Дневники вампира: Голод - Лиза Смит

Затем Елена оглядела себя и поняла, что на ней платье – копия того, которое она сшила себе для Хеллоуина, – льдисто-голубой бальный наряд эпохи Возрождения. Но это платье было рубиновым как кровь, а талию опоясывала тонкая цепь с искристыми блестящими красными камнями. Такие же камни сверкали у нее в волосах. Когда Елена двигалась, шелк мерцал и переливался в огне сотен факелов.

В проеме распахнутой массивной двухстворчатой двери в дальнем конце зала появилась мужская фигура. Навстречу Елене шел молодой человек, облаченный в лосины и отороченный мехом камзол – одежду той же эпохи.

Стефан! Елена страстно ринулась к нему, ощущая всю тяжесть своего роскошного платья. Но, подойдя поближе, она остановилась и резко вдохнула, Это был Дамон. Держась уверенно и непринужденно, он приближался к ней. Дамон вызывающе улыбался. Подойдя вплотную к Елене, он поклонился и приложил одну руку к груди. Другую руку Дамон протянул вперед, словно предлагая ее Елене.

«Не желаешь ли потанцевать?» – спросил он.

Вот только губы Дамона при этом даже не пошевелились. Голос звучал у Елены в голове.

Страх вдруг улетучился, и Елена рассмеялась. Да что с ней такое творилось, почему раньше она так боялась Дамона? Они прекрасно друг друга понимали. Однако вместо того, чтобы взять его за руку, Елена отвернулась, шелестя тяжелым рубиновым платьем, и, не оглядываясь, двинулась к одной из статуй у стены, желая проверить, последует ли за ней Дамон. Сделав вид, что целиком поглощена созерцанием скульптур, Елена двинулась дальше, как только Дамон к ней подошел. При этом она кусала губы, чтобы сдержать улыбку. В эту минуту Елена чувствовала себя прекрасно. Все было так живо, так прекрасно. Опасно? Да, конечно, эта игра была опасной. Но Елена всегда обожала риск.

Когда Дамон в очередной раз к ней приблизился, Елена посмотрела на него кокетливо и снова отвернулась. Он протянул к ней руку, но поймал только украшенную самоцветами цепь у нее на талии.

Дамон быстро отдернул руку, и, оглянувшись, Елена заметила, что заостренная оправа одного из самоцветов порезала ему палец.

Капелька крови на пальце была в точности такого же цвета, что и платье Елены. Дамон искоса глянул на нее, и его губы изогнулись в дерзкой улыбке пока он поднимал порезанный палец.

«Ты не осмелишься», – говорили его глаза.

«Да? Не осмелюсь?» – одними глазами отозвалась Елена.

Она отважно взяла руку Дамона и задержала ее на мгновение, дразня своего поклонника. Затем поднесла порезанный палец к своим губам.

Через несколько мгновений Елена отпустила палец и посмотрела на Дамона.

«Мне действительно хочется танцевать», – сказала она, внезапно обнаруживая, что, подобно Дамону, может передавать свои мысли.

Ощущение казалось просто восхитительным. Она прошла к центру зала и выжидающе замерла.

Дамон последовал за ней, грациозный, как тигр крадущийся к добыче. Его пальцы оказались теплыми и твердыми, когда он взял ее за руку.

Где-то вдалеке заиграла музыка, она то накатывала волнами, то затихала. Дамон положил другую руку Елене на талию. Елена ощущала тепло пальцев и нежное давление. Она подобрала юбки, и они начали танцевать.

Танец вызывал у нее такие восхитительные ощущения, словно это был полет, и тело Елены с потрясающей точностью знало каждое движение. Они с Дамоном все танцевали и танцевали в пустом зале, идеально откликаясь друг на друга.

Однако постепенно танец замедлялся, а улыбка Дамона пропадала. Наконец Елена застыла неподвижно в кольце его рук. Темные глаза Дамона больше не мерцали искрами веселья; они казались яростными и страстными. Елена с трезвой серьезностью на него посмотрела, ничего не боясь. И именно в этот момент ей впервые явственно показалось, что это всего лишь сон. Елена ощутила такую апатию и слабость, что у нее закружилась голова.

Роскошный зал словно помутнел. Елена ясно видела только глаза Дамона, и они нагоняли на нее все большую и большую сонливость. Она позволила своим глазам почти закрыться, и голова ее запрокинулась. Елена тяжко вздохнула.

Теперь она могла ощутить взгляд Дамона на своих губах и на своем горле. Улыбнувшись сама себе, Елена полностью закрыла глаза.

Дамон крепко ее поддерживал, не давая упасть. Елена чувствовала его губы у своей шеи, такие жаркие, будто у него была лихорадка. Затем она ощутила аккуратный укол. Боль, впрочем, быстро прошла, и Елена расслабилась от удовольствия, пока Дамон вытягивал из нее кровь.

Елена припомнила это ощущение – она словно плавала на ложе золотистого света. Восхитительное спокойствие объяло все ее тело. Елена чувствовала сонливость, казалось, что каждое движение дается ценой невыносимых усилий. Но она и не хотела двигаться – ей было слишком хорошо.

Елена нежно гладила голову Дамона, прижимая ее к своей шее, продевая пальцы сквозь мягкие темные пряди. Волосы Дамона были как шелк, они словно жили своей собственной жизнью под ее пальцами. Чуть-чуть приоткрыв глаза, Елена увидела перед собой радугу в пламени свечи. Красное, голубое и лиловое, совсем как… совсем как оперение…

И тут все разлетелось на куски. Внезапно возникли страшная боль в шее и ощущение, что у Елены вырывали душу. Она отталкивала от себя Дамона, нещадно его царапала, силясь отпихнуть. Крики звенели у нее в ушах. Дамон отчаянно с ней сражался, но не в человеческом облике – это была ворона. Громадные крылья с жуткими хлопками били Елену.

Глаза ее были широко распахнуты. Елена поняла, что проснулась, и стала кричать. Роскошный бальный зал исчез, и девочка очнулась в темной спальне. Но жуткий сон преследовал ее и наяву. Когда Елена включила свет, кошмар обрушился на нее с силой. Крылья били ее по голове, а острый клюв тянулся к шее.

Одной рукой Елена отбивалась от наглой птицы, другой прикрывала глаза. Она по-прежнему кричала во весь голос. Но деться Елене было просто некуда. Ужасные крылья продолжали хлопать, и звук такой, будто кто-то перетасовывал тысячу карточных колод разом. Дверь резко распахнулась, послышались другие крики. Теплое, тяжелое тело вороны упало на ее голову, и Елена истошно завопила. Затем кто-то стал стаскивать ее с постели, и секунду спустя Елена оказалась за спиной у отца Бонни, под его защитой, у мистера Маккаллога была швабра, и он отчаянно ею размахивал, стараясь попасть по вороне. Бонни стояла в дверях. Елена бросилась к ней и обняла подругу. Отец Бонни закричал, а затем последовал удар шваброй по оконной раме.

– Она улетела, – вымолвил мистер Маккаллог, тяжело дыша.

Мэри и ее мама, облаченные в домашние халаты, стояли в коридоре.

– У тебя идет кровь, – в тревоге проговорила миссис Маккаллог, обращаясь к Елене. – Проклятая тварь тебя поклевала.