Между похотью и любовью (СИ) - Вайс Виктория

— Я не могу… Мне нельзя…

— А я сказала пей, — скомандовала Светлана Владимировна, — пей и рассказывай. Всё рассказывай. Подробно. По минутам.

Стас посмотрел на бабушку умоляющим взглядом, но та была непреклонна. Водка больно обожгла горло, дыхание перехватило, он закашлялся и побежал на кухню, где долго пил воду из-под крана, пытаясь потушить пожар внутри. Как ни странно, это взбодрило его, нет, скорее растормошило, вывело из состояния ступора. Но тут же закружилась голова, и Стас качнулся, утратив на секунду координацию.

— Садись, — сказала бабушка, поставив позади него стул, — садись, и рассказывай.

Всё это время, несмотря ни на что, он думал как выкрутиться, что такое соврать, чтобы все поверили, а врать придётся, потому что правда убьёт всех.

— А что рассказывать? А сам испугался…, — начал он, подбирая слова.

В это время, на его счастье, в квартиру вошли следователь и участковый, и усевшись за стол, разложили бумаги.

— Мы провели осмотр и опросили соседей. Никто ничего подозрительного не видел и не слышал. Теперь хотелось бы услышать вашу версию, сказал следователь, и посмотрел на Стаса. — Кто-нибудь ещё кроме тебя и пострадавшей, мог находиться в квартире?

— Нет. Мы были вдвоём, — ответил он, опустив глаза в пол.

— Что могло произойти? Почему у неё разбито лицо?

— Мама упала… Мы поссорились… Она не хотела меня отпускать, говорила, что нужно заниматься, а я договорился с друзьями пойти в кино… Она хотела меня схватить… И поскользнулась на коврике… И упала… Я сразу бабушке позвонил…

— Я тут же приехала, — вступила в разговор Светлана Владимировна.

— А раньше признаки нервного расстройства вы замечали у дочери? К врачам она обращалась?

— Ну а как вы думаете. Леночку бросил муж, сбежал за границу. Осталась одна с маленьким ребёнком…, — она запнулась, и посмотрела на участкового, — Миша, ты же знаешь, что меня долго не было…

— Да знаю я, Светлана Владимировна, — ответил участковый, и продолжил, повернувшись к следователю, — восемь лет находилась в местах лишения свободы. Вышла по УДО. Всё это время у меня на контроле.

— Хорошо, — сказал следователь, складывая бумаги в папку, — не буду вас сегодня мучить. Отдыхайте, наводите порядок. Мы здесь всё зафиксировали. Вот повестки, жду завтра у себя.

— Спасибо, товарищ капитан, — произнесла Светлана Владимировна, — обязательно будем.

Михаил провёл следователя до двери.

— Я ещё побуду здесь.

— Валяй. И не забудь составить характеристики на своих подопечных. Завтра тоже ко мне.

— Слушаюсь.

Он вернулся на кухню.

— И что мне теперь с вами делать? Вас нельзя без присмотра оставлять, — сказал он, взглянув на Светлану Владимировну, держащуюся из последних сил, и на совершенно раскисшего Стаса.

— Не волнуйся, Миша, я позвонила Наталье Андреевне. Она сейчас приедет. И друзьям Ленкиным позвонила. Мы тут, действительно, пока приберёмся… Налить? На тебе лица нет. Переживаешь или что-то случилось?

— Есть повод, — уклончиво ответил он, — тоже проблемы с женой… Разберёмся.

— Ну тогда точно нужно выпить, — и она разлила остатки водки по стаканам.

— Ладно, — махнул рукой Михаил, и выпил.

— Поругались?

— Хуже, — произнёс он, понюхав кусок засохшего хлеба, — уже несколько дней как дома не появляется. Любовника, наверное, завела. Но я всё равно подал в розыск.

— Вот дура.

— И не говорите…

Разговор прервал звонок. На пороге стояла Наталья Андреевна, и не успела Светлана Владимировна закрыть за ней дверь, как он снова зазвенел. В квартиру вошёл Дима и следом за ним Тереза. Его взгляд и взгляд Натальи Андреевны встретились, как и семнадцать лет назад по этой невидимой нити пробежала искра.

— Неужели так всё плохо? — обратилась Наталья Андреевна к подруге.

— Я могла бы соврать, сказав, что всё будет хорошо, но не могу. Всё очень плохо. Похоже у Лены не просто нервный срыв…, — Светлана Владимировна сглотнула комок. — Наташенька, на неё смирительную рубашку надели… Понимаешь, что это значит? Она же в окно чуть не выпрыгнуть…

— О боже… С чего это вдруг?

