Все кошки смертны, или Неодолимое желание - Сергей Устинов

Кто еще?

Ага, третья сестричка ― Алиса. Прежде чем меня вынесло из ее воскового заведения, я, кажется, успел ей брякнуть что-то насчет того, что веду расследование.

И еще.

Также не было оснований предполагать телепатические способности у Дамы Бланк. Или ее имитатора, что в данном случае несущественно. Короче, того неведомого существа, которое сначала следило за мной (или за профессором? или за нами обоими?) на территории сумасшедшего дома, а потом пыталось меня убить.

Никого, кроме самого Ядова, я о своем визите не извещал, а дорога к психиатрической клинике была довольно пустынной. Хвост за собой я бы наверняка заметил.

Есть над чем подумать.

Все во мне еще протестовало против того, чтобы заниматься этим безумным делом. Но я, похоже, спасовал перед напором суетного Прокопчика и фактически снова им занимаюсь. Оставалось покориться обстоятельствам. По крайней мере до следующего, дающего повод бросить все к черту, случая. Хорошо бы ― не летального.

Итак, Мерин и Бульбочка.

Древние не зря говорили: бойся того, кто не ответил на твой удар. Прошло уже более суток, как они нашли мою квартиру и убили Нинель, но меня почему-то пока не трогают. А ведь я не просто помешал им ― я нанес тяжкое оскорбление. Я их унизил ― морально и физически. Или я плохо представляю себе, что такое любая спецслужба вообще и ее агенты в частности, ― или пистолеты и удостоверения у меня уже давно должны были вырвать вместе с печенью. Поэтому есть смысл самому попытаться предпринять профилактические меры для защиты собственных внутренних органов.

Для начала я пододвинул телефон и набрал номер своего давнего друга и конфидента Шурика Невмянова. То есть это для меня он по-прежнему, как и много лет назад, Шурик. А для многочисленных своих подчиненных в московском уголовном розыске ― товарищ полковник.

Голос Невмянова в трубке был подсевший, как у человека крайне утомленного.

― Что, Шурец, ― спросил я сочувственно, ― надорвался на борьбе с преступниками?

― Пиво вчера в бане холодное было, ― просипел он и в свою очередь поинтересовался: ― А ты чего такой веселый? Ободрал как липку очередного клиента?

Так пикироваться мы с ним могли довольно долго, но сегодня мне было не до словесного пинг-понга.

― Я тут сошелся накоротке с двумя ребятками из ФСБ… ― начал я с деланой небрежностью. ― И они мне так понравились, что хочу узнать о них побольше…

― Из ФСБ? ― настороженно переспросил Шурик. ― И как, крепко подружился?

― Чуть в объятиях друг друга не задушили.

― И что ты теперь хочешь про них узнать?

― Ну, например, правда они из ФСБ или только кокетничают. Ты бы записал: Козырьков Андрей Андреевич, звание полковник, и Щербак Василий Никодимович, подполковник. Номера удостоверений соответственно…

Пока я диктовал номера, в трубке мне было слышно лишь напряженное дыхание Невмянова. Я ясно представил его себе с высунутым от старания кончиком языка ― он всегда высовывал его, когда писал что-нибудь важное. Записав, он легонько прокашлялся и пробормотал:

― Что-то не замечал у тебя раньше такой фотографической памяти. Как ты номера-то запомнил?

― А я и не запоминал. Они свои картонки у меня забыли.

― Так, ― сказал Шурик после длительной паузы, и на этот раз его голос был не просто утомленным. Он показался мне смертельно усталым. ― Так. Вот что. У меня тут совещание начинается, так что… я узнаю, что смогу… И позвоню. Встретимся где-нибудь… кофе попьем…

И не дожидаясь моего ответа, положил трубку.

А я остался в искреннем недоумении: неужто он и впрямь думает, что даже его защищенный от всех прослушек телефон кто-то может «поставить на точку»? И только потом сообразил: Шурик испугался, что слушают не его телефон. А мой.

После этого я решил позвонить заказчице.

О вчерашнем на себя нападении я ей пока говорить не собирался. Что называется, учитывая обстоятельства. Но формальный повод был: справиться о самочувствии. Заодно я намерен был поинтересоваться, кому она или Зина могли рассказать о моем существовании. Но на том конце провода меня ждал сюрприз.

Не сюрприз ― сюрпризище.

Голос у Люсик в трубке был все еще слабый, но интонации твердые. На вопрос о здоровье она коротко ответила, что, спасибо, лучше. Но сразу же после этого, практически без запятой, сделала заявление:

― Я как раз собиралась сама вам звонить: мне думается, надо это все прекратить.

