Коварная Саломея - Картер Браун

Было пятнадцать минут шестого, когда я добрался до своей конторы. Фрэн Джордан уже собиралась уходить, она наносила последний мазок помады на свою пухлую нижнюю губку.

— Добро пожаловать домой, — улыбнулась она. — Как все прошло в больнице?

— Ты все сделала великолепно, Фрэн. Медсестра стала совсем ручной после того, как ты объяснила ей суть дела. Я встретился с Мардж и добился от нее, чего хотел. — Я вдруг вспомнил слова сестры о пожилых людях и нахмурился. — Фрэн... — Я повернулся к ней профилем и по-мальчишески ухмыльнулся. — Я, кажется, напоминаю тебе кого-то из твоей семьи? Может быть, отца? Посмотри повнимательнее — прохожу я под рубрикой “пожилой человек” в твоем словаре?

— А... это... — небрежно бросила Фрэн. — Я так старалась, пытаясь забить ей голову всякой юридической мумбой-юмбой. А я и сама-то не очень в этом разбираюсь. Я решила, раз вы сказали, что это очень важно и вам нужно обязательно проникнуть туда, то можно немного и соврать. Рассказала ей, что работаю в конторе своего отца всего шесть месяцев и это моя вина с документами, ну, что они не были подписаны еще неделю назад.

Я почувствовал себя значительно лучше.

— Судя по всему, ты велела ей остерегаться самого молодо выглядящего отца, которого она когда-либо видела? — самодовольно спросил я.

— Я велела ей остерегаться мужчину с коротко стриженными крашеными волосами, с маленькими белыми шрамами по линии волос, оставшимися после нескольких пластических операций, — весело выдала она. — Может, оставим эту тему?

— Согласен. Ничего интересного не произошло? Может, кто-нибудь прислал деньги?

— Четыре раза звонила мисс Линн. Она очень расстроилась из-за того, что вас все время не было на месте. Она, бедняжка, устала бродить по вашей квартире в полном одиночестве!

— Да? Еще что?

— Звонила маленькая птичка по имени Касплин.

— Что он хотел?

— Сказал, что обещал позвонить сегодня утром и назначить вам встречу. Я ответила, что вас нет, пусть звонит после пяти — тогда наверняка застанет вас.

— Отлично! Все?

— Больше ничего. Я могу идти?

— Я бы хотел, чтобы ты осталась, но не думаю, что ты согласишься, — честно признался я. — Может, скажешь, чем ты занималась весь день, пока меня не было?

— Играла сама с собой в “морской бой”, — с улыбкой ответила она. — Потом поболтала немного. До свидания, Дэнни.

— До свидания.

После того как она ушла, я прошел к себе в кабинет, открыл атташе-кейс и достал папку. В ней было еще три папки поменьше. На первой из них было напечатано “Рекс Тайболт”. Я открыл ее — там были снимки из Акапулько. Теперь они не пригодились бы даже для эпитафии, и я закрыл эту папку.

Вторая папка проходила под грифом “Марго Линн”. Она содержала газетные вырезки, в которых шла речь о несовершеннолетней преступнице Джани Риговски. Я с интересом прочитал их: Марго была очень испорченной и очень деятельной девчонкой.

В первых двух папках не было ничего, что могло бы навести на след настоящего убийцы. Оставалась надежда на последнюю папку. Наверняка Харви собрал в ней что-то из прошлой жизни примадонны. Я глянул на заголовок, и меня как обожгло — имени Донны Альберты в заголовке не было. Там было напечатано “Касплин”. Из папки выпали на стол вырезки из газет. Все они были датированы осенью пятидесятого года. У Касплина было тогда другое имя: “Малыш Джой — карманная энциклопедия музыки”.

Среди вырезок было несколько рекламных листков о гастролях странствующего цирка. Малыша Джоя рекомендовали как настоящее чудо: “Он может ответить на любой вопрос публики по музыке, может назвать любую песню или мелодию, если кто-нибудь просвистит первые три такта”.

Вырезки были из разных газет на Среднем Западе. Один из участников гастрольного турне был обвинен в том, что зарабатывал деньги на одной из девушек, участвовавшей в поездке. Обыкновенное сводничество. Но вся соль скандала, весьма смахивающего на гротескную и не совсем приличную шутку, была представлена на больших фотографиях, которые все газеты поместили на первой странице. Двое стояли бок о бок: Джой, ростом четыре фута и четыре дюйма, а девушка — перезрелая неопрятная блондинка — ровно шести футов. Касплин получил условный приговор, так как был судим впервые. Думаю, что судья пожалел его, родившегося с умом и поведением обычного человека, но с телом карлика. Даже сейчас, разглядывая вырезки из газет десятилетней давности, я чувствовал нечто вроде шока: отлично развитая голова, приятное лицо, тонкие черты — и тело карлика.

