Мужчина-вамп - Ирина Павская

Над поляной густым облаком висел цветочно-травяной аромат. Солнце начинало припекать все сильней, каждый лесной цветок торопливо раскрывал свою незатейливую чашечку и благоухал, благоухал, торопясь привлечь помощников для продолжения рода. А они и так уже тут как тут. Тяжелые, солидные шмели, мелкая, занудная до невозможности мошкара, трудяги пчелы ползали по душистым гладким лепесткам, добираясь до заветной сладкой капли, и от каждого неосторожного человеческого движения роем поднимались вверх. Казалось, что звенит сам летний горячий воздух. Марья Егоровна надвинула платок пониже на лоб, обмотала плотно ткань вокруг шеи — а что делать? иначе зажрут, как есть зажрут — и опустилась на колени у края поляны. Стоило только ей раздвинуть невысокую траву, как она с радостным сердечным замиранием поняла — повезло! Не тронута полянка. Крупные, чуть удлиненные ягодки драгоценными рубинами усыпали все пространство, насколько хватало глаз. Эх, быть бы им с яблоко! Пятнадцать минут — и полон бидончик, мечтала женщина, а пальцы привычно заметались под резными листьями, аккуратно опуская нежную добычу в эмалированную пустоту. Вот уже и дно закрыто. Марья Егоровна на всякий случай еще и ведерко небольшое прихватила, пластмассовое. Это уж на совсем большую удачу. Если ягод много, да если поясницу не перебьет в самый неподходящий момент.

Сначала сборщица земляники металась по траве туда-сюда. Все казалось, что по тому или по этому краю ягод больше, земляника крупнее, ярче. Потом поняла, что суетиться не стоит. Везде лесной подарок хорош. И Марья Егоровна поползла на коленках вдоль поляны, методично обирая кустики вокруг себя. Часа примерно через два бидончик уже почти наполнился. Горячка азарта поутихла, и женщина почувствовала усталость. Сводило легкой судорогой спину, саднило натруженные коленки. Да и перекусить не мешало бы. Марья Егоровна распрямилась, заглянула в посудину. Ах, замечательно! Сейчас передохнет в тени часик и еще ведерко наберет. Ягодное нынче лето, что и говорить.

Она отыскала глазами могучую березу у края поляны, основательную, надежную. С толстым шершавым стволом и густой тенью, которая прохладным кругом опоясывала дерево, с какой стороны ни присядь. Там, в холодке, Марья Егоровна и пристроила, как только сошла с дороги, узелок с нехитрой снедью: картошка вареная, сырок плавленый, да бутылочка газировки, самой дешевой, какая в ларьке нашлась. Газировка была маленькой слабостью пожилой женщины. Особенно ей нравились незнакомые заморские ароматы: ананас, папайя. Хотя золовка и утверждала, что это все запахи ненастоящие, химия, мол, одна, но Марья Егоровна ничего не могла с собой поделать. И всякий раз выбирала самую яркую этикетку. Правда, по самой невысокой цене.

Женщина не спеша потрусила к дереву, не забыв прихватить и бидончик. Села, с наслаждением вытянув затекшие ноги, и начала тормошить свой продовольственный запас. Господи, вкуснотища-то! И десерт имеется. Всем десертам десерт. Вон пахнет из бидона как сладко. Ни один ананас в мире так не пахнет.

Легкий ветерок обсушил потное лицо Марьи Егоровны, играючи подхватил обертку от сырка и зашвырнул в кусты. Это был непорядок. Лес кормит, здесь пакостить нельзя. Марья Егоровна твердо придерживалась раз и навсегда усвоенного правила. Она даже скорлупу от яиц тщательно собирала в полиэтиленовый мешочек, чтобы потом выкинуть в городской мусорный контейнер. Пожилая женщина, кряхтя, поднялась с земли и потянулась к зарослям боярышника, куда упорхнул злополучный кусочек фольги. Она раздвинула осторожно колючие кусты и стала подслеповато вглядываться в траву. В тени, во влаге, травяные заросли были выше и гуще, чем на поляне. И все-таки увидела Марья Егоровна, что кто-то уже до нее успел здесь насвинячить. Там, где начинались совсем уж плотные ряды густого подлеска, торчал из травяного пушистого ковра ботинок. Подумаешь — ботинок и ботинок! Мало ли рвани всякой по земле раскидано. Да только обувка была какая-то странная. Вроде новая и белого цвета. И не ботинок это вовсе, а… кроссовок, вот как!

Женщина подошла ближе, уворачиваясь от цепких веток, хотела дотянуться до странной находки и вдруг резко отпрянула назад. Обувь была не сама по себе, а на ноге. Ой, батюшки! Ну, конечно, на ноге, и вторая нога была тут же, только вроде поджата, согнута в коленке. Да и ноги-то существовали не сами по себе. Скрытый густым кустарником, в траве лежал мужчина.

Марья Егоровна не первый день на свете жила, всякого повидала и слыла среди подружек женщиной мужественной. Она не кинулась в бега, а когда прошел первый, вполне объяснимый приступ страха, стала размышлять. Может, кто прилег в тенечке, да и заснул. Только спящий на деревенского не похож и на бомжа тоже. Даже издалека было заметно, что одежда на мужчине, во-первых, городская, а во-вторых, недешевая. Брюки светлые, из хорошей ткани. Опять же кроссовки. Не грязные, не стоптанные.