― Что прекратить? ― не понял я.

― Все это расследование. Сегодня утром я говорила с дядей Викой… По телефону… Виктор Петрович Ядов, врач-психиатр, вы у него были. Он… в общем, он считает, что у меня нервное перенапряжение.

Я тоже так считал. Для этого не обязательно быть врачом-психиатром.

― И он говорит, что я сама себе его спровоцировала: вбила в голову, что надо найти убийцу, все время только об этом и думала. Да к тому же эта компьютерная программа… Конечно, он прав. Бог с ним, с убийцей, отца все равно не вернешь…

― Постойте, постойте, ― пробормотал я, лихорадочно прокручивая в голове аргументы. ― Я вчера не стал вам рассказывать, но мы уже провели ряд оперативных мероприятий. Убийца действительно есть, и он где-то рядом. Вам тоже угрожает…

― Ах да, ― равнодушно прервала меня Люсик, превратно истолковав мою горячность. ― Деньги можете оставить себе: вы их отработали. А за меня не беспокойтесь. Я сейчас буду редко выходить из дому, к тому же со мной Зина.

После чего, сославшись на слабость и головокружение, попрощалась и повесила трубку.

Еще полчаса назад подобный поворот показался бы мне верхом удачи. Но сейчас, когда счастье неожиданно обрушилось, я почему-то чувствовал себя придавленным.

8

Русский человек задним умом крепок.

Именно поэтому о том, что давно пора бы заменить монитор моего видеофона на больший, я подумал уже после того, как впустил очередного посетителя. Ведь поместись его необъятная физиономия на экране целиком, я еще подумал бы, прежде чем открывать ему дверь.

Но в экран она не влезла, а по отдельным деталям, подобно французскому палеонтологу Кювье, мне не удалось реконструировать образ этого доисторического монстра. Маленький заплывший глаз под грузно, как комель над обрывом, нависшей бровью, да тяжелый оковалок щеки ― все, что было предоставлено в мое распоряжение. И вот на основании этих скудных данных я принял легкомысленное решение нажать кнопку, отпирающую входной замок. О чем немедленно пожалел: в кабинет ввалился давешний экипированный от Босса толстяк, сегодня и впрямь смахивающий слегка на динозавра ― благодаря двум рядам мелких искусственных зубов, ощеренных в данный момент на вполне конкретное, мирно сидящее в своем офисе млекопитающее.

А вслед за ним появился и его поджарый, как гончий кобель, спутник.

― Ага, ― плотоядно прорычал динозавр. ― Думал от нас спрятаться!

Он снова был красен лицом, а галстук опять перекрутился вокруг воротничка мокрой от пота рубашки. Я начинал приходить к выводу, что душившая его

ярость является для него естественным состоянием. Его спутник, сузив глаза, молча остановился на полшага сзади и принял расслабленную позу, говорившую о том, что в юности он брал несколько уроков карате: опущенные плечи, полусогнутые в локтях руки и слегка расставленные ноги. По моему опыту, очень удобная позиция для получения удара точно в промежность.

На всякий пожарный я выдвинул нижний ящик стола, где для подобных случаев держу резиновую дубинку и баллончик со слезоточивым газом, и демонстративно сунул туда руку. А вслух произнес:

― Даже не надейтесь! Живым не дамся: у меня тут граната!

― Ты еще острить будешь! ― процедил поджарый. ― Вставай, пошли с нами!

― Можно спросить: куда?

― Можно! ― грозно рыкнул толстяк. ― В полицию! Там хулиганам самое место! А заодно разберемся, где ты спрятал эту… эту… тварь!

Я с демонстративным грохотом задвинул ящик и встал из кресла с поднятыми вверх руками.

― В полицию? Очень хорошо! Пошли.

Они оба теперь смотрели на меня с оторопью: видно было, что такой реакции млекопитающего не предполагалось. Мне даже показалось, что я слышу, как недоуменно хрустят у обоих мозги, точно «шредер», в который сунули пачку документов со скрепками.

От меня явно ждали подвоха. А я не люблю обманывать ожиданий. Поэтому сказал:

― Думаю, в полиции будут мне признательны, если я лично приведу туда двух подозреваемых в убийстве. А то еще и наградят каким-нибудь ценным подарком, ― добавил я скромно.

― Вы что себе позволяете?! ― рев динозавра пошел гулять по моему офису, как по доисторическому лесу. А кустистые брови опасно сгрудились на краю обрыва лобной кости.

― Какое еще преступление? ― сузив глаза до полной амбразурности, процедил поджарый. ― Ты нам зубы не заговаривай!