Между Явью и Навью - Владимир Орестов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не тут-то было!
– Стой, колдун! – истошно завопил кто-то.
Орлик, берестовский отрок, бросился на Андрея.
А у того, как назло, в руках был только светящийся амулет, меч оставался в ножнах. Спасибо, что хотя бы чудовище, занятое схваткой, не обратило внимания на крик отрока!
– Посмотри сюда! – выставил перед собой амулет Андрей. – Видишь святого Георгия! Разве может колдун носить такое? Чудище за амулетом пришло! Помоги мне с ним совладать!
Отрок замер, как и меч в его руке, растерянно посмотрел на Андрея, на амулет…
Времени не было!
– Мне надо подойти к нему сзади! Отвлеки его, чтобы оно меня не заметило! – приказал Андрей и бросился бежать дальше.
Вот причалы. Прыжок, еще один!
– Эй, ты, уродина! – раздался пронзительный крик Орлика. – Что страшная такая! Мама в детстве уронила?!
Две головы с удивлением уставились на замершего вдали от схватки отрока. Третья же увидела Андрея и попыталась повернуть неповоротливое тело, но было уже поздно.
Андрей был позади мертвеца.
Толчок – и он взмыл в воздух, чтобы через мгновение приземлиться на спине чудовища – или же хвосте многоножки, слепленной из частей тел. Спина была скользкой и ужасно вонючей. Андрей еле удержался на ногах и с трудом успокоил желудок.
Стараясь не упасть, он пополз по мокрой ледяной спине вперед и вверх – к головам. Многоножка задергалась, головы заозирались, оставшиеся ноги принялись отплясывать – пытаясь сбросить Андрея, но он все же успел.
Раз – и цепочка с амулетом опускается на шею старому знакомому – балту, точнее на шею его мертвой «живой» головы.
Алексий обещал, что при касании амулета нежить должна погибнуть, рассыпаться в прах!
Андрей жалел, что позабыл об этом во время боя с балтом.
Возможно, это было правдой для обычной нежити – которая добропорядочно не кажет лика под дневной свет и вообще ведет себя прилично, а не собирается в гигантское чудовище.
Многоножка не рассыпалась. Но ей явно поплохело.
Тело монстра забили судороги, ноги подкосились, разъехались, а затем попытались бежать одновременно во все стороны. Руки, не выпуская оружия, начали лупить воздух. А глаза балта вспыхнули изнутри белым огнем.
Не теряя времени, Андрей рванул амулет на себя.
Серебряная цепь прошла сквозь мертвую плоть, как нож проходит сквозь горячий воск.
Зловоние стало в разы сильнее.
Раз – и голова мертвеца полетела на землю. От шеи – там, где ее коснулся амулет, – валил дым.
Бросок – и цепь уже на шее угра. Шипение, судороги многоножки…
Чудовище поднялось на дыбы. Андрей не удержался на нем. В полете он успел увидеть, как огнебородый норманн сносит ударом секиры третью голову.
А затем затылок Андрея встретился с досками причала…
5
Скрипели весла.
Поверхность, на которой лежал Андрей, равномерно покачивалась под ним. Лежал он на чем-то колючем и пахучем (мешок с сеном, понял Андрей), сквозь мешок явственно чувствовались доски (палуба, решил он).
Жутко болел затылок. Лицо припекало солнце.
Он на ладье. Ладье, которая куда-то плывет, – последовала следующая мысль. А затем Андрей вспомнил всё.
Распахнул глаза, попытался резко вскочить – не получилось. Схватился за шею – две цепочки – значит, амулет у него. Но он же набросил его на голову чудовищу…
– Очнулся наш великий воин! – басовито громыхнуло над ухом.
Но усмешки в голосе Андрей не услышал.
Все так же полулежа-полусидя, Андрей обернулся.
Над ним нависал огнебородый коротышка – к счастью, теперь без обнаженной секиры.
«Как же лихо он отсек третью голову», – вспомнилось Андрею.
– На, выпей. – Бородач безапелляционно протянул кружку.
Андрей покорно глотнул и закашлялся.
То, что было в кружке, можно было бы назвать медом, если бы от крепости напитка не вышибало слезу.
– Заценил медок! – обрадовался страданиям Андрея бородач. – То-то же! Где еще такой попробуешь! Из дома бочонок со мной плывет. А вообще пьем мы его только по празднествам и с чужаками не делимся, так что гордись, друг!
– Сегодня праздник? – Андрей все еще не мог прийти в себя.
Одно он понимал: норманны – ему не враги, и, вероятно, именно они вернули ему амулет на шею. А это только подтверждало, что люди с ладьи – на его стороне.
– Конечно, праздник! Видел я чудище мертвое, о трех главах и восьми членах. Видел я и воина, с черным злом бороться избранного! И не только видел, но и сражался вместе с ним! – Бородач церемонно отпил из кружки и протянул ее Андрею.
Тот поморщился, но выпил.
– Благодарю тебя за помощь, – откашлявшись повторно, сказал он.
С третьей попытки Андрей все-таки смог подняться на ноги и оглядеться.
Он действительно находился на ладье, во время битвы стоявшей у деревенского причала. Ладья шла по реке. Корабельная дружина поприветствовала вставшего Андрея одобрительными выкриками.
Ничего не поделать – он поднял кружку и отсалютовал норманнам.
– Моя благодарность, храбрые воины! Только вместе смогли мы одолеть чудище клятое! – От третьего глотка меда начало гудеть в голове. Но и тупая боль в затылке приутихла, поуспокоилась.
– Меня зовут Андрей, – обратился он к бородачу, вновь опускаясь на мешок с сеном. – А тебя как звать? – спросил он бородача. – И где дом твой, в котором разливают подобный мед?
– Звать меня Олафом, а с ребятами моими ты уж сам знакомься, рады они будут. Я и часть отряда – с Готланда, а остальные – кто откуда. Парни лихие, воины отменные, опытные, ты сам видел… – У Андрея складывалось впечатление, что Олаф неслучайно хочет убедить его в замечательных бойцовых качествах своего отряда.
Загадка вскоре разрешилась. Оказывается, Олаф хотел поступить на службу к князю Мстиславу и встрече с избранником княжеским был крайне рад. В особенности тому, что познакомились они с Андреем в битве и что Олаф уберег амулет, когда Андрей потерял сознание.
– Взял я его в руки. Буду честным, мелькнула мысль – а не надеть ли, чем я хуже тебя? Но… стоило мне подумать так, амулет будто бы щипать меня начал – да и вспомнил я, как ты им плоть мертвую плавил…
Чем занимался Олаф и его отряд ранее, Андрей так толком и не понял. Судя по рассказам словоохотливого бородача – исключительно торговлей, но это явно была неправда. Однако до этого Андрею дела не было. Кем бы ни были воины – они спасли ему жизнь.
Сидели с Олафом и его ребятами до позднего вечера. Ладья быстро шла по реке, оставляя позади и сгоревшее Берестье, и чудовище
