Пуля для ликвидатора - Сергей Самаров

— Я, Виталий Борисович, отправил своих коллег по срочному делу, жду их возвращения. Вот-вот должны вернуться, — сообщил майор. — Мне дожидаться? Или я могу пока подойти один?

— Они на машине?

— Так точно.

— Я дам распоряжение дежурному у ворот. Как приедут, их сразу направят ко мне. Приходите пока один. Покажу кое-что. Вам надо оценить, и, возможно, если не устроит в каком-то конкретном моменте, попросить дополнение.

— Понял. Иду, — согласился Виктор Сергеевич…

Глава восьмая

Чечня. 2005 год

— Первый, я — Лысый. Вызываю на связь…

Хотя такой позывной и не обговаривался заранее, он, сам появившись, приклеился к старшему лейтенанту, а сам старший лейтенант привык к нему. Так его в детстве в школе звали одноклассники и мальчишки из двора. Так он стал называть себя в эфире. И спутать его с кем-то другим было невозможно.

— Я — Первый. Слушаю тебя, Лысый. Как дела? Устал бегать?

Помехи в виде эфирного треска все же были. Казалось, что в ухе кто-то пересыпает из одной металлической банки в другую крупную каменную соль и потряхивает при этом банкой. Но помехи не были критическими и не мешали осуществлять связь. Просто горные хребты экранировали радиоволны, отражая их и посылая дальше рикошетом. По крайней мере, сам Виктор Сергеевич, мало понимающий в теории прохождения радиоволн, так считал.

— Никак нет, не устал еще. Поднимаемся на перевал. Крутой подъем, хотя и короткий.

Старший лейтенант Плешивый не лукавил. Хотя дыхание и было тяжеловатым, таким, что полковник из антитеррористического комитета, возможно, и услышал в «переговорке», тем не менее это как раз и было связано с подъемом на перевал. При таком крутом подъеме любое дыхание собьется. А сам Виктор Сергеевич понял, почему «краповые» выбрали для преследования другую группу. На перевал подниматься с тяжелыми тюками разобранных минометов сложно. А ведь помимо минометов и запаса мин к ним каждый боец еще тащит на себе нелегкий бронежилет, даже если это бронежилет керамический, а за плечами тоже нелегкий рюкзак — обязательный атрибут любого длительного маршрута, да и многочисленные карманы «разгрузок» у всех набиты до предела автоматными дисками, гранатами для «подствольника» и просто ручными гранатами. Каждый больше полусотни килограммов на себе несет. И плюс к этому минометы с минами. А если выбор имелся и не было конкретного понятия, с какой из групп пошел в данном случае сам Писатель, то спецназ внутренних войск предпочел идти тем путем, где бойцы могут меньше уставать. Меньше устал — легче себя чувствуешь в бою. Это непреложная истина, которую «краповые» хорошо, должно быть, знают. Сверни они на перевал, устремись за второй группой бандитов, и неизвестно, как дальше повернутся события, потому что в бой вступать придется, возможно, даже не успев перевести дыхание. А это всегда трудно. При этом опять нет никакой гарантии, что они за перевалом будут преследовать именно Писателя.

— Вот тут рядом со мной майор морской пехоты стоит…

— Майор Плаксин?

— Он самый. Майор не верит, что ты уже на перевале. Говорит, невозможно за это время добраться до перевала.

— Я еще не на перевале, мы только половину подъема осилили. Но скоро там будем.

— Все равно — не верит.

— Вот потому я предпочел морпехов с собой и не брать, — резюмировал Плешивый. — Мы же не просто шли, мы большую часть пути бежали. Но я вот какие соображения хочу высказать, товарищ полковник…

— Я слушаю.

— У вас связь с «краповыми» есть?

— Есть.

— А у меня имеются кое-какие опасения. Дело в том, что бандиты всю дорогу курили. На их пути множество свежих окурков осталось. В начале подъема на перевал тоже были, потом пропали. Там на трети пути к вершине большие каменные россыпи. Бандиты вполне могли в них спрятаться, дождаться, когда «краповые» пройдут, и двинуться следом за ними, чтобы ударить в спину, когда внутривойсковики завяжут бой с первой группой. Удар в спину всегда коварен.

— Ты эти самые каменные россыпи осмотрел?

