Смерть в осколках вазы мэбен - Виктория Платова

— Ну тебя, сумасшедший. — Я пыталась отбиться, но он продолжал меня тискать. — Знаю я, чего это самое слово стоит. Пусти же, пусти, Герт!

Он наконец внял моим словам и отпустил. Потеребил клочок волос на подбородке, поскреб щетину и деловито спросил:

— А пожрать чего-нибудь найдется, а то я со вчерашнего дня голодный.

— Ну ты даешь! — вырвалось у меня. — Мотался неизвестно где, а теперь явился, грязный, отекший, да еще и голодный.

— Ладно, отекший, — отмахнулся Герт, — было бы с чего отекать. А если и грязный, так что из того, я ведь не из бани и не из парикмахерской, сейчас умоюсь по-быстрому, приведу себя в порядок, стану свежим, как аленький цветочек.

— Почему аленький цветочек? Ну что ты за чудило, Герт! — Мне уже стало весело, и сердиться я больше не могла.

— Не нравится цветочек, значит, как малосольный огурчик. — Он уже стаскивал с себя рубаху. — Так будет еда или нет?

— Будет тебе еда, — пообещала я, — полные тарелки, иди уже, мойся. Будешь бриться, возьми лосьон в белом тюбике на полочке.

— И зачем тебе мужской лосьон? — сразу вскинулся Герт. — Признавайся, подруга. Или здесь до меня обретался кто-то настолько близкий, что ты позволила ему хранить такие интимные вещи?

— Ладно тебе, обормот, — отмахнулась я. — Какой еще близкий! Это Мишка прислал, уж не знаю зачем. Может, думал, что пригодится какому-нибудь моему дружку, может, посчитал, что у нас с этим добром дефицит. Не знаю. Они с Люсьенной мне косметику посылают целыми коробками к праздникам и просто так без всякого повода. Всем, кому можно, я стараюсь это добро побыстрее сплавить, но кое-что все равно остается. Лосьон этот у меня уже с полгода валяется, никак никуда не определю. Так что, считай, презент тебе от моего брата.

— От Мишки, — Герт почесал маковку, — тогда согласен. Уговорила.

Я собирала на стол, а Герт плескался в ванне. Не скажу, что после прошедшей ночи он выглядел особо помятым или усталым. Но вот что-то прежнее, неуловимо мальчишеское снова появилось в нем. Словно Герт перестал валять дурака и играть во взрослого, а опять стал самим собой. Я решила до поры до времени не донимать его разными вопросами, хотя червячок сомнения так и точил меня, рисуя всевозможные живописные варианты его времяпрепровождения. И зудел надоедливым комаром вопрос: «Где он все-таки болтался всю ночь и что это были за дела?» Загнав свои сомнения куда подальше, я решила переключиться на насущные проблемы.

А насущных как раз было полным-полно. И прежде всего дурацкая статья о моде. Не мудрствуя лукаво, я вытащила из своего архива старую-престарую свою писанину, кое-что подправила, кое-что изменила, дополнила высказываниями о современных тенденциях словами модельера Ольги Белоуховой, с которой мне удалось-таки поговорить несколько дней назад. Поэтому я с чистой душой и совестью могла отвезти Пошехонцеву готовый материал.

Договорившись с Гертом встретиться возле редакции, я отправилась на работу. Но вместо ожидаемого родного шума меня встретил лишь стук клавиатур особо добросовестных сотрудников. Внимательно осмотревшись в притихшей редакции — ну и дела! — я отправилась к своему столу. Привычным движением спихнула привычные горы мусора, ожидая появления Лилькиной головы.

Она и не замедлила появиться, вот только вид у нее был необыкновенно хмурый, а всегда довольное лицо выглядело помятым, постаревшим и даже, кажется, припухшим.

— Опять материалы сбросила, — она недовольно посмотрела на меня. — Неужели трудно попросить, чтобы я убрала.

— Само упало, — попробовала я пошутить, глядя на хмурую коллегу. — Наверное, слишком много всего накопилось.

— Что же оно раньше не падало, — Лилька присела, собирая бумажные отходы, — а валится, стоит только тебе появиться? Теперь вот собирать придется.

— Давай помогу, — радушно предложила я, присев с ней рядом и подбирая рассыпавшиеся листочки.

— Обойдусь и без помощников, — Лилька зло посмотрела на меня, — а то помогают тут некоторые, а потом отдувайся. — Она собрала бумажный завал и отправилась за свой стол.

Непонятно, чего это Лилька вдруг на меня окрысилась. Я вроде ничем не провинилась. Усевшись на стул, я раздумывала, отправиться ли прямо сейчас к главному или немножечко подождать. Мои размышления прервал голос Ирочки Кривцовой, которая неслышно подошла сзади.

