Тоже люди - Галина Анатольевна Тюрина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Остальные рабы, конечно, завидовали такому положению своих недавних товарищей по несчастью, но по необходимости довольствовались уже тем, что их ядовитых подземелий выбрались на поверхность. Охранники тоже были довольны, потому что им не было больше нужды лазить по забоям.
К чужаку, несомненно бывшему мозгом и сердцем этих разительных перемен, на руднике прониклись искренним почтением, хотя одновременно и считали его человеком, мягко говоря, с большими странностями. За ним даже устойчиво закрепилась насмешливая кличка Святоша за абсолютную и поэтому сильно шокирующую трезвость и воистину запредельную сдержанность.
Ученики поначалу все время норовили подшутить над своим наставником, уж очень сильно веселила его неадекватная реакция на эти чересчур грубые и злые шутки. Бывало, что Святоша совершенно без обиды смеялся над собой вместе с ними, но чаще всего только кротко улыбался, неодобрительно качая головой, однако никогда не пытаясь вразумить «шутников» самым понятным методом. Это и удивляло более всего, и сначала все было подумали, что он просто слабак, что опять же сразу стало поводом для насмешек.
Однажды техники ради шутки приготовили огромный булыжник, подперли им дверь душевой пристройки, в которой находился землянин, и спрятались за оградой, давясь от еле сдерживаемого смеха и переговариваясь. Святоша, заслышав возню и выглянув в окошко, заметил прямо перед дверью этот «камушек». Насмешники так и прыснули, предвкушая, как он будет «немощно» ругаться, звать на помощь и корячиться, безуспешно пытаясь выбраться. Тем временем дверь медленно и плавно приоткрылась, неумолимо сдвигая камень так, чтобы возможно было протиснуться человеку. Святоша вышел на крыльцо, поплевал на ладони и поднял булыжник (техники еле притащили его сюда вчетвером), поудобнее перехватил его, прицелился, раскачивая (ни дать ни взять как спортсмен-метатель тяжестей), и ловко и точно бросил, слегка подкрутив «снаряд» для вящего эффекта. Описав высокую дугу, камень перелетел через ограду и приземлился прямо за шутниками, обдав их фонтаном пыли и мелкого песка с головы до ног. Святоша же, демонстративно отряхнув ладони, сказал с всегдашней спокойной расстановкой:
— Выходите, чего там застыли? Я давно заметил вас. — И он перечислил имена сидевших «в засаде». Была у него такая причуда: он называл всех людей по именам, а клички просто демонстративно не признавал, хотя на свою собственную охотно отзывался.
Оторопевшие техники вылезли из-за ограды и теперь не знали, куда деваться. Увиденное послужило им таким ярким уроком, что они даже сразу же попытались загладить свою выходку самым распространенным «мировосстанавливающим» способом извинения.
— Ставим тебе по большой кружке пива за такой бросок! — пообещали перепуганные насмешники практически хором, когда к ним вернулся дар речи.
— Я не люблю пиво. Вы же знаете. Так что, спасибо, не надо. — Святоша улыбнулся и развел руками. — А вот когда я еще учился, с друзьями тоже позволил себе подобную шуточку над своим наставником, и, кстати, с тем же результатом. Только мы положили плиту раз в пять потяжелее.
После этого случая ученики зауважали своего учителя не только за «мозги», хотя им и оставалось непонятным, почему он при такой исключительной силе и поразительной ловкости ни разу еще не воспользовался этими физическими качествами, чтобы вразумить кого-нибудь из очень уж назойливых шутников самым быстрым и действенным способом. Некоторое время кое-кто даже пытался спорить на деньги, что сможет все-таки раскачать Святошу настолько, что заставит подраться, но неизменно проигрывали споры. В конце концов одни решили, что он неисправимый трус, а другие посчитали его человеком просто клинически неспособным злиться и обижаться.
Как бы то ни было, а работа и отдых с развлечениями шли своим чередом. Поселок у рудника жил обычным порядком. В урочный час открывался холостяцкий бар с программой кабаре, где было всегда полно посетителей, большинство которых составляли солдаты стражи и вольнонаемные работники, к которым теперь временами прибавлялись и подневольные техники, ведь им среди других «привилегий» было разрешено посещать данное злачное заведение.
«Синеблузники» (так техников прозвали в деревне по цвету одежды), как правило, приходили тесной компанией, когда у них появлялись денежки. С учениками приходил и Святоша, который сразу же становился центром внимания женщин кабаре к немалой зависти всех остальных мужчин.
— И чем он их так заводит? — бубнили завсегдатаи у стойки. — Все красотки просто готовы его облизать с ног до головы.
— Он — признанный красавчик, каких прежде не водилось в наших краях. Гладкий да сладкий, как рекламная картинка, а не какой-нибудь там изъеденный угрями и циррозом тип со зловонной отрыжкой, — серьезно объясняли они сами себе и вздыхали: — Бывает везуха — родятся же такие субчики, всем на зависть.
— Дуростью своей он баб привлекает, — язвили другие. — Телкам то только сумасшедших и подавай. Болтают, что даже хозяйская дочка, и та купилась на его невинные гляделки и возвышенный треп.
И те и другие были, в общем то, правы: женщин, никогда не видевших элементарного к себе уважения, просто до самой глубины сердца поражала его ненаигранная вежливость и воспитанность вкупе с чистоплотностью и ухоженностью. Они просто млели от страсти и удовольствия, когда Святоша «при полном параде» (синий невольничий костюм на нем всегда сиял безупречной опрятностью, к тому же, как ни странно, очень ему шел), улыбаясь, говорил кому-нибудь из них «спасибо» или «будьте так добры». А уж когда он подавал руку, чтобы женщина спустилась со сцены, усаживал за столик, предупредительно отодвигая стулья, или пропускал вперед, открывая перед «дамой» дверь, они просто готовы были выпасть в натуральный блаженный обморок.
Все самые дорогие и симпатичные проститутки старались предугадать появление Святоши заранее, чтобы вырядиться поэффектнее к его приходу и выбрать самое лучшее место, на которое он обязательно обратил бы свое внимание. Иногда между «девочками» вспыхивали прямо-таки кровавые потасовки из-за споров, кому же этот «лакомый кусочек» достанется. Все это происходило тихо, за закрытыми дверями, так как каждая женщина была в курсе слухов, что желанный объект не выносит грубости и тем более драк, и боялась, что если он вдруг узнает о случившемся, то наверняка обойдет ее вниманием. Еще больше разжигало страсти то, что Святоша ни разу не пожелал воспользоваться своей популярностью и изобилием желающих бросится к нему в объятия представительниц женского пола в корыстных
