Богатыристика Кости Жихарева - Михаил Успенский

Изнутри Микулина изба была что добрый вокзал. Но квашню Костя все-таки сумел разыскать. Подобрал рукава и принялся за работу – она хорошо многие группы мышц развивает!

Колобок наблюдал за Костей, а большущий серый кот наблюдал за Колобком – явно видел в нем круглую бесхвостую мышь. Лежал кот на печи – тоже большущей, как доменная.

– Хвост выдерну, – пригрозил догадливый Жихарев, и кот сгинул: такой выдернет!

– Так его, тунеядца, – похвалил Колобок. – А ты старайся, старайся – может, хоть шорты выдадут!

– Не балаболь под руку! – огрызнулся Костя.

Потом пришла Василиса, ткнула в ком теста пальцем, недовольно хмыкнула, но все-таки сказала:

– Хватит! Вот сейчас в печь посажу – к батюшкиному возвращенью как раз подойдет… А ты поди покуда, огурчиков с грядки поклюй. Соль в туеске – смотри не рассыпь, а то поругаемся!

– А помидорчиков там нету? – с надеждой спросил Костя.

– Чего? – нахмурилась красавица.

– Это он сдуру спросил, – вмешался Колобок. – Не время еще помидорчикам на Руси произрастать. Как и картошке с табаком. Сперва Америку открыть требуется, а уж потом перекур устраивать…

Но огурцы с грядки – тоже неплохо, пусть и с черствым ломтем ржаного хлебушка.

Солнце уже садилось, когда воротился с работы Микула Селянинович. Он учуял запах домашнего каравая и довольно крякнул.

Вечеряли за тем же столом во дворе, и стало ясно, что поездку придется отложить до утра.

– Про штаны спроси! – шепотом потребовал Костя.

Колобок подкатился по лавке к природному пахарю, взобрался к нему на плечо и зашептал в ухо.

– Ладно ли, доченька, все было? – спросил Микула. – Не уросил ли отрок, не чурался ли трудов праведных?

– Не чурался, батюшка, – сказала Василиса. – Не из киевских щеголей парнишка. Хоть и не умеет, но старается. А вот с репкой что будем делать? Небось пир на весь мир опять устроим, мужичков позовем, будем угощать их нашим пивом да медом?

Явно не одобряла Василиса такие батюшкины корпоративы.

– Не твоего девичьего ума дело! – рявкнул пахарь. – Захочу – так все добро свое раздам, таков мой обычай! А репку… Репку я отправлю к богатырям на заставу – хватит на всех. На телегу положу, Гнедка запрягу… Тем более, есть кому сопроводить – отрок туда же собирается…

– Тогда я тоже поеду, – сказала девушка.

– Неприлично как-то, – сказал Микула. – Одинокая девушка да среди витязей…

– Я же не одинокая буду, – сказала Василиса. – Я мальчика сопровожу и хлебушко говорящее… Да и Гнедка с телегой назад приведу!

Микула Селянинович прищурился.

– Тебе вообще с женихом встречаться не положено до свадьбы, – сказал он. – Но ты же тут меня изведешь…

Василиса смутилась и убежала.

«Ага! У нее жених есть! – обрадовался Костя. – Значит – совершеннолетняя, выше не вырастет…»

Оскорбленное «хлебушко» изрекло:

– Балуешь ты ее, Микула Селянинович. Ой, балуешь! Это не дело!

Пахарь вздохнул.

– Сиротка ведь. Без матери растет. Обижать нельзя. Запрети я ей дорогу – она опять парнем переоденется, косу под шапку спрячет и сбежит…

– Вот я и говорю – балуешь, – сказал Колобок.

– А штаны-то, штаны, – шепотом напомнил Жихарев.

– Точно! – обрадовался Колобок. – Микула! Если она парнем переодевается – значит, есть в избе твоей портки, что нашему отроку впору! Так ты их Костяну и пожертвуй!

Микула задумался.

– Штаны-то есть, – сказал он. – Только они Святогоровы. Кому попало не вручишь! Это честь великая!

– Так у меня и отрок не простой, – сказал Колобок. – Он потомок самого Жихаря Многоборца! Константин, сын Жихарев! Кто более достоин Святогоровы реликвии носить – юноша отважный или девчонка, почтения к солярному гостю не знающая?

Микула поглядел на Костю, словно впервые его увидел.

– А и то сказать… Богатырское семя… А он вправду ли отважен?

– Конечно, – сказал Колобок. – Вольги же не убоялся. Да зарезал бы он оборотня, как бешеную шавку, если бы я не заступился. Вечно мне приходится ваши богатырские заморочки разруливать…

– Вольга-то мне первый друг, – сказал с сомнением природный пахарь. – Тем и дорог…

– А истина-то дороже – гривен чуть ли не на пять! – не растерялся Колобок. – Она первее!

– Ну, будь по-вашему! – решил хозяйственный Микула. – Коли уж он матушку-репку одолел, то, значит…

И пошел в избу за наградой.

Костя боялся, что утонет в богатырских штанах. К тому же – вдруг они равны во все стороны? Что-то такое говорили на уроке геометрии…

Но штаны оказались обычные, вроде джинсов, только очень-очень древние: без «молнии», заклепок, лейблов и карманов.

– Рассыплются, – вздохнул Костя.

– Не бойся, – сказал Колобок. – Скроены они у истока времен, сшиты из Первоматерии. Винтажная вещь!

– Не очень-то большой он был, ваш Святогор, – сказал мальчик. – Чуть крупнее меня. И толстенький!

– Так то ж его младенческие порточки, – сказал пахарь. – Чуть встал Святогорушка на ножки, так в них и облачился ради подвигов. Но уже на следующий день из них вырос, истрепать не успел!

«Хорошо, что в древности памперсов не было», – подумал Костя.

– А веревочку – подпоясаться? – спросил он.

– Пуговица есть, – с гордостью сказал Микула.

Пуговица была костяная, вырезанная в виде страшной морды неведомого зверя.

– Пуговица, чтоб ты знал, от слова «пугать», – сказал Колобок. – Пуговица, по идее, отгоняет от владельца всякую нечисть… Если задуматься над словом, оно само тебе все расскажет.

Счастливый обладатель первоштанов устроился спать на той же куче сена, что и в прошлую ночь.

Штаны – великое дело.

Недаром и доныне всякого, кто к мужескому полу принадлежит, донимают иногда кошмарные сны, в которых он оказывается без брюк посреди улицы, за партой или даже на танцполе. И он просыпается в холодном поту…

Но какие же ужасы снились тогда бесштанному Юлию Цезарю?

Заставушка богатырская

Хозяйство у Микулы Селяниновича было огромадное. И сам он был огромадный, и кони его исполинские, и куры вымахали выше колена ростом, и корова слоноподобная – чтобы ее подоить, Косте даже не пришлось на скамеечку присаживаться.

Огромадной была и телега. Туда поместилась не только великанская репка, но и куча другого провианта.

– Побаловать молодцев надобно, – приговаривал Микула. – Пусть домашней стряпни попробуют…

– Правильно, батюшка, – сказала Василиса. – А то ведь пекут хлеб пополам с золой, вовремя не вынимают! Ну ничего мужики не умеют!