Прощай, нищета! Краткая экономическая история мира - Грегори Кларк

В средневековой Англии ожидаемая продолжительность жизни может быть оценена для мужчин — арендаторов земли и жилья в феодальных поместьях и для представителей монашеских общин. Цви Рази на основе судебных документов из Хейлсоуэна вычислил временной интервал между моментом, когда мужчины-арендаторы вступали во владение арендуемой собственностью, и их смертью. Поскольку по закону арендатору не могло быть меньше 20 лет, то средний возраст вступления в обладание собственностью должен был превышать 20 лет. Согласно этим оценкам, ожидаемая продолжительность жизни у мужчин в возрасте 20 с небольшим лет составляла 28 лет до эпохи «черной смерти» и 32 года через 50 лет после ее первой вспышки. Эти оценки настолько близки к ожидаемой продолжительности жизни 20-летних англичан в 1580–1800 годы, что мы при отсутствии дополнительных данных о младенческой и детской смертности в Средние века не можем утверждать, что ожидаемая продолжительность жизни в Англии в 1300 году была ниже, чем в 1800 году.

И в Китае, и в Японии ожидаемая продолжительность жизни у 20-летних была не менее, если не более высокой, чем в Англии в 1800 году. Эти общества имели иную структуру смертности — младенческая смертность там была выше, чем в Европе (возможно, вследствие практики детоубийств), а смертность во взрослом возрасте, соответственно, ниже.

Было бы неплохо напрямую сравнить ожидаемую продолжительность жизни в Европе после 1300 года и в различных обществах до 1300 года для дополнительной проверки сделанного выше утверждения о том, что уровень жизни с неолита до 1800 года нисколько не повысился. К сожалению, хотя по останкам из погребений можно определить, в каком возрасте умерли те, кому эти останки принадлежат, никто до сих пор не разработал надежного метода, позволявшего бы вывести из этих оценок оценки ожидаемой продолжительности жизни в данном возрасте. Скелеты малолетних и очень старых людей сохраняются в земле гораздо хуже, чем скелеты людей зрелого возраста, и поэтому дошедшие до нас останки являются нерепрезентативными.

Однако современные собиратели имеют более высокую ожидаемую продолжительность жизни в 20-летнем возрасте, чем какая-либо другая группа из табл. 5.3, и это позволяет предположить, что в каменном веке 20-летние могли рассчитывать на более долгую жизнь, чем их сверстники из намного более технологически развитых европейских и азиатских обществ в 1800 года. Таким образом, ожидаемая продолжительность жизни в доиндустриальном мире за весь срок, отделявший древнейшие племена собирателей от 1800 года, вероятно, изменилась не больше, чем материальный уровень жизни и фертильность. Поскольку последняя, скорее всего, была примерно одинаковой и у собирателей, и в оседлых аграрных обществах, уровень смертности тоже должен был быть одинаковым.

ДОХОД И СМЕРТНОСТЬ

За весь период с 1540 по 1800 год мы не видим в Англии никакой корреляции между уровнем дохода и уровнем смертности. Например, на рис. 5.1 показана зависимость уровня младенческой смертности от уровня дохода по десятилетиям. Мы видим, что в декады с высокими доходами младенческая смертность, пожалуй, лишь возрастала. Временное падение доходов, причиной которого становились, например, неурожаи, после 1540 года также почти не сказывалось на смертности, из чего иногда делается вывод о том, что Англия задолго до 1800 года вырвалась из тисков мальтузианской экономики[103]. Однако, как видно из рисунка, эти закономерности, возможно, лишь отражают изменения функции смертности с течением времени.

ИСТОЧНИКИ: Данные об уровне смертности взяты из: Wrigley et al., 1997, p. 614.

РИС. 5.1. Уровень смертности и реальный доход в Англии по десятилетиям с 1540 по 1800 год

Уровень младенческой смертности по восьми лондонским приходам в 1538–1653 годах можно сравнить с долей «зажиточных» домохозяйств в каждом приходе согласно налоговым ведомостям за 1638 год. На рис. 5.2 мы видим, что дети богатых родителей имели намного более высокие шансы на выживание. Собственно, используемая здесь грубая оценка дохода домохозяйств объясняет 62 % колебаний уровня младенческой смертности в Лондоне. Более того, хотя Лондон был печально знаменит высоким уровнем смертности и численность его населения поддерживалась лишь за счет постоянного притока людей из деревни, уровень младенческой смертности в богатых приходах Лондона был за все эти годы ниже, чем по стране в целом[104].

ИСТОЧНИК: Landers, 1993, p. 186–188.