— Никак нет. Мы торопимся. Прошли мимо. Но банда там вполне могла спрятаться. Меня смущает только тот факт, что окурков больше не встречается. Хотя вполне может так статься, что на подъеме даже самые злостные не курили. Слишком здесь круто — дыхания для курения не хватало. Это тоже вариант.

— Что предлагаешь? — спросил полковник. — Послать морпехов следом за «краповыми»?

— Здесь плавать негде. Пешком успеют в любом случае только к окончанию боя. Будет, кому тела убитых в одну кучу перетащить.

— А конкретные предложения есть?

— Предупредить внутривойсковиков о возможной угрозе.

— Понял. Это я сделаю. Твои действия? Какое решение принял?

— Продолжаю преследование. Буду искать следы по ту сторону перевала. О любом результате сообщу дополнительно.

— Хорошо. Я жду. А «краповым» я сейчас дам знать.

Убрав в верхний карман «разгрузки» переговорное устройство, старший лейтенант Плешивый, который остановился было, чтобы легче было разговаривать, стал почти бегом догонять взвод. Это ему удалось, но сказать о том, что удалось без труда, тоже неправильно. Крутой подъем отнимал много сил. Тем не менее, сказав несколько слов в поддержку замыкающим одну из трех колонн, на которые разделился взвод, Виктор Сергеевич устремился вперед, по пути отдавая распоряжение искать следы прошедших бандитов. Если бы след остался и попался бы кому-то на глаза, сообщение последовало бы сразу же. Но его не последовало. Значит, следов никто не обнаружил, ни одного окурка.

Наверху картина была та же самая. Снег на перевале уже сошел, если он вообще когда-то здесь лежал, потому что верховой ветер проходил над перевалом, словно в аэродинамической трубе, сильный, свистящий, заставляющий наклонять голову, чтобы не секло ветром глаза. Из-за ветра не стали останавливаться даже на короткий отдых и сразу начали спуск, предпочитая отдохнуть после него внизу, в тихом безветрии. На спуске дышалось уже легче, хотя ноги здесь уставали сильнее. Но опять же окурков видно не было. Или бандиты всей толпой, которой они привыкли передвигаться, в экстренном порядке поголовно бросили курить, или они здесь не проходили. А отпечатки ног на каменистой почве найти было слишком трудно, чтобы на это надеяться. Тем не менее старший лейтенант Плешивый продолжал движение. И внизу объявил привал. Сам же, пока солдаты отдыхали, даже не присел, а переходил с места на место, отыскивая следы. Но безуспешно! Бандиты или тщательно следили за тем, чтобы не оставлять следов, или они здесь вообще не проходили, и поворот части банды на перевал был только маневром, отвлекающим внимание.

Виктора Сергеевича мучили сомнения. Правильно ли он идет? И почему на той стороне внизу, в самом начале подъема, окурков было много, а потом они пропали? Было в этом что-то странное и непонятное. Ладно бы еще на самом подъеме. Там, естественно, не покуришь. Но, когда спустились, злостные курильщики обязательно задымили бы все пасмурное небо. А если не курили, что это могло значить?

Переговорное устройство подало световой сигнал, поскольку звуковой был выключен. Но саму «переговорку» старший лейтенант засовывал в карман разгрузочного жилета на левом плече и заметил, как замигала красная лампочка.

— Я — Лысый, слушаю.

— Я — Первый. Доложи обстановку.

— Спустились с перевала. Никаких следов. Что «краповые»?

— Обеспокоены твоим предположением. Если они завяжут бой, минометы вынуждены будут оставить у себя за спиной без прикрытия. Удар сзади в этом случае будет смертельным для минометчиков.

— У меня вопрос, Первый. Кто и как определил, что бандиты разделились на две группы? «Краповые» об этом сообщили?

— «Краповые».

— Они что, видели сам момент разделения?

— Не знаю. Сейчас уточню, потом тебе сообщу. Это важно?

— Может оказаться решающим.

— Подожди несколько минут. Как твой взвод?

— Отдыхает после перевала. Я жду.

Полковник отрубил связь. Видимо, переключился на другую волну, чтобы связаться со спецназом внутренних войск. Если бы они работали на одной волне со спецназом ГРУ, то и старший лейтенант Плешивый слышал бы их разговоры с полковником из антитеррористического комитета.

Полковник вышел на связь через три минуты, когда Виктор Сергеевич уже намеревался поднимать взвод для продолжения марша.