Драконы моря - Франц Гуннар Бенгтссон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На третий вечер их пребывания в доме иудея Соломон пригласил Орма и Токи пойти вместе с ним в город, сказав, что есть ещё один человек, которого они должны поблагодарить за своё освобождение и который, может быть, больше всех приложил к этому усилий. Они уже довольно долго шли по улицам, когда Орм спросил, не Халид ли, лучший поэт Малаги, приехал в Кордову и не его ли они собираются навестить? Но Соломон ответил, что они направляются к куда более знатному лицу.
— И лишь чужеземец, — добавил он, — может считать этого Халида лучшим поэтом. Иногда я пробую подсчитать сколько истинно великих поэтов наберётся во всех владениях калифа. И я прихожу к заключению, что честь называться великим поэтом может быть оказана лишь пяти из нас и Халид едва ли входит в число этих избранных, хотя ему и нельзя отказать и некотором умении обращаться с рифмами. Но, как бы там ни было, ты правильно поступаешь, Орм, называя его своим другом, ибо без его помощи я бы никогда не узнал, что произошло с тобой и с твоими людьми. Так что, если вы встретитесь и он опять назовётся лучшим поэтом, не возражай ему.
Орм заметил, что у него достаточно ума и опыта, чтобы не спорить со скальдами относительно их достоинств, но тут в разговор вмешался Токи, который жаловался, что его вынудили принять участие в прогулке, при том, что он не понимает ни слова из всего, что было сказано, а посему, не лучше ли было бы ему вернуться назад, в дом Соломона. Соломон ответил, что совершенно необходимо, чтобы он был с ними, поскольку так было приказано.
Через узкие ворота, которые открылись, чтобы впустить их, они вошли в сад, обнесённый стеной. Пройдя мимо прекрасных деревьев, диковинных растений и цветов, они подошли к месту, где бил высокий фонтан и прозрачная вода извивалась в траве маленькими ручейками. С противоположной стороны подошли четыре раба с носилками в сопровождении двух рабынь и двух чернокожих мужчин с обнажёнными мечами.
Соломон остановился, и Токи и Орм последовали его примеру. Носилки положили на землю, и рабыни почтительно встали по бокам. Затем появилась женщина под покрывалом на лице. Соломон трижды поклонился ей, держа руки у лба, а Токи и Орм подумали, что она, должно быть, королевской крови. Тем не менее они остались неподвижны, ибо считали, что мужчина не может унижаться перед женщиной.
Она изящно кивнула головой Соломону, повернулась к Токи с Ормом и прошептала что-то из-под покрывала, глядя на них дружелюбными глазами. Соломон вновь поклонился ей и произнёс:
— Воины с севера, поблагодарите Её Высочество Субайду, ибо вы освобождены по Её повелению.
Орм промолвил, обращаясь к женщине:
— Если мы обязаны Вам своим освобождением, то мы благодарим Вас, Госпожа. Но кто Вы и чем мы заслужили Вашу благосклонность, нам это неведомо.
— Мы уже встречались, — ответила она, — и, возможно, вы вспомните моё лицо.
С этими словами она откинула покрывало, и иудей вновь поклонился ей. Токи дёрнул себя за бороду и пробормотал Орму:
— Это же моя девушка из крепости, и сейчас она выглядит прекраснее, чем когда-либо. Видимо, ей сопутствует большая удача, ибо с тех пор, как мы её видели, она успела сделаться королевой. Надо разузнать, приятно ли ей встретиться со мною вновь.
Женщина взглянула на Токи и спросила:
— Почему ты обратился к своему другу, а не ко мне?
Орм пояснил ей, что Токи не понимает по-арабски, но говорит, что помнит её, несмотря на то, что сейчас она прекраснее, чем когда он видел её в последний раз.
— И мы оба рады, — добавил он, — что и удача и власть вновь вернулись к Вам, ибо нам кажется, что Вы более остальных заслуживаете и того и другого.
Она с улыбкой взглянула на Орма и промолвила:
— Но ты, рыжий человек, всё же изучил язык этой страны. Кто же из вас достойнее, ты или твой друг, который был однажды моим владыкой?
— Мы оба считаем себя достойными мужами, — ответил Орм. — Но я молод, и на мою долю выпало меньше испытаний, чем на его. Кроме того, он совершил подвиг, когда мы брали приступом крепость, которая была Вашим домом. Поэтому я думаю, что он лучший среди нас, хотя он и не может сказать Вам об этом на языке этой страны. Самым же лучшим среди нас был Крок, наш предводитель, но он уже мёртв.
Она сказала, что помнит Крока и что хороший предводитель редко доживает до старости. Орм рассказал ей, как он умер, и она, кивнув, промолвила:
— Странно, как нас свёл случай. Вы захватили дом моего отца, убили его самого и большинство его людей, за что должны были бы отплатить, мне своими жизнями. Но мой отец был очень жесток, особенно с моею матерью, и я всегда ненавидела и боялась его, как лохматого дива. Я была рада тому, что его убили, и не сожалела ни о том, что оказалась среди чужеземцев, ни о том, что мною будет обладать твой друг, хотя было бы лучше, если бы могли говорить друг с другом. Меня не отталкивал запах его бороды, мне нравились его весёлые глаза и добрый смех. Кроме того, он ласково обращался со мной, даже когда был пьян и его обуревала похоть. Он не оставил синяков на моём теле и дал мне самую лёгкую ношу по пути на корабли. Я бы охотно сопровождала его на родину. Скажи ему это.
Орм пересказал всё Токи, который выслушал его с удовольствием. Когда Орм закончил, Токи сказал:
— Ты видишь, как мне везёт с женщинами! Но она лучшая из всех, которых я видел, можешь сказать ей об этом. Ты полагаешь, что она намеревается сделать