Женщина постояла еще некоторое время в раздумье. Лежащий не шевелился, не храпел, не делал попыток сменить неудобную позу. А вдруг человеку плохо. Собирал ягоду и сомлел на солнце с непривычки. А она, курица старая, вместо того чтобы помощь оказать, стоит тут и разглядывает его кроссовки, обругала себя Марья Егоровна.

— Эй, паренек! Тебе худо, что ль? — Прутиком пожилая женщина легонько пощекотала спину, обтянутую щегольской летней рубашкой, впрочем, благоразумно не приближаясь вплотную.

Мужчина молчал. Тогда Марья Егоровна решилась. Она обошла кусты так, чтобы увидеть лицо лежавшего, и подобралась почти вплотную. В траве неподвижно лежал юноша, совсем молодой, не больше двадцати лет. И ему было плохо. Так плохо, что муха спокойно ползала по его открытому глазу, а рыжеватые волосы слиплись бурым колтуном от запекшейся крови. Марья Егоровна громко ахнула и бросилась со всех ног к трассе. По дороге она зацепила свой драгоценный бидончик и даже не заметила. Посудина упала, и ягоды, любовно и с трудом собранные, щедро высыпались на траву, соскользнули, как бусинки с нитки разорвавшегося ожерелья. Но и это не остановило любительницу земляничного варенья. Она выскочила на дорогу, так громко крича и размахивая руками, что первый же автомобиль резко вильнул к обочине и затормозил. Из него выбрался крепкий, спортивного вида мужчина.

— Мамаша, что стряслось?

Стряслось, ой, стряслось! Непослушными губами Марья Егоровна стала пересказывать только что увиденную страшную картину. Водитель слушал, меняясь в лице.

— Нина, посиди пока в машине, — торопливо кинул он своей спутнице, очевидно жене, и пошел в направлении кустов, на которые указывала Марья Егоровна, доставая на ходу из кармана сотовый телефон.

Илья был не в самом лучшем настроении. Да что там говорить, он сидел в кабинете чернее грозовой тучи. Дело попахивало скандалом. Чтоб его замять, надо сильно постараться. Спасибо еще, что следователь из убойного отдела, давнишний знакомый, позвонил по доброте душевной, предупредил. Знал, что Алексей — друг Ильи. Собственно, никакого служебного нарушения тут не было. Илья занимал в областном УВД такой пост, что вправе был поинтересоваться ходом любого расследования и взять его под свой контроль. Но информация такая… Опять же, всем рты не заткнешь. Илья досадливо крякнул. Эх, Алексей, Алексей! Что-то тебя в последнее время все тянет куда-то не туда. То пожар этот непонятный, а теперь вот и убийство. «Тухлая» история — опытному следаку заметно невооруженным глазом. И он опять поглядел на бумаги, разложенные на столе. В принципе дело обычное. Тетка, которая собирала в лесу ягоды, случайно наткнулась на труп. По заключению эксперта, труп был довольно свежий — день, не больше. Личность потерпевшего установили довольно быстро. Некто Макар Шальнов, девятнадцать лет, без определенного рода занятий. Это так культурно говорится — без определенного рода занятий. Паренек вообще-то занятие имел, и вполне определенное. Вот есть девочки «съемные», а это вроде как мальчик «съемный». Для особых любителей. В известных кругах личность довольно популярная. Дружбу водил исключительно с денежными партнерами, а потому в средствах не нуждался. Понятно, вся деятельность, которая балансирует на грани нарушения закона, опасна сама по себе. Тех же проституток вон сколько гибнет из-за насильственных действий. Не говоря уж про СПИД и наркотики. Но Макар наркоманом не был. И погиб не из-за наркоты, а от банальнейшего удара тяжелым предметом по голове. Точнее, увесистым камнем, который тут же неподалеку от трупа и обнаружили. Отпечатков пальцев убийцы на булыжнике нет, а кровь и волосы жертвы имеются. Никаких следов борьбы. Просто шел себе Макар спокойно по травке, а тут его сзади и тюкнули. Ну да, за городом, недалеко от дороги. Какая нелегкая туда этого мальчугана игривого принесла? Из-за денег грохнули? Нет, не из-за денег. При парне нашли приличную сумму, на пальце печатка дорогая. Похоже, никто в его карманах и не шарил. А вот тут-то и начинается самое интересное. Макар отошел в мир иной не враз, был еще жив какое-то время. И вроде как старался из кармана рубашки вытянуть визитную карточку, словно о чем-то сказать хотел. Собственно, и вытянул наполовину, а уж потом спекся навеки. А карточка, из кармана частично вынутая, в руке зажата. Да, карточка… Тут Илья опять недовольно помотал головой. Визитка-то не чья-нибудь — Алексея Михайловича Подлубняка! Вот ведь какой узор вырисовывается, язви его в душу! Конечно, визитка еще ничего не доказывает. Доказывает она только то, что Алексей имел некие дела с этим порочным созданием. И уж, конечно, не на почве бизнеса.