Королева вампиров - Джой Хилл

— Он сказал мне, что это не наше дело. Что вы тоже вампир. Как будто есть разница…

— Есть, Джейкоб. — Она провела ногтями себе по горлу, прослеживая артерии. — Кстати, мы с тобой так и не закончили маникюр. У меня тут есть все, что нужно. Можешь завершить его завтрашней ночью.

— Как скажете, миледи.

Лисса уловила в его тоне недовольство тем, что она не пожелала ничего сказать больше. И могла, конечно, это проигнорировать. Но что-то заставило ее дать ему что-то, хоть крохи взамен.

Она опять повернулась на бок и тронула пальцами свои половые губы под кружевами — чтобы взгляд Джейкоба неизбежно переместился туда. Это позволило ей наслаждаться, глядя на него. Лисса задумалась о том, стоит ли заставить Джейкоба сбрить все волосы на теле, если она решит оставить его при себе. Поросль волос на его широкой груди не была ей неприятна. Она могла бы гладить их, тянуть. К тому же он уже доказал преимущества бороды и усов.

— Не все вампиры — сексуальные доминанты, но большинство из них именно такие. Рекc захотел меня с самой первой нашей встречи. Я знала, что мы с ним предназначены друг другу. Но нам так и не удалось наладить эту сторону наших взаимоотношений. Я не хотела становиться его рабой, потому что знала силу его жестокости и потребности ее удовлетворять. Если бы я уступила, он убил бы меня, потому что я стала бы бесполезной ему. Но поскольку я не сдавалась…

Она стала страстью всей его жизни, единственной, кого он любил, если он мог вообще понять, что такое любовь. Она думала, что это поможет ему стать тем мужчиной, каким, по ее ощущению, он мог стать. Перед ней невольно всплыло воспоминание: Рекс осыпает ее обнаженное тело лепестками роз. Он собрал их, пока она спала, — со всех роз на несколько миль вокруг. Она пробудилась в метели из лепестков, а он стоял над ней, осыпая ее. Бледно-розовые, белые, красные, как кровь…

Когда он опустился меж ее разведенных коленей, она зачерпнула две полные горсти лепестков и высыпала ему на голову, смотря, как они впадают ему на плечи. Рекс смотрел на нее тогда изумленно, не понимая, что происходит. Он был сам на себя не похож, удовлетворенный тем, что она приняла его — без сомнения, без вызова. Она приглашающе открыла горло, и он вонзил в него клыки, одновременно входя в ее лоно. Она обхватила его ногами, удерживая, хотя знала, что это все — ненадолго. Через несколько часов Рекс сделал терновый венец и заставил ее носить его, чтобы он мог слизывать кровь, которая стекала у нее со лба и ползла по щекам к губам.

Было только одно существо, достаточно сильное, чтобы убить его, — она, Лисса.

— Миледи?..

— Я устала, Джейкоб. Хватит на сегодня историй. Но… почему вы с братом не затравили нас в тот день?

— Мы преследовали другого вампира. Странно, — Джейкоб помолчал. — Брат сказал, что Рекса он со временем выследит, но на вас никогда не станет охотиться.

— Потому что я женщина? — Эта мысль показалась ей занятной. — Такая разновидность идиотизма, похоже, у вас семейная.

— Нет. Он не раз убивал вампиров-женщин. Но не сказал мне, почему так решил, просто убедился, что я вас увидел и при случае узнаю, и что вы не входите в квоту. И когда я вас увидел… то понял, что это не проблема. Я бы никогда не причинил вам вреда, миледи.

Она пробежалась рассеянным взглядом по его оковам.

— Что ж, хорошо, что Рекса больше нет. Он с легкостью убил бы твоего брата.

На скулах у Джейкоба заиграли желваки, он шевельнул бедрами, усладив взор Лиссы зрелищем своих украшенных оковами члена и яичек.

— На вашем месте я бы не стал недооценивать Гидеона.

— Согласна. Но я не переоцениваю Рекса. Он мог все, что только можно себе представить. И даже намного больше.

14

То, что беседа приняла серьезный оборот, не принесло Джейкобу облегчения. Мурлыкающий голос Лиссы словно терся об его член мягким мехом, отчего терпеть оковы, которые она на него нацепила, было еще мучительнее. Лисса лежала на кровати всего в трех метрах от него, неверный свет свечи играл на ее теле, и щель в паху под кружевом ночной рубашки выглядела еще притягательнее.

Джейкоба еще никогда не подчиняла себе женщина, и он так никогда не возбуждался от этого. И сейчас был вынужден признаться себе, что приспособление, которое Лиса надела на его член, доставляет ему страдания не само по себе, а в большей степени потому, что это она его надела. Он невольно вспомнил, как Лисса описывала свое удовольствие, которое она испытывала, медленно связывая слугу, и понял, что ей нравится наблюдать, как другое существо становится беспомощным. Желание, которое Джейкоб увидел в ее глазах, представлялось ему снова и снова.

Она была ведьма, колдунья, Медуза, вампир. Джейкоб подозревал, что пока что ему удалось разглядеть лишь то, что хотела показать эта женщина, лиц у которой было больше, чем мыслей у него в голове.

Он никогда не задумывался, каково это — чувствовать себя в ловушке. И полагал, что никто о таком не задумывается. Но сейчас, чтобы не впасть в панику, напомнил себе, что это его был выбор — он сам захотел здесь оказаться.

Все время его обучения у Томаса слуга использовал слово «защита». Ты не должен защищаться от нее. Чтобы стать слугой, ты должен снять всю защиту. Джейкобу казалось, он понимает, что хотел сказать слуга. Оказалось, что нет. Каковы бы ни были его ожидания от этой прошедшей ночи и месяцев подготовки и планирования, действительность их далеко превзошла. Лисса бросила ему вызов, разъярила его, возбудила так, как не удавалось до сих пор еще ни одной женщине, реальной или воображаемой. Она вызвала в нем желание защитить ее, доказать свою преданность. Теперь он понял, что обучение у Томаса было лишь основой. Его будут испытывать, пока он не поймет, как соответствовать условиям, которые монах не в силах был даже вообразить. Например, научиться быть секс-рабом.

Эта мысль была неприятна, но он тем не менее заставил себя рассмотреть ее подробнее. Лисса была великолепным политиком, проницательным и осторожным. И хотя он не сомневался, что она получает от доминирования над ним сексуальное удовлетворение, сказала, что просто учит его быть слугой-человеком в ее мире. А раз так, значит, существовал реальный шанс, что она собирается принять его, даже если сама еще не приняла такое решение окончательно.

Джейкоб снова вспомнил, как она смотрела на него в машине: этот короткий гипнотический взгляд зеленых глаз. Он мой.

Его поимели, и все тут. Ничего не поделаешь. Он нащупал головой ремешок между верхними перекладинами креста, на который можно было опереть затылок. Теперь не придется спать, упершись виском в деревяшку и изо всех сил напрягая шею.