Черный ангел - Мария Гинзбург

Волков высыпал в воду содержимое последнего пакета и сказал:

— Все готово, господин Шмеллинг.

Карл поднялся с кнехта.

— Отведете их в ближайший лес, — сказал Шмеллинг, обращаясь к Лео. — Пусть выкопают себе могилу. Там их и прикончите.

Лео вздрогнул и посмотрел на пару лопат, которые держал в руках. Автоматчик только сейчас понял их предназначение.

— Есть, господин капитан — хрипло ответил он.

Лео раздал лопаты команде «Красы Кубани», выстроившейся на палубе. А затем повел дулом автомата, висевшего у него груди. Люди принялись спускаться по стальным сходням на берег. Фриц бездумно рассматривал палубу — лишь бы не видеть обреченных на смерть людей.

— Господин Шмеллинг, — вдруг раздался голос.

Бауэр поднял глаза. Говоривший оказался рослым, жилистым мужчиной. Судя по промасленному синему комбинезону, это был моторист. А разноцветные наколки, покрывавшую всю видимую часть его тела, складывались в сагу о жестокой, бурной и полной приключений жизни.

— Отпустите его, — сказал моторист, указывая на парнишку.

Того самого, которого Фриц уже приметил ранее — юнгу с белыми вихрами.

— Он здесь ни при чем, — продолжал моторист. — Мы его в порту взяли вместо юнги заболевшего.

Карл молча повел рукой, подзывая парнишку к себе. Процессия спустилась с «Красы Кубани» все в той же гнетущей тишине. Первым двигался Хайнц, затем приговоренный экипаж судна с лопатами в руках, а замыкал строй Лео. Карл, Фриц и подросток последовали за ними. Матросы под конвоем автоматчиков покинули пристань. В воздухе раздалось негромкое, но очень отчетливое:

— Фашист!

Сразу за возгласом послышался удар во что-то мягкое. Затем прозвучал тот глухой хлопок, с которым человеческое тело встречается с железом палубы. Карл медленно повернулся. Вся эта прелестная комбинация звуков имела своим несомненным источником небольшой буксир, носивший загадочное имя «Теодор Крайслер». Буксир стоял сразу за кормой «Красы Кубани». «Груз — песок», механически вспомнил Бауэр.

Бывший разведчик родился во Франкфурте. После того, как Германия стала частью Заповедника, старинный город получил чудовищное, практически непроизносимое имя Келенбороност. А вот Карл родился не в Старом свете, а в Новом. После Второй Мировой войны некоторым немцам пришлось бежать со своей родины, спасаясь от международного трибунала. К бывшим военным преступникам благосклонно отнеслись в Аргентине, где они и осели. В безлюдных горах они построили неприступную крепость и назвали ее Шербе — «осколок». Карл, как и многие потомки беженцев, уже не разделял их взглядов. Но и не очень афишировал свое происхождение. Мало приятного быть внуком беглого преступника. Однако прозвучавший упрек был неприятен даже Фрицу. Шмеллинга же он должен был вообще привести в бешенство.

Бауэр вздохнул. Теперь Лео и Хайнцу придется закапывать не четыре трупа, а минимум восемь. Экипаж буксира был невелик. Что с того, что смутьяну уже набили морду? Ведь свидетелями оскорбления были экипажи всех судов, дожидавшихся досмотра.

— Какие мы смелые! — растягивая слова, произнес Карл.

Белый, как героин, капитан «Теодора Крайслера» ответил ему так:

— Простите нас, господин Шмеллинг.

— Да, я фашист, — тихо сказал Карл. И продолжал, все повышая голос:

— И отец мой был фашистом. И дед, и прадед. Так что у меня особого выбора не было. Но ведь у вас — был. У вас же тут недавно была демократия. И что? Такую страну просрали!

Карл выразительно обвел рукой вокруг. Последние слова Шмеллинга прозвучали так оглушительно, что вспугнули стаю чаек, мирно дремавшую на волнах. Птицы поднялись в воздух с возмущенными криками.

— Вы совершенно правы, господин Шмеллинг, — сказал капитан «Теодора Крайслера».

— То-то же, — ответил Карл, и добавил, обращаясь к Фрицу: — Продолжай проверку.

Карл двинулся к замку. Белобрысый парнишка последовал за ним. Бауэр заметил, что юнга тихонько всхлипывает. Фриц покачал головой и направился к «Теодору Крайслеру». Карл покосился на своего спутника и спросил:

— Как тебя зовут?

— Илья, — ответил парнишка.

— Вот что, Илья, — сказал Карл. — Посидишь у меня в подвале дня два. Потом, может быть, отпущу. Ясно?

Парнишка кивнул, а потом, испугавшись, добавил:

— Ясно, господин Шмеллинг.

Они миновали сухой док и оказались на подъездной дорожке к замку. Фриц тем временем поднялся на борт «Теодора Крайслера».

— Лютует сильно господин Шмеллинг последнее время, — доверительным шепотом сказал капитан буксира после обмена привычными приветствиями.

В лесу раздался сухой треск автоматных очередей. Капитан вздрогнул.

— А что вы всякое дерьмо везете, запрещенное к перевозкам? — хмуро ответил Бауэр. — Не возите всякую дрянь, господин Карл и не будет лютовать.

— Конечно-конечно, — торопливо согласился собеседник. — У меня все в порядке. Вот, пожалуйста, проверяйте.

Эрик отпустил секретаршу Татьяну и запер дверь. Из чисто научного любопытства. И на этот раз Небеснову удалось заметить появление Карла — потому что он очень его ждал.

Шмеллинг медленно, как клякса с обратной стороны листа или как Чеширский кот перед Алисой, проступил в пустоте между стеллажами — в том же самом месте, где стоял в прошлый раз. Эрик шумно выдохнул. Карл понял, что замечен.

— Привет. Ты сделал то, о чем мы договаривались? — спросил он с таким видом, словно появиться из пустоты — самое обычное дело для мужчины средних лет.

Эрик сглотнул и произнес с трудом:

— Да. Садись.

Небеснов указал рукой на стул. Кожаную обивку отполировали до блеска бесчисленные задницы посетителей. Карл сделал несколько шагов и опустился на стул. Эрик следил за Шмеллингом с недоверчивой надеждой. Но, видимо, перемещение такой большой массы на столь малое расстояние нетрадиционным способом не оправдывало энергетических затрат.

— Я слушаю, — сказал Карл.

— Отец Даши — не вы, — сообщил врач.

Карл закинул ногу на ногу и сказал рассеянно:

— Я так и думал. Я даже знаю, кто.

— И кто же? — поинтересовался Эрик.

— Ну, мы оба знаем, что это не Лот, — заметил Карл. — Ее отец — русский из команды Суетина, Сергей Васильев.

— Васильев, Васильев… — пробормотал Эрик. — А! Упырь!

Небеснов хлопнул себя по лбу.

— Так вот почему у Даши была такая острая реакция на сульфониламиды! — воскликнул он. И добавил: — Пусть Брюн обязательно зайдет ко мне. Мне надо кое-что ей сказать, это очень важно.

— Скажи мне, — предложил Карл.

Эрик молча посмотрел на него.