Зачарованные клады России - Андрей Низовский

Административно монастырь находился на территории Старорусского уезда Новгородской губернии. Расположенный в глубине болот и лесов, на отшибе, Рдейский монастырь был малоизвестен даже в те времена, и сведения о нем находятся далеко не в каждом дореволюционном справочнике, а в печати о нем вообще практически не упоминалось [4].

Постройки монастыря располагаются на берегу Рдейского озера. Площадь этого озера составляет 250 га, и оно имеет максимальную глубину 2,5 метра. Берега низкие, торфяные, илистые. К северу, западу и юго-западу от озера простирается огромное непроходимое Рдейское болото площадью более 90 тыс. га. Весь этот район практически безлюден и даже в наше время, когда, казалось бы, уже нигде не осталось "белых пятен", считается малоизученным.

Расположенный в глухой, почти непроходимой местности, затерянный среди болот монастырь просто не мог не стать источником для всевозможных окутанных тайной легенд. Одну из них приводит писатель M.Л. Костров в своей книге "Рдейский край". Ссылаясь на слова местного участкового милиционера, он пишет о том, что в 1920-е годы монахини Рдейского монастыря бросили на дно Рдейского озера драгоценные предметы из монастырской ризницы. По рассказам жителей Бежаницкого района Псковской области, однажды зимой некий местный житель совершил пеший поход на лыжах к монастырю и принес оттуда "мраморную статую". Но вот главная загадка монастыря — если она, конечно, существует — по-прежнему покоится в черных водах Рдейского озера…

Легенды о монастырских и церковных сокровищах, в трагические послереволюционные годы укрытых в лесах и подземельях, брошенных в озера и болота, можно встретить сегодня в самых разных уголках страны. Можно смело утверждать, что эти рассказы прочно вошли в фольклор, став "бродячими сюжетами". Но местные жители, как правило, уверены, что эти рассказы — истинная правда.

Так, по словам доктора исторических наук А.К. Станюковича, заведующего отделом археологии Звенигородского историко-архитектурного музея, в окрестностях Звенигорода известна легенда о том, что в 1919 году, во время драматических событий, связанных с ликвидацией Саввино-Сторожевской обители, часть сокровищ монастырской ризницы была затоплена монахами на дне небольшого "прудка", находящегося неподалеку от стен монастыря. Сейчас этот водоем сильно зарос, и добраться до клада (если он существует) можно, только расчистив пруд.

Аналогичную историю рассказывают в Боровске (Калужская область). В местной легенде фигурируют сокровища ризницы Боровского Пафнутьева монастыря, брошенные монахами на дно монастырского пруда.

Имеются сообщения и о сокровищах Гороховецкого Святозерского Спасского монастыря, ныне находящегося в Ивановской области, на озере Святом. По свидетельству местного жителя, монахини и игуменья монастыря в 1920-х годах бросили в озеро сундук с богослужебными книгами, утварью и драгоценностями.

Характерной чертой рассказов о "монастырских сокровищах" является их внешняя достоверность. Теоретически — подчеркнем это слово! — все они могут содержать в себе рациональное зерно, так как базируются на вполне реальных фактах. Но вот где та грань, которая отделяет правду от вымысла?

Часть III

Кладоискатели

"Искатели кладов преимущественно бывают из простого народа, склонного, по неразвитости, к суевериям и предрассудкам", — важно писал в 1896 году один ученый человек. Только того не знал ученый человек, что у нас в России даже цари, князья, вельможи и духовенство занимались "по наущению диавола" отысканием кладов. Кладоискательство на Руси всегда было популярным занятием: несмотря на дурную репутацию кладов, в любителях приключений и просто хищниках у нас никогда недостатка не было.

Упоминания о кладах встречаются уже на первых страницах русской истории. Главный торговый путь Древней Руси — "путь из варяг в греки" — на всем своем протяжении, от Балтийского моря до Черного, отмечен многочисленными кладами VIII–XI веков. Византийские и скандинавские источники говорят, что славяне "скрывали свое имение, как воры", зарывая драгоценности в землю, когда отправлялись на войну.

Об одном из самых ранних фактов кладоискательства на Руси сообщается в Киево-Печерском патерике, составленном в XI веке. Печерский монах Федор увидел во сне видение: в некоем месте зарыт большой клад. Придя в указанное в видении место — в одну из лаврских пещер — он начал копать и наткнулся на клад "латинских сосудов", в которых хранилось "злата и сребра бесчисленное множество". Увидев сокровища, Федор счел, что это черт искушает его богатством, и снова зарыл клад, но уже в другом месте. О находке узнал великий князь киевский Мстислав Святополкович, который приказал схватить монаха и доставить его к себе.

