается, хотя предупреждал, что никаких привилегий для меня не будет. Конечно, я дико скучаю по матери и Ари и регулярно пишу им письма, так как другая связь с родными здесь недоступна, но вернуться в Улей… даже на гребаные две недели. Ни за что!

– Я снова откажусь. Пусть так ему и передаст!

– Боюсь, что в этот раз у тебя нет выбора, – Лена поднимает на меня непроницаемый взгляд и тянется к моей щеке, едва касаясь пальцами. – Грядет что-то страшное, Эрик. Новая война, к которой никто из нас не готов. Антивирус до сих пор не создан, шершни эволюционируют. Ты представляешь себе степень угрозы, с которой мы можем столкнуться через год, два? А через десять?

– Я не знаю, что будет через год или два. И тем более, через десять, – отвечаю, стиснув зубы. – Но я знаю, что если сейчас послать бойцов на миссию с недостаточно полной информацией, шансы выжить будут катастрофически малы. Генерал отправ…

– Именно поэтому я здесь, – резко перебивает Белова. – Ты должен быть на шаг впереди. Не ради генерала. Не ради президента. А ради тех, кто будет следовать за тобой. Ради своих людей.

А она искусный мотиватор, в чем я никогда и не сомневался! Ее слова попадают точно в цель. «Ради своих людей». Я хотел стать командиром, чтобы иметь возможность что-то изменить, но когда на тебя ложится ответственность за чужую жизнь, то амбиции быстро превращаются в тяжелое бремя.

– И что ты советуешь? – устало бросаю я, прикрывая глаза. – Ты же пришла не просто кофе попить?

Белова делает шаг назад, снова надевает маску невозмутимости, отключив лишние эмоции.

– Советую? – переспрашивает она с лёгкой ухмылкой. – Я даю тебе прямой приказ: «Сделай все возможное и невозможное, чтобы выжить и выполнить задачу. В полной мере, Эрик». Теперь ты понимаешь, насколько важно захватить этих тварей живыми. Их необходимо изучить, иначе нам всем конец.

Я молча киваю, потому что спорить бесполезно. Лена никогда не говорит ничего лишнего. Пустая обнадеживающая болтовня не про нее. Если она предупреждает о серьезной опасности, значит, стоит готовиться к катастрофе.

Подхватив свой китель со спинки кресла, она быстро накидывает его на себя и направляется к двери.

– Когда вернешься… – оглянувшись, она окидывает меня долгим взглядом.

– Если вернусь, – криво ухмыляюсь я, пытаясь подавить гнетущее ощущение, сжимающее грудную клетку.

Это не страх, точнее не тот страх, что давил на солнечное сплетение перед каждой боевой операцией на материке, где мне приходилось сражаться с десятками мутантов, а нечто совсем иное, сродни дерьмовому предчувствию. Кто-то это ощущение неминуемого краха еще называет интуицией, и она во все горло сейчас вопит, что Лена ошибается…, и мы не скоро с ней встретимся снова.

– Ты вернешься, Эрик, – с бескомпромиссной уверенностью отрезает Белова. – И приведёшь сюда своих людей. А потом ты отправишься в Улей и используешь эти две недели, чтобы поговорить с отцом и выяснить, что происходит. Возможно, ты единственный способен что-то изменить до того, как начнётся настоящий ад.

– Сама-то веришь в это? – не удерживаюсь от едкой иронии.

– Я верю в тебя. Как никогда и ни в кого, – бросает она через плечо и снова берется за ручку двери.

– Звучит как признание в любви, – ухмыляюсь я, скрывая истинные эмоции за привычной бравадой.

– В тебя сложно не влюбиться, Эрик Дерби. Но ты и так это знаешь, – тихо проговаривает она и исчезает за дверью.

До отправки остается чуть больше часа. Я быстро собираю рюкзак, проверяю экипировку и делаю всё, чтобы заглушить мятежны мысли. В голове крутятся слова Беловой: новая война, эволюция шершней, никто из нас не готов.

Готов или нет, но я должен выполнить утвержденную задачу, привести обратно всех своих людей и доставить в лабораторию необходимых для исследований мутантов. Последний взгляд на убранную койку и кружку с недопитым кофе на столе. Комната, что уже стала моим домом, снова встретит меня уютной тишиной и спокойствием… если я вернусь. Нет, когда я вернусь. Другого варианта не существует.