Детективное агентство Дирка Джентли - Дуглас Адамс

Пеккендер-стрит была одной из тех улиц в старой части Лондона, на которые слетаются как мухи на мед дельцы недвижимости всех мастей на своих длинных «ягуарах». Здесь полно контор по сдаче недвижимости, а также пустующих промышленных зданий времен королевы Виктории или полуразрушенных особняков, которые так и просятся на снос. На их месте многим уже виделись многоэтажные доходные дома из железа и бетона. Агенты по продаже недвижимости рыскают здесь голодными стаями с фото — и кинокамерами наготове, подозрительно следя друг за другом.

Дом № 33а, когда Ричард нашел его, оказался зажатым между домами № 37 и № 45 и представлял собой изрядно обветшалое здание, как, впрочем, и дома по соседству.

На первом этаже размещалось туристическое агентство. Его пыльную витрину с треснувшим пополам стеклом украшали ставшие почти музейными плакаты, славящие группу английских войск в Африке времен второй мировой войны. Рядом со входом в агентство Ричард увидел на скорую руку совсем недавно окрашенную красной краской дверь с кнопкой звонка и приколотую к двери карточке. На ней от руки было нацарапано: «Доминик. Уроки французского, 3-й этаж».

Но самой приметной деталью двери была сверкающая медная табличка в самом центре ее с выгравированной надписью: «Холистическое детективное агентство Дирка Джентли».

Коротко и ясно. Табличка была новехонькой, сверкали даже головки шурупов, которыми она была прикреплена к двери.

Дверь открылась при первом легком нажатии. Заглянув в нее, Ричард увидел небольшой грязный коридор и лестницу, ведущую наверх. Дверь к конце холла, судя по всему, в последние несколько лет не открывалась. Возле нее были свалены в кучу старые металлические стеллажи, аквариум и сломанный велосипед. Стены, пол, лестница и все двери в коридоре были когда-то выкрашены одной серой краской, видимо, в попытке как-то навести здесь порядок. Но все теперь пришло в запустение, серая краска изрядно осыпалась, в углах под потолком виднелись пятна плесени.

Поднимаясь по лестнице, Ричард услышал сердитые спорящие голоса, доносившиеся с двух разных сторон. Но спор с одной стороны вдруг прекратился, на лестницу выбежал разгневанный грузный человек в плаще с поднятым воротником. После этого спор возобновился, но не в столь повышенных тонах. Более того, в голосе кого-то быстро говорившего по-французски звучала явная обида. Пробегая мимо Ричарда, человек в плаще на ходу мрачно бросил:

— Не трать зря деньги, парень, это лажа. — Сказав это, он выбежал на улицу.

В другой стороне спорили приглушенными голосами. Когда же Ричард достиг коридора второго этажа, там хлопнула дверь и все смолкло. Он заглянул в первую же открытую дверь.

Она вела в небольшую прихожую. Дверь в следующую комнату была плотно закрыта. Молодая, с пухлым личиком девушка в дешевом голубом плаще вынимала из ящика стола тюбики губной помады и пакетики бумажных салфеток и складывала их в пластиковую сумку.

— Это детективное агентство? — осторожно спросил Ричард.

Девушка утвердительно кивнула и, прикусив губу, озабоченно склонила голову еще ниже, занятая своим делом.

— Мистер Джентли у себя?

— Возможно, — ответила девушка и попыталась движением головы откинуть упавшие на лицо волосы, но они были слишком кудрявыми и непослушными. — А может, и нет, — добавила она. — Я не могу вам этого сказать. Меня это больше не касается. Теперь это касается только его.

Она вынула из ящика флакончик лака для ногтей и собиралась было с громким стуком закрыть ящик, однако лежавшая в нем толстая конторская книга не дала ей этого сделать. Девушка еще раз попыталась, но безуспешно. Тогда она вынула книгу и, вырвав часть страниц, снова сунула ее в ящик. На сей раз он закрылся.

— Вы его секретарь? — наконец уточнил Ричард.

— Бывший секретарь и буду рада таковой остаться, — защелкивая сумочку, ответила девушка. — Если он, вместо того чтобы уплатить мне жалованье, которое задолжал, предпочел повесить на двери эту дурацкую дорогую медную дощечку, пусть остается без секретаря. Я не намерена работать бесплатно, спасибо. Так ему и надо. Главное — это отвечать на телефонные звонки. Пусть теперь отвечает на них его новая медная дощечка. Прошу извинить меня, но я ухожу.

Ричард посторонился и дал ей пройти.

— Скатертью дорога, — произнес голос из другой комнаты.

Там зазвонил телефон и взяли трубку.

— Да? — послышался за дверью раздраженный голос.

Девушка неожиданно вернулась — она забыла шарф. Вела она себя сдержанно и тихо, видимо не хотела, чтобы бывший босс услышал ее из своего кабинета. Найдя шарф, она наконец ушла.

