Народная история США: с 1492 года до наших дней - Говард Зинн

Он вызывал среди нас внутренние волнения и пытался поднять против жителей нашей приграничной полосы жестоких индейских дикарей, которые ведут войну, уничтожая поголовно всех, независимо от возраста, пола или состояния.

За двадцать лет до принятия Декларации была одобрена прокламация легислатуры Массачусетса от 3 ноября 1755 г., в которой индейцы пенобскоты объявлялись «мятежниками, врагами и предателями» и говорилось о вознаграждении: «За каждый принесенный скальп индейца мужского пола… давать сорок фунтов. За каждый скальп индианки или индейца в возрасте до 12 лет… давать 20 фунтов…»

Перу Томаса Джефферсона принадлежит параграф Декларации, где король обвинялся в перевозке рабов из Африки в колонии, «пресекая любую законодательную попытку запретить или ограничить эту отвратительную торговлю». Похоже, что это должно было бы отражать негодование по поводу рабства и работорговли (личное отвращение Джефферсона к рабству следует рассматривать наряду с тем фактом, что до последнего дня своей жизни он являлся хозяином сотен рабов). За этим параграфом стоял растущий страх виргинцев и некоторых других южан по поводу роста численности чернокожих рабов в колониях (они составляли пятую часть населения) и, соответственно, угрозы восстаний невольников. Составленный Джефферсоном параграф не был принят Континентальным конгрессом, поскольку сами рабовладельцы расходились во мнениях относительно желательности прекращения работорговли. Поэтому даже такой жест в сторону чернокожего раба был изъят из великого манифеста свободы Американской революции.

Использование фразы «все люди созданы равными»[30], возможно, и не было преднамеренной попыткой сделать выпад в адрес женщин. Просто тогда не считали, что они достойны упоминания. Для политики женщины были невидимками. Хотя объективная необходимость и способствовала появлению у женщин некоторого авторитета дома, на ферме, в определенных профессиональных областях, таких, как, например, акушерство, на них просто не обращали внимания, если речь заходила о каких-либо политических правах или касалась вопросов равноправия граждан.

Говоря о том, что даже в языке, которым написана Декларация независимости, проявилась ее направленность исключительно на жизнь, свободу и счастье белого мужчины, мы вовсе не обвиняем ее создателей и тех, кто подписал этот документ, в том, что они разделяли те идеи, которые и должны были разделять привилегированные мужи в XVIII в. Реформаторов и радикалов, с досадой оглядывающихся на историческое прошлое, нередко обвиняют в том, что они слишком многого требуют от предшествующей политической эпохи, и иногда так оно и есть. Но, отмечая через столетия тех, кого не затронули права человека, провозглашенные в Декларации независимости, бессмысленно возлагать на то время непосильное моральное бремя. Мы лишь пытаемся понять, каким образом она сработала и смогла мобилизовать отдельные сегменты американского общества, проигнорировав другие. Конечно, патетический язык, подобный тому, каким написана Декларация, используется и в наши дни, для того чтобы достичь безопасного консенсуса, затушевать серьезные конфликты интересов, стоящие за этим процессом, и, помимо прочего, скрыть, что судьбы огромной части человечества вообще не принимались во внимание.

Философию этого документа и идеи о том, что правительство назначается народом и призвано охранять жизнь, свободу и счастье человека и что оно будет свергнуто в случае, если не выполняет этих задач, часто рассматривают как имеющие сходство с идеями Джона Локка, высказанными в его «Втором трактате о государственном правлении». Эта работа была опубликована в Англии в 1689 г., когда англичане восстали против королей-тиранов и установили парламентскую форму правления. В Декларации независимости, как и во «Втором трактате», говорится о правительстве и политических правах, но игнорируется факт существования имущественного неравенства. Но разве могут люди в реальной жизни обладать равными правами, при том что имущественное неравенство столь существенно?

Сам Локк был богатым человеком, который вкладывал деньги в торговлю шелком и рабами, получал доходы от выдачи займов и кредитов. Он инвестировал крупные средства в первый выпуск акций Банка Англии спустя всего лишь несколько лет после написания «Второго трактата» — классического заявления в духе либеральной демократии. Как советник властей Северной и Южной Каролины, он предлагал создать правительство рабовладельцев, возглавляемое богатыми землевладельцами.

