Царь Алексей Михайлович - Александр Боханов

Сочинение велико по объему, но во всех его частях архидиакон с умилением, восхищением, а порой и просто детским восторгом говорит об увиденном в России, где гости из Дамаска находились с февраля 1655 по май 1656 года. Вот пассаж Павла после приезда в Москву в феврале 1655 года: «Приехав на место, мы пали ниц и возблагодарили со многим славословием Всевышнего Бога, Который даровал нам милость и благоволил нам увидеть этот великий город, столицу, новый Рим, город церквей и монастырей, славный во всем мире»[125].

Павла охватывали умиление и удивление, вызванные строгой литургической традицией русских. «Представьте себе, читатель, они стоят от начала службы и до конца неподвижно, как камни, беспрерывно кладут земные поклоны и все вместе, как бы один уст, поют молитвы; и всего удивительнее, что в этом принимают участие и маленькие дети. Усердие их к вере приводило нас в изумление. О, Боже, Боже! Как долго тянутся у них молитвы, пение и литургия!».

Религиозное усердие русских являлось всеобщим. «Более всего нас удивляло, — констатировал Павел, — что дети и малютки, и притом не простолюдинов, а вельмож, стояли с непокрытой головой, неподвижно и не шевелясь, как статуи. Какая выносливость! Какая вера!»[126].

Лично наблюдая много раз христианские чувства русских, описывая различные их проявления, приводя детали и подробности, гость из Дамаска заключал: «Нет сомнения, что Творец (да будет прославлено имя Его!) даровал русским Царство, которого они достойны и которое им приличествует, за то, что все заботы их — духовные, а не телесные. Таковы они все»[127].

Все четыре Восточных Патриархата, в том числе и Антиохийский, существовали во враждебной духовно-политической среде. На всех тех землях властвовал Ислам, а Церковь была со всех сторон стеснена и пленена иноверцами. Только в России они узрели христианское государственное строение, давным-давно исчезнувшее даже в Константинополе. Здесь же посланцы Православного Востока «почерпали себе отраду». Россия же являла образец единственной страны, где цветение Православной Веры было полным и всеобщим. Все праведно славили и поклонялись Единому Богу, в том числе и повелитель этой огромной страны. Павел Алеппский оставил поразительно яркое описание «царского моления», совершаемого Патриархом Никоном и состоявшегося во второе воскресенье Великого Поста 1655 года. Описание Алеппского — редчайшее историческое свидетельство, дающее представление о пастырской роли Высокопреосвященного.

После окончания службы Патриарх обратился к Царю, готовящемуся выступить в военный поход, с напутственным словом. «Патриарх Никон стал перед Царем и возвысил свой голос, призывая благословение Божие на Царя в прекрасном вступлении, с примерами и изречениями, взятыми у древних: подобно тому, как Бог даровал победу Моисею над фараоном и прочее, и из новой истории, о победе Константина над Максимилианом и Максенцием, и прочее, и говорил многое, подобное этому в красноречивых выражениях, последовательно и неспешно, уподобляясь текущему источнику. Когда он запинался или ошибался, то долго обдумывал и молчал, некому было порицать его и досадовать, но все молча и внимательно слушали его слова, особливо Царь, который стоял, сложив крестом руки и опустив голову смиренно и безмолвно, как бедняк и раб пред своим господином. Какое это великое чудо мы видели! Царь стоит с непокрытой головой, а Патриарх в митре. О люди! Тот стоял, сложив руки крестом, а этот с жаром ораторствовал и жестикулировал перед ним; тот с опущенною головою в молчании, а этот, проповедуя, склонял к нему голову в митре. Тот как будто невольник, а этот — словно господин. Какое зрелище для нас! Бог свидетель, что у нас сердце болело за Царя. Что это за чрезвычайное смирение! Благодарим Всевышнего Бога и славим Его за оказанную нам милость тем, что мы видели эти чудные, изумительные дела!»[128]

Уместно пояснить, что визит Патриарха Макария происходил на фоне важных военно-политических событий. В октябре 1654 года на Переяславской Раде гетман Украины Богдан (Зиновий) Михайлович Хмельницкий (1595–1657) провозгласил воссоединение Украины с Россией, а через несколько дней Земский Собор в Москве принимает решение о воссоединении Левобережной Украины с Россией. Летом 1654 года начинается война с Польшей, в результате которой освобождаются от польской оккупации западнорусские города: Орша, Гомель, Полоцк, Дорогобуж. 23 сентября того года к России возвращается Смоленск. В 1655 году война с Польшей продолжилась, и Польша потерпела сокрушительное поражение[129].

Все эти события описаны в произведении архидиакона Павла, и его симпатия целиком на стороне России. Он весьма негативно и даже враждебно пишет о католиках-поляках («ляхах»), которые творили немыслимые зверства на Украине. «Да будет благоугодно Всевышнему Богу Творцу искоренить их («ляхов») вконец в возмездие за то, что они сделали с бедными казаками в эти три года: за убийства малых детей и беременных женщин, которые не мыслят зла; за поджоги и немилосердное избиение всех…»[130].

Главное же внимание гость из Дамаска уделяет России и русской жизни. Павел Алеппский воочию лицезрел «священное Царство», о существовании которого многие православные на Востоке и не подозревали. Нравы и законы в Московском Царстве были строгие, но справедливые. «Горе тому, — восклицал Павел, — кто совершит преступление, богатый он или бедный! Никакое заступничество, никакой подкуп не принимаются, над ним совершается суд справедливо, по Божьему закону, как мы часто видели, ибо до такой строгости, какая у них существует, не достигал никто из царей».

Павел перечислял виды преступлений, за которые в Московии полагалась смерть без надежды на помилование, и которые указаны в «Уложении 1649 года»: измена, убийство, святотатство и лишение девицы невинности. К разряду непростительных деяний относилось и оскорбление Царя. «Кто поносит Царя, — свидетельствовал Павел, — никогда не спасется, как мы тому были свидетелями — Боже, избави нас! — ибо как тот, кто хулит Бога, не может получить у них прощения, так и поносящий Царя лишается головы»[131].

В описании Павла рассказано о том, что Патриарх Никон становился фактическим управителем государства, во время отсутствия Царя в Москве. Подобные периоды «патриаршего самодержавия» в годы войны с Польшей продолжались многие месяцы. «Перед своим отъездом, — свидетельствовал архидиакон, — Царь поставил на место себя полномочного наместника и нескольких министров. Из них на каждого возложено одно дело; высшее же решение принадлежит наместнику. Наблюдателем над всеми он поставил Патриарха; ни одно дело, важное или незначительное, не делается иначе, как с его совета и по докладу ему министров».