Осколки памяти - Наталья Ефремова

Она протянула руку и взяла с края полки желтую бутылочку с дозатором. Пенка для умывания для нормальной кожи. Ее, наверное.

Понюхав колпачок, Кристина зажмурилась от вкусного ванильного запаха. Что там еще есть? Ночной питательный крем. Очищающая маска для лица. Мда… целый арсенал, не оставляющий сомнений в том, что он принадлежит женщине, то есть ей, Кристине.

Она не очень ловко вернула бутылочку с пенкой на место, сетуя на то, что руки не желают ее слушаться, потом зачем-то потянулась к шампуню и открыла крышку. Ей в лицо нежно пахнуло узнаваемым чистым запахом лаванды. Аромат был таким притягательным, что Кристина не удержалась и вылила себе на ладонь немного тягучей сиреневой жидкости с перламутровыми разводами. Определенно, она любила шампуни с запахом лаванды.

Она сидела и водила пальцем по лужице в ладони, закручивая перламутровые разводы в спирали, но тут ее отвлек голос за дверью, слегка приглушенный шумом льющейся воды:

– У вас все в порядке?

– Да, – отозвалась Кристина, торопливо смывая шампунь с ладони. – Я уже иду. Сама! – добавила она, немного опасаясь, что Ник выполнит свою угрозу и войдет до того, как она будет к этому готова.

Эта ванная, обычная, со вкусом отделанная ванная супружеской спальни очень ее смущала. Ника здесь только не хватало, в это маленьком пространстве, наполненном такими милыми вещами. Он и без того ее подавляет, а здесь тем более.

Под конец Кристина плеснула себе в лицо еще одну пригоршню холодной воды и неуверенно поднялась с короба, опираясь одной рукой на полотенцесушитель, а другой – на край раковины.

Она собиралась выйти из ванной спокойно и хотя бы внешне уверенно, чтобы доказать Нику, что может обойтись и без него.

Может обойтись без него, черт бы его побрал опять!

Кристина приоткрыла дверь и, стоя на пороге, увидела, как он ждет ее у двери, готовый в любую минуту прийти на помощь. Вздернув подбородок, она шагнула в комнату, но тут ее босая нога поехала по гладкой плитке пола, и она в буквальном смысле вывалилась из ванной прямо в руки Ника.

– Да что же это такое? – с отчаянием простонала Кристина, почувствовав вспышку боли, вызванную очередным резким движением.

– Это – прямое следствие вашего упрямства и нежелания признать, что моя помощь вам все-таки необходима, – ответил мрачный голос у нее над головой. – Поэтому не геройствуйте и позвольте мне вернуть вас в постель тем же способом, каким вы ее покинули.

С коротким вздохом Кристина покорно вскинула руки, чтобы обхватить Ника за шею, и увидела, как он внезапно изменился в лице. Осуждающий взгляд, который буравил ее минуту назад, стал растерянным и каким-то, как ей показалось, беззащитным.

– Вы… там что… Что вы там делали? – дрогнувшим голосом спросил Ник.

– А что, по-вашему, я могла там делать? – устало поинтересовалась Кристина, желавшая только одного – поскорее вернуться обратно в постель, неважно каким способом. – Вы продолжите задавать наводящие вопросы или мне прямо описать всю последовательность действий, не упуская ни одной мелкой детали?

Ник посмотрел на ее волосы какими-то больными глазами.

– Просто… у вас такой запах, что я подумал… Впрочем, неважно, что именно я подумал. Забудьте.

Однако произошедшие в нем перемены так озадачили Кристину, что она, нахмурившись, принюхалась и догадалась.

– Этот запах? – спросила она, поднося ладонь к лицу Ника.

Он только кивнул в ответ, и Кристина с изумлением увидела, как на его высоких скулах заиграли желваки, а губы сжались в тонкую полосу.

Что она такого сделала?

Утруждать себя дальнейшим выяснением причин странной реакции Ника на запах лавандового шампуня у нее просто не было сил: слабость вновь накатывала на нее предательскими волнами. Прикрыв глаза, Кристина позволила донести себя до кровати и уложить под одеяло.

Оказавшись в своем убежище, она тут же отвернулась от Ника и заплакала. Воинственный настрой куда-то мигом испарился.

Как она себя ведет? И зачем? Кто бы он ни был, он помогал ей и заботился о ней, а она только огрызается. А с другой стороны, что ей еще остается? Радоваться? Наслаждаться ситуацией? Что-то не выходит пока.

Слезы текли по щекам, капали с кончика носа, щекотали уголки губ, и вскоре Кристине пришлось передвинуться с мокрого пятна на подушке. Ощутив на своем плече мягкое прикосновение теплой руки, она обернулась и встретилась с тревожным взглядом: Ник присел на корточки рядом с кроватью так, что его лицо оказалось на одном уровне с ее, заплаканным и потерянным.

В его серых дымчатых глазах Кристина заметила темные крапинки. На миг залюбовавшись ими, она тут же отругала себя за нелепые мысли. Мир вокруг с ума сходит, а она разглядывает какие-то крапинки в глазах совершенно незнакомого ей человека, кем бы он там себя ни называл.

Ник Вуд смотрел на нее взглядом, напоминающим ей кого-то очень давно знакомого, запечатленного в памяти, но неуловимого. Поэтому она решила, что эти воспоминания – всего лишь надуманная реакция на его слова о том, что он ее муж. Она просто должна его помнить, вот подсознание и создает размытые образы в подтверждение его слов. Это самообман, убеждала себя Кристина, банальный самообман.

Она повторяла про себя снова и снова, что не знает Ника, никогда не видела его прежде и поэтому не помнит, но глаза против ее воли скользили по его безупречному лицу, останавливаясь на небрежной мальчишеской челке, глубоких складках, идущих от крыльев носа к уголкам губ, на четкой линии гладкого подбородка с еле заметной ямочкой. Он молчал и, как ей показалось, печально наблюдал за ней.

От Ника приятно пахло снегом и хвоей. Капельки на волосах высохли, но румянец еще не исчез со щек, и это его очень украшало.

Сердце подсказывало Кристине, что она ошибается, заставляя себя воспринимать его чужим, но разум утверждал обратное. И, разрываясь между доводами рассудка, собственным страхом и желанием поверить Нику, Кристина лишь также молча смотрела на него.

Первым пришел в себя Ник и, с видимым усилием стряхнув оцепенение, заговорил. Теперь его голос звучал совсем по-другому, тихо и ласково:

– Кристи (она вновь вздрогнула), все будет хорошо. Поверь мне, пожалуйста. Я с тобой… И ты… ты дома. Все обязательно вернется, только не плачь. Я ведь рядом, и я о тебе позабочусь. Успокойся, ладно?

Он говорил с ней, точно с ребенком, тихонько поглаживая ее по голове. И она действительно понемногу успокаивалась, почти убаюканная его прикосновениями, мягким бархатным голосом и удивительно доброй улыбкой.

Все будет хорошо.

Сейчас она ему верила. Просто не могла не верить.

Внезапно Ник хитро сощурился, словно его посетила гениальная идея.