Горький шоколад с ароматом ванили - Алика Бауэр

Я успела издать только безмолвное «ах», а его дыхание уже ласкало лицо.

— Если бы, как ты говоришь, твоё пьяное тело не отключилось, прежде чем сказать мне адрес, я бы так и сделал.

— О, Боже, — я стыдливо прикрыла лицо ладонями.

— А теперь, — протянул он, — скажи, какого чёрта ты так напилась? А если бы я случайно не оказался в том клубе?

Я отняла ладони от лица, изумлённо на него уставившись.

— Ты отчитываешь меня? Я же извинилась... И тем более, что на тебя нашло? Вчера ты говорил по-другому!

Даниэль заправил кудряшку, что нарочито лезла мне в глаза за ухо.

— Интереснее призывать человека к совести и напоминать ему о стыде и позоре минувшего вечера на трезвую голову. Это веселее. И эффективнее.

Он игриво щелкнул по носу, стоило мне раскрыть рот от возмущения.

— Допустим, — нехотя согласилась я. — А дальше... — щеки загорелись румянцем, а правильные слова никак не подбирались. — Моя одежда... Я... — побольше в грудь воздуха, — Я сняла еë сама? Или...

Даниэль наклонил голову чуть вбок, изучая мое лицо.

— Ты не можешь вспомнить, трахались ли мы?

Моё молчание, потупленный взгляд, смотрящий, как собственные пальцы перебирают нервно край футболки, были красноречивее слов. Он нежно взял меня за подбородок, поднимая вверх. Мятное дыхание приятно щекотало кожу, что хотелось прикрыть глаза.

— Ты правда считаешь, что секс со мной ты бы так просто забыла? — его томный голос пробирал до мурашек.

— А что я должна была подумать? На мне только нижнее бельё было, когда я проснулась!

Мужские пальцы отпустили мой подбородок. Даниэль сложил первый блин треугольником и, окунув его в мёд, поднёс к моему рту.

— Не стоит благодарности за то, что твоя одежда постирана и высушена. Кусай, — приказал он, когда я в очередной раз хотела открыть рот, то ли от возмущения, то ли в словах благодарности.

Я почти не чувствовала вкус еды, пока пережевывала, наблюдая как карие глаза пожирают меня в этот момент.

— Хорошая девочка… — протянул Даниэль и, сжав голое бедро, отпустил. — Если бы между нами что-то и было, то сомневаюсь в сохранности твоего белья. Скорее всего, что-то из этого, — он обвёл меня взглядом, заставляя почувствовать себя совсем обнажённой, — было бы разорвано на кусочки.

Шумно выдохнув, я замолчала, полностью подтверждая свою капитуляцию и наслаждаясь ощутимыми прикосновениями к своему бедру. Его пальцы жили своей жизнью, вырисовывая на коже узоры, знакомыми лишь ему.

Я взяла ещё один блин и, макнув в земляничное варенье, откусила кусочек, теперь чувствуя на языке восхитительный любимый вкус.

Взгляд Даниэля скользнул ниже, в область груди. Капля от варенья упала на футболку в район соска. Я потянулась к сбежавшей проказнице, мысленно ругая себя за то, что одинокому мужчине придётся стирать ещё одну испачканную вещь. Но тут мои руки были прижаты ладонями к столешнице. Какое-то время его глаза просто гипнотизировал каплю, смотря на неë слишком плотоядно.

Я поняла, как крепко меня держат за запястья, когда попыталась дёрнуться.

— Не смей, — предупреждающе сказал он, и вибрацию его голоса я могла почувствовать каждым миллиметром кожи.

Даниэль наклонил голову и его губы сомкнулись вокруг земляничной капли, втягивая вместе с футболкой и тонким кружевом белья ареолу соска. Этого хватило запустить маленькие ниточки желания, что стали змейками ползти по венам, обвивая каждый орган и устремляться вниз живота. Не отрывая рта, его язык надавил на грудь, двигаясь плавно по кругу. Зубами он всё же отыскал вставший от его ласк сосок и чуть прикусил его, вырывая первый глухой стон.

Ладони двигались вверх по бедам, задирая футболку. Дыхание учащалось от вида, как Даниэль жадно припал к моей груди. Рука упёрлась в его торс в желании притянуть ближе, но никак не оттолкнуть. Хотелось скользнуть пальцами ниже и проникнуть под резинку свободных штанов, обвить его член ладонью и заставить его стонать от этих движений прямо в мою шею.

Еле слышные стоны из его имени срывались с губ, стоило ему перейти ко второй груди.

— Это мой псевдоним, — прохрипел мужской голос куда-то в футболку, возбуждённый до предела.

Он поднял на меня свои глаза, что потемнели от захлестнувшей их страсти и желания.

— Настоящее имя — Данил Орлов.

Я изумленно вскинула брови вверх.

— Французские корни у меня от отца, — продолжил он будничным тоном, а сам пальцами оттягивал ворот моей футболки, поглаживая ключицы. — Мама русская. Молодой студенткой она поехала в Париж на практику. Повстречала моего отца, и они поженились. Но рожать мама собиралась исключительно в России. Спустя год отец уговорил её вернуться во Францию, — он нахмурился. — А после нескольких лет недопонимания и вечных скандалов начался тяжёлый бракоразводный процесс.

— Мне жаль. А почему ты не работаешь под настоящим именем?

— Я пробовал. Но молодой поваренок Данилка Орлов не так привлекает к себе внимание, имеет значимость и эксклюзивность, как повар из самого Парижа Даниэль Арно.

Он прижал меня к себе плотнее, проходясь пальцами по линии позвоночника, заставляя выгнуться ему навстречу, соприкасаясь грудью.

— Так тебя возбуждала мысль быть трахнутой иностранцем?

— Что? Нет. Тебя выдавал твой чистый русский.

— А что тебя возбуждает? — сильные руки рывком притянули меня ещё на пару сантиметров ближе, заставляя промежностью коснуться его стояка.

Я издала один, неожиданный для себя, стон, затем, повинуясь слепому желанию, потёрлась о бугорок, выступающий из брюк Даниэля. Прикрыла глаза, ощутив, что надавила на самый клитор, и повторила это движение. Вверх. Вниз. Плотнее прижимаясь к нему, сжимая внутри себя мышцы, чтобы хотя бы как-то усмирить желание. В ответ на это я услышала мужской рык. Он сжал в руках мои бёдра, сминая кожу.

Мастурбация по вечерам, которая уже долгое время заменяла секс, казалась не такой плохой альтернативой. Но сейчас я понимала, что она уступала даже этому трению через одежду в тысячу раз.

Даниэль сначала посмотрел на мою грудь, где остались два круглых пятна от его рта и слюны, а потом опустил взгляд ниже, где открывался вид на мои тёмные трусики.

Приятное волнение внутри переросло в возбуждение.

Я попыталась немного свести ноги от его взгляда, что с любопытством рассматривали очертания половых губ, обтянутых влажным бельём.

— И как давно ты сидишь в этих мокрых трусиках?

— Достаточно.

Даниэль немного отстранился, а мои бёдра по инерции