Да, раскопки Харви сделали свое дело и принесли ему успех. Единственное, чего я хотел теперь, — так это чтобы Донна Альберта посмотрела на вырезки. После этого Касплину наверняка пришлось бы расстаться с должностью ее менеджера. Конец карьере!

Я закурил и прочитал еще несколько вырезок. Слабый звук заставил меня оглянуться — я увидел Касплина. Он стоял в дверях и вежливо улыбался. Мне оставалось только гадать, как долго он там стоит. На нем был легкий желтовато-коричневый костюм, соломенная шляпа набекрень, в руках трость из черного дерева с серебряным набалдашником. Выглядел он довольно смешно — как одна из частей не очень талантливого действия с пением и танцами, которое появилось на сцене только потому, что людям всегда нравится нечто выходящее за рамки обычного и слегка попахивающее скандалом.

— Хотел позвонить вам еще раз, — сказал Касплин своим птичьим голосом. — Потом подумал, что могу и заскочить. Вы не возражаете?

— Не возражаю.

— Вот и хорошо! — Он почти впрыгнул в комнату, к самому столу, так что уже поздно было прятать папку, даже если бы я очень этого захотел. Он поднял одну из газетных вырезок и внимательно изучал ее в течение нескольких секунд. — Представьте себе, все абсолютная правда, — сказал он как ни в чем не бывало. — Просвистите первые три такта любой мелодии, и я назову ее!

— Да, это дар! — согласился я. Все еще вежливо улыбаясь, он отошел и сел на ближайший стул.

— Вы оказались более ловким детективом, чем я предполагал, — сказал он. — Получить эти досье от Эрла Харви было нелегко.

— Мне повезло, — осторожно заметил я. — Я не знал, что третья папка принадлежит вам. Считал, что там должно стоять имя Донны Альберты.

— Все люди ошибаются, — философски заметил он. — Что вы собираетесь делать с этим материалом, Бойд?

— Еще не думал, — честно сознался я. — Я только что начал складывать в целое осколки портрета.

— Портрета? — Он по-птичьи склонил голову набок и почти игриво посмотрел на меня. — Могу спросить, чей это портрет? Или это секрет?

— Это групповой портрет, — сказал я. — С центральной фигурой — примадонной.

— Звучит интригующе. Продолжайте!

— Люди, сходящие от нее с ума, собраны вокруг. В последние два дня я пристально наблюдал за ними и понял, что ее садизм сломал жизнь каждому из них. Как и все остальное в ней, ее жестокость тоже больших размеров. Согласны?

Улыбка медленно сползала с его лица.

— Продолжайте, — тихо сказал он.

— Чего я не понимал до сих пор — это что ее менеджер был тоже без ума от нее, как и все остальные. Он, правда, дает иногда волю своим вкусам к большим женщинам, например к своей секретарше, но это совсем не то, что ему нужно. По-настоящему он всегда желал только Донну Альберту.

— Ну, это обычное явление — желать такую большую женщину, как Донна Альберта, такому, как я, — тихо сказал он. — Я думаю, меня можно понять. Донна Альберта — это нечто особенное. С таким голосом и таким телом! В тот вечер, когда я впервые услышал ее в “Метрополитен”, для меня началась новая жизнь. Я поставил себе целью сблизиться с ней, стать частью ее мира — и я добился этого.

— Вы стали ее менеджером, — согласился я. — Но затем настал день, когда Эрл Харви пожелал, чтобы она пела в “Саломее” на Второй авеню. Вы, вероятно, решили, что он шутит, пока он не вытащил эту папочку. Донна Альберта уважала ваши административные способности. Наверное, вы были вынуждены сказать ей, что для ее карьеры будет лучше, если она согласится?

Он кивнул:

— Вы правы.

— Это привело к другим неприятностям — появился Пол Кендалл. Донна Альберта просто не могла устоять, потому что Марго Линн первая завладела им. Кроме того, Рекс Тайболт, который был без ума от нее, и Хелен Милз. Но главным камнем преткновения стал Кендалл. Вы не могли вынести, что он и Донна занимаются любовью. Вы решили поссорить их.

— Выходит, вы знаете о том, как это произошло с Ники? — засмеялся Касплин. — А я-то решил, что заплатил вам пятьсот долларов ни за что!

— Вы убедили Тайболта, что, если он поможет с собакой, вы используете это против Кендалла — в краже легче всего было обвинить именно его. Потом вы попросили его уговорить Хелен Милз, используя те же аргументы. И это тоже сработало.

— Все-то вы знаете, Бойд, — медленно проговорил Касплин. — Не стоит пересказывать все шаг за шагом — мы с вами не какие-нибудь тугодумы. Я с самого начала намеревался убить Кендалла — он был грубым варваром, который делал из меня посмешище почти во всех своих глупых шуточках. Когда он решил втянуть меня в последнюю из них, я был просто счастлив угодить ему. Одна мысль о том, что он приходит в номер к Донне, даже ненадолго, была невыносимой!