— Да, это агентство Дирка Джентли. Чем можем быть полезны?

Залпы французской речи на третьем этаже смолкли. Воцарилась тревожная тишина.

— Да, миссис Сандерленд, запутанные бракоразводные процессы — это наша специальность, — говорил голос за дверью.

Наступила пауза.

— Да, благодарю вас, миссис Сандерленд, однако это недостаточно запутанное дело. — В комнате положили трубку, чтобы тут же снять ее и ответить на новый звонок.

Ричард окинул взглядом маленькую мрачную приемную. Она была почти пуста. Старый шаткий письменный стол, такой же старый серый шкаф для документов и темно-зеленая пластиковая корзинка для бумаг. На стене рекламный плакат, на котором кто-то внизу красным фломастером возмущенно написал: «Сорвите его к черту!» А пониже: «Нет!» Еще ниже таким же жирным фломастером: «Я требую, чтобы вы немедленно это сделали» и ответ: «И не подумаю». Потом грозное: «Вы уволены!» и дерзкое: «Отлично».

На этом странная эпистолярная дуэль заканчивалась.

Ричард наконец отважился постучать в закрытую дверь. Ответа не последовало. Голос за дверью продолжал отвечать на телефонные звонки.

— Я рад, что вы спросили меня об этом, миссис Роулинсон. Слово «холистический» означает мое глубокое убеждение в том, что все, чем мы в нашем агентстве занимаемся, имеет непосредственное отношение к фундаментальной взаимосвязи всех вещей. Это некая философия целостности. Меня не интересуют, например, такие разрозненные детали, как отпечатки пальцев подозрительного воришки, крошки, обнаруженные в подкладке кармана, или дурацкие следы, оставленные чьим-то башмаком. Я ищу решение проблемы как составного элемента целого, единой модели в бесконечном переплетении обстоятельств. Связь между причиной и следствием гораздо более тонкая и подспудная, чем мы с нашим грубым и шаблонным взглядом на физический мир способны предположить, миссис Роулинсон.

Приведу пример. У вас разболелись зубы, вы отправляетесь к иглотерапевту, а он вместо десен вкалывает вам иглу в бедро. Вы знаете, миссис Роулинсон, почему он это делает? Я тоже не знаю, но мы беремся это узнать. Очень приятно было побеседовать с вами, миссис Роулинсон. Всего доброго!

Не успели положить трубку, как тут же раздался звонок другого телефонного аппарата.

Ричард приоткрыл дверь и заглянул в комнату.

Да, это был Свлад, иными словами Дирк Чьелли. Он чуть раздобрел, прибавилось морщин у глаз, белки которых заметно покраснели, как и кожа лица и шеи. Но это был Дирк Чьелли, каким он его видел восемь лет назад в Кембридже, когда он с мрачной ухмылкой влезал в полицейский фургон «Черная Мария».

Теперь же Дирк предстал перед ним в светло-коричневом костюме, носившем след активного участия в кампании по очистке местности от колючих зарослей куманики, в рубахе в красную клетку, явно неподходившей по цвету к костюму, дополненной зеленым галстуком в полоску, который был в кричащем противоречии как с костюмом, так и с клетчатой сорочкой. На носу у Свлада, то есть Дирка, были очки в металлической оправе. На них Ричард и возложил всю вину за цветовую несовместимость в одежде своего друга.

— А, это вы, миссис Блатхолл, как приятно слышать ваш голос, — добросовестно отвечал на звонки Дирк. — Меня весьма огорчило известие о кончине миссис Тиддлс. Печальная весть, очень печальная. И все же… Должны ли мы позволить, чтобы темная вуаль нашей скорби скрыла от нас вечный свет того мира, в который ушла ваша любимица и где отныне она будет пребывать вечно?

Я считаю, что не должны. Прислушайтесь. Мне кажется, что я слышу ласковое мяуканье миссис Тиддлс. Она зовет вас, миссис Блатхолл, чтобы сказать, как ей хорошо и покойно. Она сообщает вам, что ей станет еще покойней, миссис Блатхолл, если вы оплатите кое-какие счета. Разве это ни о чем не напоминает вам? Вспомните, я, кажется, послал их вам месяца три назад. Боюсь, не это ли так беспокоит бедняжку Тиддлс и мешает ей обрести вечный покой?

Увидев Ричарда, Дирк энергичным жестом пригласил его войти и кивком указал на скомканную пачку французских сигарет на столе, до которой не мог дотянуться.

— В воскресенье вечером, миссис Блатхолл, в восемь тридцать. Адрес вы знаете. Да, я уверен, что она нам явится и вы повидаетесь с Тиддлс, а я с вашей чековой книжкой. До скорой встречи, миссис Блатхолл.