Провозглашенная Локком идея народного правительства была направлена в поддержку Английской революции, свободного развития капиталистической торговли как в Англии, так и за рубежом. Но сам Локк сожалел, что труд детей бедняков «до достижения ими двенадцати — четырнадцати лет в большинстве случаев потерян для общества», и предлагал, чтобы все дети старше трех лет из нуждающихся семей посещали «рабочие школы», дабы быть «с младенчества приученными к труду».

Английские революции XVII в. привнесли представительную власть и дали толчок дискуссиям о демократии. Но английский историк К. Хилл в работе «Пуританская революция» пишет: «Создание верховенства парламента и закона, без сомнения, в основном пошло на пользу имущим слоям населения». Со спорным налогообложением, угрожавшим безопасности имущества, было покончено; монополии сброшены, чтобы дать большую свободу бизнесу, а военно-морскую мощь стали использовать для проведения имперской внешней политики, в том числе завоевания Ирландии. Левеллеры и диггеры, два политических движения, стремившихся привнести равенство в экономическую сферу, были сметены Революцией.

Кто-то может отметить воплощение красивых фраз Дж. Локка о представительном правлении в классовом расслоении и конфликтах, вспыхнувших в Англии после той самой Революции, которую поддерживал философ. В 1768 г., когда на американской политической арене нарастала напряженность, Британия переживала времена бунтов и забастовок истопников, работников лесопилок, шляпников, ткачей и моряков, вызванных высокими ценами на хлеб и жалкими заработками. В ежегоднике «Энньюэл реджистер» так описывались события весны — лета 1768 г.:

Всеобщее недовольство преобладало в среде нижних классов. Сие раздражение, частично вызванное высокими ценами на провизию, а частично — иными причинами, слишком часто проявлялось в волнениях и беспорядках, сопровождавшихся самыми печальными последствиями.

«Народ», который, казалось бы, должен был находиться в центре теории Локка о народном правлении, так определялся членом английского парламента: «Я не имею в виду толпу… Я имею в виду средний класс Англии: фабрикантов, йоменов, торговцев, сельских помещиков…»

Подобным же образом и в Америке реальностью, стоящей за словами Декларации независимости (вышедшей в том же году, что и капиталистический манифест Адама Смита «Богатство народов»), было то, что нарождающемуся классу важных людей было необходимо привлечь к себе достаточное для победы над Англией число сторонников-американцев, без того, чтобы затрагивать различия между богатыми и бедными, которые развивались на протяжении 150-летней колониальной истории. И в самом деле, 69 % тех, кто подписал Декларацию независимости, при англичанах занимали в колониях ту или иную должность.

Текст Декларации независимости, полный зажигательных радикальных фраз, прочитал с балкона здания городского собрания Бостона Томас Крафте, член консервативной «Лояльной девятки», выступавшей против антибританской воинственной акции.

Через четыре дня после этого события бостонский комитет связи приказал горожанам явиться на центральную площадь для записи на военную службу. Как оказалось, богатые могли избежать призыва, заплатив за замену, а бедным пришлось служить. Это привело к волнениям и выкрикам в толпе: «Тирания есть тирания, от кого бы она ни исходила».

Британские колонии в Северной Америке накануне Войны за независимость (1775— 1783)

5. Вот такая Революция

Победа американцев над английской армией стала возможной потому, что в руках у народа уже было оружие. Едва ли не каждый белый мужчина имел ружье и умел стрелять. Лидеры Революции не доверяли бедняцким толпам. Но они знали, что идеи Революции непривлекательны для рабов и индейцев. Поэтому вожди восставших были вынуждены искать поддержку со стороны белого вооруженного населения.

Это было непросто. Действительно, ремесленники, моряки и некоторые другие колонисты были настроены против Англии. Но всеобщего энтузиазма по поводу ведения войны не наблюдалось. Хотя большинство белых мужчин в период войны и провели какое-то время на военной службе, лишь немногие оставались в армии. Джон Шай в своем исследовании повстанческой армии «Народ многочисленный и вооруженный» пишет, что «они устали от запугиваний со стороны местных комитетов безопасности, коррумпированных интендантов, от банд вооруженных оборванцев, которые называли себя солдатами Революции». По оценкам Шая, примерно пятая часть населения колоний открыто поддерживала англичан. Джон Адамс полагал, что треть жителей выступала против войны, треть поддерживала борьбу, а треть сохраняла нейтралитет.