— Я ей всегда говорила, не держи в себе, выплакаться надо. Но мы же гордые. Мы всё сами. А что мне теперь делать с пацаном?

— А где Стас, что он говорит? — вступил Дима.

— Да ничего не говорит. Поругались, случайно упала, ударилась головой. Что он ещё скажет? Сам напуган. Я ему дала немного водки, так его развезло. Помоги, Димочка, отнести Стасика в комнату, пусть отдохнёт.

— Может мы его к себе заберём, — предложила Тереза, — а завтра утром съездим вместе в больницу, Лену проведаем. А вы лучше сами отдохните. За него не волнуйтесь.

— А что, это хорошая мысль. Мы с Натальей Андреевной приберёмся, посидим немного. Да, подруга, не бросишь меня?

— Да что ты, Светочка. Езжайте, ребята. Мы тут сами.

Придерживая под руки, едва стоящего на ногах Стаса, Дима и Тереза вышли из квартиры, а оставшиеся дома женщины, быстро убрали все следы погрома, оттёрли с пола кровь и даже подмели битое стекло на лестничной площадке. Работали они быстро, но периодически останавливались, чтобы присесть и поплакать. Потом долго сидели на кухни, курили в форточку и пили водку, за которой сбегала Наталья Андреевна. Они охали и ахали, успокаивали друг дружку и обсуждали возможные диагнозы в надежде, что всё с Ленкой будет хорошо, не она первая и не она последняя, главное вытащить её как можно скорее из психушки, чтобы не закололи всякой гадостью успокаивающей. На этом и порешили.

— Вроде обо всём поговорили. Всё сделали, — засобиралась Наталья Андреевна, — пойду я, подруга. Ты здесь останешься или домой?

— Да чего я попрусь ночью. Прилягу здесь.

— Ну смотри, не накручивай себя. Выспись хорошенько. Завтра трудный день.

— Тебе такси вызвать?

— Было бы хорошо, а то водочка даёт о себе знать.

Они попрощались, и Светлана Владимировна, заперев дверь, ещё долго стояла в коридоре, и смотрела на то место, где недавно лежала её дочь. Что-то в этом было не так. Не верилось ей, что с Леной, от удара головой при падении, могло случиться такое. Что-то Стас не договаривает. Она поправила одежду на вешалке, зачем-то протёрла рукавом зеркало, пристально посмотрев на своё измождённое возрастом и переживаниями лицо, и наклонилась, чтобы поставить туфли в обувной шкафчик. Только сейчас она обратила внимание на картонную коробку, стоявшую под стеной у самой двери. Светлана Владимировна подняла её, встряхнула, внутри что-то гулко затарахтело. Она отнесла коробку на кухню, и немного подумав, разрезала скотч, стягивавший упаковку. Внутри лежали какие-то непонятные разноцветные предметы. Первой мыслью было закрыть её и поставить на место, раз Ленка собрала её, значит зачем-то ей это было нужно…, или не нужно, может выбросить хотела, раз у двери поставила. И любопытство взяло верх.

Светлана Владимировна не глядя вытащила из коробки первое, что попалось под руку, что-то тёплое, круглое и приятное на ощупь, перевела взгляд, и тут же дёрнулась, отшвырнув в сторону, словно там была змея… Силиконовый член невообразимых размеров шлёпнулся о стену и выкатился на середину комнаты. Она долго смотрела на него, брезгливо вытирая руки о кофточку. Это было за гранью её понимания. Что это? Зачем? Почему это в её доме? Вопросы долбились в голову, вызывая всё нарастающую боль. Превозмогая отвращение, Светлана Владимировна перевернула коробку, и высыпала содержимое на стол… Назвать шоком её состояние от увиденного, это не сказать ничего. Ноги едва держали её дрожащее тело, она нащупала рукой спинку стула, пододвинула его и села. Неожиданно воздух в комнате закончился, и Светлана Владимировна с трудом разлепив пересохшие губы, попыталась в последний раз вдохнуть его остатки…

ГЛАВА 19

После случившего, Рита не могла спать по ночам. Она бродила по квартире, пила кофе, курила, ей не хотелось ни читать, ни смотреть телевизор, днём даже на улицу не выходила, а когда уставала, садилась у окна и неотрывно смотрела в одну точку. Она оживала только когда приходил с работы Валерка. Рита кормила его, потом укладывалась рядом, положив голову ему на колени, и тут же засыпала, но стоило ему шевельнуться, как сон исчезал и возвращалась тревога.