Маленький лорд Фаунтлерой - Фрэнсис Бёрнетт

— Меня всегда интересуют подобные вещи, — говорил он, — потому что мало ли что может случиться в жизни.

После его отъезда рабочие обычно много говорили о нем и добродушно посмеивались над некоторыми его выражениями. Но в душе они его любили и невольно любовались его оживленным личиком, когда он, стоя между ними, весело болтал, засунув руки в карманы и сдвинув шапку на затылок.

— Славный мальчуган, — говорили они, — какой умный и вместе с тем простой, в нем совсем нет чванства.

По возвращении домой они рассказывали о нем своим женам, и те в свою очередь передавали рассказы другим, так что вскоре все более или менее знали маленького лорда Фаунтлероя и убедились, что «злой граф» наконец на старости лет привязался к кому-то и эта привязанность согрела его жестокое, озлобленное старое сердце.

Но никто все-таки не подозревал, до какой степени изо дня в день дед привязывался к внуку — к этому единственному существу, верившему в него. Он только и думал что о будущности Цедрика, представлял его себе красивым взрослым юношей, вступающим в жизнь и сохранившим нежное сердце и способность вызывать общую любовь. И невольно он задавал себе вопрос, что станет мальчик делать и на что употребит свои способности? Глаза графа часто с любовью останавливались на мальчике, когда тот лежал на ковре с книгой в руках, и в душе его зарождалось теплое чувство к этому милому ребенку. «Какой способный и умный мальчик!» — думал он.

Старик ни с кем не говорил о своих чувствах к Цедрику. При других он обыкновенно упоминал о нем с неизменной угрюмой усмешкой, но Фаунтлерой тем не менее скоро понял, что дедушка горячо любит его и всегда доволен его присутствием. Поэтому он постоянно садился рядом с ним, каждый день ездил с ним в экипаже, катался с ним верхом или гулял вечером на террасе.

— Вы помните, — сказал однажды Цедрик, лежа на ковре с книгой в руках, — вы помните, что я вам сказал в день моего приезда? Я говорил, что мы будем большими друзьями… Не правда ли, трудно быть лучшими друзьями, чем мы?

— Да, кажется, мы хорошие приятели с тобой, — ответил граф. — Поди-ка сюда! — Мальчик вскочил и быстро подошел к нему. — Не желаешь ли ты чего-нибудь? Подумай, чего тебе недостает?

Мальчик вопросительно вскинул на деда свои темные глаза.

— Только одного…

— А именно?

Цедрик колебался.

— Ну, в чем же дело? — повторил лорд. — Чего тебе недостает?

— Милочки… — был ответ.

Старый граф поморщился.

— Но ты видишься с ней почти каждый день, — возразил он. — Разве тебе этого не достаточно?

— Раньше я ее видел целый день. Она целовала меня, когда я ложился спать, а утром, вставая, я уже видел ее около себя, и мы сразу, не ожидая, могли рассказывать друг другу разные вещи.

С минуту дед и внук молча смотрели друг на друга. Потом брови графа сердито нахмурились, и он спросил:

— Ты никогда не забываешь о матери?

— Никогда, — ответил Фаунтлерой, — и она тоже меня не забывает. Я ведь не мог бы забыть вас, если бы не жил с вами. Я думал бы о вас еще больше.

— Честное слово, это правда, — сказал граф, пристально глядя на Цедрика.

Чем сильнее старик привязывался к ребенку, тем больше ревновал его к матери.

Но в скором времени ему пришлось испытать такие новые волнения, что он почти забыл свою прежнюю ненависть к невестке. Все это случилось самым неожиданным образом. Однажды вечером, незадолго до окончания построек в «Графском дворе», в Доринкорте был большой званый обед. Давно уже не бывало такого собрания в замке. За несколько дней до этого приехали сюда сэр Гарри Лорридэль и жена его леди Лорридэль, единственная сестра графа; приезд их явился настоящим событием для всего населения имения. Колокольчик в лавке миссис Диббль принялся звонить без умолку, так как всем было известно, что леди Лорридэль, выйдя замуж тридцать пять лет тому назад, всего только раз посетила брата в Доринкорте. Это была красивая старая женщина с седыми волосами и ямочками на румяных щеках. Необычайно добрая, она ни в чем не сочувствовала своему брату, решительно не одобряла его поведения и однажды, откровенно высказав ему свое мнение, так рассердилась на него, что с тех пор перестала приезжать в замок.