РИС. 5.2. Доход домохозяйств и младенческая смертность в Англии, 1538–1653 годы

Те завещания, которые использовались нами для оценки связи между доходом и рождаемостью, могут дать некоторое представление и о том, как доход был связан с уровнем смертности. На рис. 5.3 показана ожидаемая продолжительность жизни в 25-летнем возрасте для английских мужчин-завещателей, живших в начале XVII века. Влияние дохода на ожидаемую продолжительность жизни у взрослых не столь велико, но все равно заметно. Ожидаемая продолжительность жизни у завещателей с состоянием не менее 500 фунтов составляла от 25 до 32 лет по сравнению с 26 годами у тех, кто завещал 25 фунтов или меньше.

ИСТОЧНИК: Данные об уровне смертности взяты из: Wrigley et al., 1997, 614–615.

РИС. 5.3. Ожидаемая продолжительность жизни в 25-летнем возрасте для английских мужчин-завещателей, 1620–1638 годы

На рис. 5.4. показана доля детей, проживших достаточно долго для того, чтобы быть упомянутыми в завещаниях, у завещателей в зависимости от их принадлежности к разным имущественным классам. Мы снова видим скромное, но очевидное влияние величины до хода. У бедных завещателей выживало лишь 63 % детей по сравнению с 69 % у богатых завещателей.

РИС. 5.4. Уровень выживания для детей богатых и бедных завещателей

Таким образом, представляется, что отсутствие в совокупных данных по Англии какой-либо связи между доходом или заработной платой и уровнем смертности вызвано всего лишь изменением функции смертности с течением времени вследствие изменения эпидемиологической ситуации, уровня урбанизации (которая повышает уровень смертности) и улучшения санитарно-гигиенических условий. Вероятно, в целом можно заключить, что вплоть до 1800 года любым обществам был присущ тот или иной баланс между доходом и уровнем смертности, связывавший долгосрочный доход с уровнем, на котором фертильность уравновешивала смертность.

СМЕРТНОСТЬ И УРОВЕНЬ ЖИЗНИ

Уровень фертильности, по-видимому, был более-менее одинаковым во всем доиндустриальном мире, по крайней мере судя по имеющимся у нас данным о фертильности. Уровень фертильности в Англии в 1800 году был не ниже, чем в Японии в XVIII веке или в обществах собирателей. Однако доиндустриальные общества очень сильно отличались друг от друга по уровню жизни. Например, на рис. 3.1 мы видим, что уровень жизни английских рабочих в 1450 году был втрое выше, чем в 1300 году, и почти вдвое превышал уровень 1800 года. Такие различия в уровне жизни, по-видимому, могут быть объяснены главным образом различиями в уровне смертности при данном уровне дохода.

Таким образом, очень высокий уровень жизни европейцев в 1350–1600 годах, несомненно, объясняется «черной смертью», пришедшей в Европу в 1347 году. Первая вспышка «черной смерти» в 1347–1349 годах унесла 30–50 % европейского населения. Но и после этого чума периодически возвращалась в течение следующих 300 лет. В Англии между 1351 и 1485 годом зафиксировано 30 вспышек чумы. Например, город Йорк за один год чумы лишился не менее четверти своего населения — и это случилось уже в 1604 году. В Париже с 1348 по 1596 год произошло 22 эпидемии чумы[105].

Частота и смертоносность эпидемий чумы в Западной Европе таинственным образом снижаются с конца XVII века. Последними большими европейскими эпидемиями чумы были эпидемии 1657 года в Италии, 1660-х годов во Франции, 1663 года в Голландии, 1665 года в Лондоне и 1670-х годов в Австрии и Германии. Но и после этого чума сохранилась в других регионах мира, оставаясь эндемичной во многих частях Азии. Чума присутствовала в китайской провинции Хунань по крайней мере начиная с 1792 года, в конце XIX века распространившись оттуда в другие провинции Китая и попав в Бомбей, где в 1890-е годы от нее погибло 6 млн человек[106].

Чумная бактерия Yersinia pestis, по-видимому, нисколько не утрачивает своей вирулентности с течением времени. В XIX веке в Индии от чумы умирало от 60 до 90 % заразившегося населения. Во время поздней вспышки чумы 1721 года в Марселе умерли 78 % заразившихся, а во время небольшой вспышки чумы 1815 года в итальянском городе Нойя — 80 % заразившихся. Лондонская эпидемия чумы 1665 года убила, возможно, до 16 % жителей города. Во время итальянской эпидемии чумы 1657 года погибли 44 % жителей городов, пораженных болезнью[107].