Другая сторона светила: Необычная любовь выдающихся людей. Российское созвездие - Лев Самуилович Клейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но простоватый Орлов был вызван для допроса об исчезновении какого-то документа из царского кабинета. Не знавший о пропаже документа, он вообразил, что царю стало известно о его шашнях с царской любовницей, пал в ноги царю с криком «Виноват!» — и сознался во всем. Следствие показало, что подарки он принимал, не зная, что они краденые, а о смерти младенцев знал, но не знал об их умерщвлении. «Девку Марью Гамонтову» приговорили к смерти в 1719 г. На эшафот она взошла в белом атласном платье с черными лентами и надеялась, что красота ее принесет ей помилование. Царь поднялся на эшафот, поцеловал ее и… уступил место палачу. Потом он поднял отрубленную голову, прочел присутствующим лекцию по анатомии, обращая внимание на срез позвонков, еще раз поцеловал прекрасные уста, перекрестился и ушел. Голову велел заспиртовать (Семевский 1993: 361–419). Согласитесь, что судьба Марии Гамильтон куда драматичнее приключений ее известной однофамилицы или родственницы Эммы Гамильтон, любовницы адмирала Нельсона.
Екатерина не опасалась соперниц вроде Гамильтон. Она и сама брала в свою свиту «метресок» своего супруга и вообще привлекательных девиц, способных угодить царю. Единственной соперницей, которой она опасалась, была дочь молдавско-валашского князя Дмитрия Кантемира, после поражения от турок (с 1711 г.) жившего в Петербурге. Царь увлекся Марией Кантемир, и в 1722 г. она собиралась родить ему ребенка. Если бы это оказался сын, то Мария, происходившая из княжеского рода, вполне могла заменить царицу из служанок, у которой к этому времени оставались только дочери. Но у Марии произошел выкидыш, возможно, не без помощи врача, подкупленного друзьями царицы. Брат Марии Антиох стал видным русским дипломатом и поэтом — он мог бы стать братом царицы. Видно, не судьба.
7. Корцвейльворты и ревность
Рассказывая о пребывании царя Петра в Магдебурге (это было уже через много лет после Великого посольства), Пёльниц сообщает, что когда прусские государственные учреждения явились приветствовать его и их президенты держали речи, царь принял их, лаская груди двух русских дам. Он не прерывал своего занятия и во все время произнесения речей. Тот же Пёльниц описывает встречу царя с его племянницей, дочерью покойного царя Ивана, герцогиней Мекленбургской. «Царь поспешно пошел навстречу принцессе, нежно обнял ее и отвел в комнату, где уложил на диван, а затем, не затворяя двери и не обращая внимания на оставшихся в приемной, предался, не стесняясь, выражению своей необузданной страсти» (Валишевский 1993: 187).
Но царь редко избирал для себя принцесс. По свидетельству Нартова, очень близкого к царю, Петр был большой любитель женских ласк, но никогда не увлекался ими больше чем на полчаса. Он называл такие свои приключения «корцвейльвортами» (короткими досужими словечками). Еще и поэтому выбор его часто останавливался на простых служанках или кухарках, прачках. Один из документов, изданных князем Голицыным, описывает драку государя с садовником, который граблями отгонял его от некой крестьянки.
Маркграфиня Байретская, видевшаяся с царем в 1713 и 1718 годах, ехидно записывает, что при царице состоит 400 так называемых дам и что большей частью это немецкие служанки, исполняющие обязанности дам, кухарок, горничных и прачек. Почти все они держат на руках богато разодетых детей, а на вопрос, чьи это дети, отвечают, кланяясь в пояс: «Царь почтил меня». Количество царского потомства явно преувеличено, однако оно было все же весьма велико.
Не брезговал государь и платной любовью, причем предпочитал подешевле.
В Саардаме (Голландия) царь не только учился кораблестроительному мастерству, но и нашел для любовных утех служанку из харчевни. Она согласилась пойти с ним, только когда, заглянув в его кошелек, убедилась, что это не простой плотник и у него есть, чем расплатиться (из воспоминаний Нартова). Лейбниц приводит письмо от 27 ноября 1697 г., в котором указано, что царь «отправился с ней один на лодке, чтобы отдаваться любви в дни отдыха». В Англии ее сменила актриска Гросс, которая осталась недовольна его скупостью. Он же считал, что пятьсот пенни это даже много. «За пятьсот пенни я нахожу людей, готовых преданно служить мне умом и сердцем; эта же особа посредственно служила мне тем, что может дать, и что такой цены не стоит» (Валишевский 1993: 81).
В 1716 году на свидании царя с союзником, датским королем Фридрихом, тот игриво заметил: «Я слышал, брат мой, что у вас тоже есть любовница?» Царь мрачно ответил: «Брат мой, мои любовницы обходятся мне недорого, а на вашу вы тратите тысячи талеров, которые могли бы употребить с большею пользою».
Будущей императрице Екатерине за первое свидание он дал один дукат.
При всей этой бесцеремонности в амурных связях, царь весьма строго относился к соблюдению своего достоинства в делах матримониальных. Когда обнаружилась измена Анны Монс, ее долго держали под арестом, который сняли лишь через несколько лет по просьбам прусского посланника Кейзерлинга, который в конце концов на ней женился. Когда посланник вздумал хлопотать о ее брате, Петр оборвал его: «Я держал твою Монс при себе, чтобы жениться на ней, а коли ты ее взял себе, так и держи ее, и не смей никогда соваться ко мне с нею или с ее родными». А Меншиков добавил: «Знаю я вашу Монс! Хаживала она и ко мне, да и ко всякому пойдет. Уж молчите вы лучше с нею». Кейзерлинга вытолкали взашей и спустили с лестницы.
Отставленную и упрятанную в суздальский монастырь жену Евдокию царь, казалось, забыл. По прошествии многих лет Евдокия сбросила монашеское одеяние и увлеклась майором, присланным в Суздаль для набора рекрутов. Майор Степан Глебов пожалел тридцативосьмилетнюю бывшую царицу, подарил ей меховую одежду, и с этого начался их роман. В письмах она исходила от любви: «Свет мой, батюшка мой, душа моя, радость моя!.. Уж мне нет тебя милей, ей Богу! Ох, любезный друг мой! За что ты мне таков