За это время ей приходилось слышать много самых нелестных отзывов о старом графе. Она узнала, как он дурно обращался с женой, как он не любил своих старших детей, на которых не обращал никакого внимания и которыми, конечно, не мог гордиться. Этих двух племянников, Дэвиса и Морица, леди Лорридэль никогда не видала. Только младший из них, Цедрик Эрроль, красивый юноша восемнадцати лет, явился однажды в Лорридэль-Парк и объявил ей, что желает лично познакомиться с тетей Констанцией, о которой много слышал от своей матери. Леди Лорридэль сразу полюбила его, уговорила остаться на несколько дней, ласкала, баловала и восхищалась его красотой, умом и веселым характером. Она надеялась видеть его у себя не раз, но, к сожалению, надежда эта не осуществилась, так как старый граф, рассерженный этим визитом, навсегда запретил сыну бывать у тетки. С тех пор леди Лорридэль всегда с нежностью вспоминала о нем, и хотя не одобряла его женитьбы на американке, но тем не менее не сочувствовала отношению старого графа к сыну, от которого он отказался и которого лишил наследства. Потом до нее дошли известия о смерти всех трех племянников, и наконец совсем недавно она узнала о существовании маленького сына капитана, которого дед, за неимением других наследников, вызвал теперь из Америки.

— Вероятно, для того, чтобы испортить его, как остальных, — сказала она мужу, — если только влияние матери не пересилит дурного влияния деда.

Но когда она услыхала, что мать Цедрика разлучена с ним, она пришла в такое негодование, что едва могла говорить.

— Это позор, Гарри, — сказала она мужу. — Подумай только: отнять маленького ребенка у матери и заставить его жить с таким человеком, как мой брат! Старый граф или будет жесток с мальчиком, или избалует до того, что превратит его в маленькое чудовище. Я бы написала брату, если бы из этого мог выйти какой-нибудь толк.

— Не будет толку, Констанция, — сказал сэр Гарри.

— Конечно, не будет, — отвечала она. — Я слишком хорошо знаю его сиятельство графа Доринкорта. Но все же это возмутительно!

Не только бедняки и фермеры слышали о маленьком лорде Фаунтлерое; о нем слышали и другие. Слухи о его красоте, уме и растущем влиянии на деда распространились далеко за окрестности Доринкорта. О нем говорили за обеденным столом, дамы жалели его молодую мать и расспрашивали, действительно ли мальчик так красив, как о нем говорили, а мужчины, знавшие графа и его привычки, от души смеялись над верой мальчугана в доброту его сиятельства. Сэр Томас Эш из Эшен-Голла, будучи однажды в Эрльборо, встретил графа с внуком верхами и остановился, чтобы пожать руку лорду и выразить ему свое удовольствие по поводу его цветущего вида.

— И знаете ли, — говорил он впоследствии, рассказывая об этой встрече, — старик выглядел гордым, как индейский петух; да я, право, и не удивляюсь этому: более красивого мальчика, чем его внук, я никогда не встречал. Он прям, как стрела, и сидел в седле как настоящий кавалерист.

Так мало-помалу эти слухи дошли и до леди Лорридэль; она слышала о Хиггинсе, о хромом мальчике, о постройке новых домов и о многих других удивительных вещах; в конце концов она так заинтересовалась мальчиком, что захотела непременно лично познакомиться с ним. Она начала придумывать, как бы устроить эту встречу, как вдруг совершенно неожиданно получила письмо от брата с приглашением приехать в Доринкорт.

— Просто непостижимо! — воскликнула она. — Я слышала, положим, что с приездом мальчика в замке творятся чудеса, а теперь начинаю этому верить. Говорят, брат его обожает и ни на минуту не расстается с ним. А как он гордится им! Я положительно уверена, что он хочет показать его нам. — И она поспешила принять приглашение.

Было уже поздно, когда они с сэром Гарри приехали в замок Доринкорт, и леди Лорридэль, не повидав даже брата, сразу прошла к себе в комнату. Переодевшись к обеду, она вошла в гостиную, где стоял перед камином граф, высокий величавый старик, а рядом с ним маленький мальчик в черном бархатном костюме с белым кружевным воротником. Мальчик посмотрел на нее такими ясными, приветливыми глазами и все его милое личико озарилось такой очаровательной улыбкой, что она чуть не вскрикнула от удовольствия и удивления.

Пожав руку графа, леди Лорридэль назвала его именем, которого не произносила со времен своего девичества.

— Ну что, Молинё, — сказала она, — это и есть твой внук?

— Да, Констанция, — отвечал граф. — Фаунтлерой, это твоя тетка, леди Констанция Лорридэль!

— Как поживаете, тетя? — осведомился Фаунтлерой.