— Не угостишь сигареткой, Леда? — спросила она, поигрывая зажигалкой.

— Конечно. — Я полезла в сумочку и протянула Ирочке пачку.

— Спасибо. — Она взяла сигаретку, посмотрела на нее, затем на меня и выразительно повела глазами в сторону курилки. Затем развернулась и вышла.

Я посидела еще немного, гадая, что это такое с ними стряслось за то непродолжительное время, пока я здесь не появлялась, но все же подхватила пачку и направилась вслед за Ирочкой.

— Что стряслось? — потребовала я у нее ответа, как только устроилась на своем любимом месте возле подоконника.

— Разборки в маленьком Токио, неужели не догадалась, — ответила Ирочка, затягиваясь. — Вчера Лилька принесла Илюше один скандальный материальчик. Она, когда его готовила, просто глаза горели, все твердила, что будет нечто сногсшибательное. Вот именно так и вышло. Илюша как прочитал, у него волосы дыбом встали. Он так орал на Лильку, что вся редакция слышала. Да, наверное, и не только редакция. Ты даже представить себе не можешь, как он ее называл. Лилька выскочила от него вся красная, ни на кого не глядя, схватила плащ и ушла. А потом он принялся за всех нас, руководительский раж его, видите ли, обуял, козла драного. Как начал шерстить и песочить… Видишь, половина лишнего состава сегодня разбежалась в поисках новостей, остальная половина занимается ловлей блох, выколачивая их из своих нетленных опусов. А главный сидит у себя, обиженный на нас и на весь свет. Такие вот дела.

— И какая муха его укусила?

— Спонсорская, скорее всего. — Ирочка потушила окурок. — Он ведь разошелся так из-за материалов о Диане.

— О Диане… — Я прикусила язык. Вот, оказывается, почему Лилька взбесилась и не хочет со мной разговаривать.

— Ее скандальный материальчик — твоих рук дело? — в проницательности Ирочке отказать было нельзя.

— Клянусь, что все до единого слова правда. Сама при этом всем присутствовала.

— Однако, — Ирочка провела пальцем по гладкой щеке, — неплохая бы статейка получилась. Но в том-то все и дело, что ничего не выйдет. Мы должны сейчас всеми силами превозносить Диану, я знаю, что у тебя запланировано интервью с ней. Да не морщись, нам с кем только не приходится сталкиваться. В общем, мы должны всеми силами ее расхваливать, а тут Лилька со своей скандальной бомбой. Понятно, что нервишки главного не выдержали.

— А раньше он так радовался любому намеку на скандал, — я покачала головой и передразнила Пошехонцева:

— «Это так привлекает нашего читателя». А теперь, стало быть, не привлекает?

— Все, что касается Дианы, должно быть идеально белым. Неужели не понятно? И за это главный получает от неизвестного дядьки энную сумму. Вот и пытается теперь подделываться под заказчика.

— Ладно, Ирочка, — я поднялась, — спасибо, что просветила, пойду отдам Илюше материал. Разведаю его настроение, посмотрю, что и как.

— Дерзай. — Ирочка вздохнула каким-то своим мыслям и тоже направилась к выходу.

Лилька сидела все такая же хмурая и надутая за своим столом и лениво тыкала одним пальцем в клавиатуру. Периодически она уничтожала все написанное и принималась за работу снова. Я решительно взяла стул и уселась возле нее.

— Это я виновата, Лилька, — сказала я, глядя на высоко взбитые светлые волосы коллеги, — но если разобраться, то не так уж и сильно.

— Ах, не сильно. — Она резко повернулась ко мне, и в ее зеленых глазах замерцали огоньки. — Выходит, это я во всем виновата?

— Нет, не ты, — я старалась не пасть хладным трупом под испепеляющим взглядом взбешенной мегеры. — Во всем виноват Пошехонцев. Я сообщила тебе только достоверные факты, в этом можешь не сомневаться, я также не сомневаюсь, что ты сделала отличную статью, но кое-кто, — я мотнула головой в сторону кабинета главного, — не хочет об-лажаться перед состоятельным заказчиком. Поэтому у твоей статьи не было шансов появиться в «Вечерних новостях» именно сейчас. Но знаешь, Лилька, — продолжала я, видя, что она постепенно перестает пылать праведным гневом, — возьми-ка свой материальчик и отдай его в другую газету. Сразу убьешь двух зайцев: и с Илюшей рассчитаешься, и деньжонки какие-никакие получишь. А еще и над нашей дивой посмеешься.Как тебе моя идея?

Лилька закусила губу, переваривая услышанное, потом посмотрела на дверь кабинета Пошехонцева, прошептала мстительно: «Ну ладно» — и потянулась за сумочкой.

— Тут у меня телефончик один был, — объяснила она, — так, на всякий случай. Вот он теперь и пригодился.