— Верно ли говорят, что ты нашел клад? — спросил князь монаха.

— Да, я нашел клад, и он спрятан мною в пещере, — отвечал Федор.

— А что это за пещера и много ли там, отче, золота, серебра и посуды? — допытывался князь.

— Эта пещера служила кладовой у варягов, и посуда там латинская. Поэтому пещера и ныне зовется варяжской. Золота же и серебра там неисчислимое множество.

Понятно, что простодушный ответ монаха только разжег в князе алчность. Он начал требовать от инока, чтобы тот указал местонахождение сокровищ. Но Федор утверждал, что забыл то место, где закопал клад.

— Вспомнишь! — зловеще пообещал князь и приказал сковать монаха по руками ногам, ввергнуть его в узилище и три дня держать там без хлеба и воды. Но монах упрямо твердил: "Не помню". По приказу князя монаха-кладоискателя жгли на костре, пытали дымом. Другого монаха, Василия, которому Федор открыл тайну клада, князь собственноручно "поразил" стрелой из лука. Оба монаха умерли в мучениях, так и не указав местонахождение клада.

В свое время была высказана гипотеза, что на самом деле князь допытывался у монахов о том, где спрятана монастырская сокровищница, желая поправить за ее счет свои финансовые дела. Как бы то ни было, этот рассказ свидетельствует о том, что клады уже в XI веке вызывали на Руси неподдельный интерес в самых разных слоях общества.

По одной из легенд, на средства, найденные в кладе, будто бы был основан Ростовский Авраамиев монастырь: бес, желая насолить благочестивому старцу Авраамию Ростовскому, материализовался в образ воина и, явившись к великому князю Владимирскому, доложил, что будто бы Авраамий нашел на великокняжеской земле "сосуд медян, в нем множество сосудов златых и поясов златых, и чепей" и что на это сокровище, которому "не можно и цены уставити", Авраамий устроил монашескую обитель. Князь, поверив бесовской выдумке, приказал схватить подвижника и привести к нему, но при дознании у Авраамия из всего имущества оказалась одна власяница.

Царь Иван Грозный, по рассказу летописца, собственноручно отыскал клад, замурованный в стене новгородского Софийского собора. Прибыв в Новгород, царь "неведомо как уве-дал казну древнюю, сокровенную", по преданию — скрытую в стене собора его строителем, князем Владимиром, внуком Владимира Святого. Об этом кладе неизвестно было никому, "ниже слухом, ниже писанием", поэтому источник информации о кладе так и остался невыясненным. Царь, приехав ночью в собор, "начал пытать про казну ключаря софийского и пономарей много мучил", но несчастные ничего не ведали о кладе ни сном, ни духом. Не добившись от них толку, царь стал подниматься по лестнице, которая вела "на церковные полати" и наверху, остановившись, вдруг приказал ломать стену. Из замуровки "просыпалось велие сокровище: древние слитки в гривну, и в полтину, и в рубль". "Насыпав" клад в возы, царь отправил его в Москву. Обычай замуровывать клады в стены каменных церквей в Новгороде, вероятно, был весьма распространен, так как известен еще один подобный случаи: в 1524 году в стене Пятницкой церкви при ремонтных работах было случайно обнаружено замурованное "сокровище древних рублев новгородских литых 170, а полтин 44".

Особенной страстью к кладоискательству отличалась сестра Петра I, царевна Екатерина Алексеевна. Она держала при себе баб-ворожей, которые по ее приказу якобы видели сны про клады, а потом царевна посылала по их указаниям на те места людей: узнав, что за 220 верст от Москвы, на дворе одного крестьянина, в хлеву, под гнилыми досками, стоит котел денег, царевна послала туда "для взятья кладу" дворцового сторожа, наняв подводы и охрану для вывоза денег. Клад, однако, не нашли. В другой раз царевна отправила приближенных женщин в поисках клада в полночь на кладбище разрывать могилы. При ней состоял некий костромской поп Григорий Елисеев, который хвалился, что может определять местонахождение кладов по имеющимся у него особым "планетным тетрадям". По приказу Петра I все эти "укащики" кладов были подвергнуты сыску и оказались, при ближайшем рассмотрении, обманщиками: сам поп Гришка Елисеев признался, что у него были "планетные тетрадки", и что он "по планетам клады узнает, а царевне говорил обманом, взятки ради".