Русский вор - Михаил Серегин

Через минуту Бобков уже вертел телефонный диск, набирая номер милиции.

– Але, дежурный… Это Бобков говорит, участковый с третьего участка. Я на улице Плешакова, дом пятнадцать. Быстро пришлите сюда оперативников… Надо кое-что проверить… По делу об ограблении продуктового магазина… Ага, жду.

Через два часа Шевчук, уже находясь в милиции, давал объяснения по поводу того, откуда у него взялись бутылки водки и консервы.

– Да не знаю я, не знаю, откуда они у меня взялись, эти проклятые бутылки! – орал Шевчук, отвечая на вопросы милиционеров.

– Ага, – ехидно произнес Бобков, – сами пришли. Добрый волшебник из бывших алкоголиков сжалился и подкинул.

– Я вам правду говорю. Я был в баре, там выпил, пошел домой, пришел, лег спать, когда проснулся, бутылки уже были.

– Прямо как в кино. Шел, упал, очнулся – гипс, – иронично заметил молодой лейтенант, оперативник из отдела уголовного розыска.

Шевчук с ненавистью оглядел находящихся в комнате ментов. По их настроению он понял, что ему никто не верит. Более того, до него дошло, что ему никто и не хочет верить. Всех ментов, занимающихся этим делом, вполне устраивала эта версия.

– Вот что, гражданин Шевчук, – произнес молодой лейтенант. – Может, хватит вешать нам лапшу на уши. Слишком плохо она у вас сварена. Отпечатки ваших пальцев на бутылках присутствуют. На консервах тоже.

– Да мои отпечатки пальцев по всему магазину можно найти, я же там грузчиком подрабатываю, – попытался было оправдаться Шевчук.

– Но как эти бутылки оказались у вас дома? Хозяева утверждали, что вы уходили из магазина пустым.

– Может быть, я в другом месте купил, – произнес Шевчук и оживленно посмотрел на милиционера.

Тот усмехнулся и покачал головой:

– Не пойдет, Григорий Семенович, эта версия отпадает. Водка «Большаковская» продается только в вашей лавке. Во всех остальных местах она давно закончилась. Никому из нас и в голову не приходит предположить, что водка может у вас лежать на хранении несколько дней. Вы давно бы ее вылакали, в первый же день.

– А вот хранилась, – высокомерно заявил Шевчук. – Берег на всякий случай, для опохмелки.

Милиционеры в ответ лишь заулыбались.

– Давайте допустим, что это так, – продолжил допрос молодой мент. – Хотя мы легко можем доказать, что водка, которая найдена у вас, индентична той, которая находится в магазине. Для этого потребуется чуть больше времени… Но в таком случае ответьте, знаком ли вам вот этот предмет?

Молодой милиционер положил на стол перед Шевчуком завернутую в полиэтилен металлическую трубу.

– Что это? – хмуро спросил Шевчук.

– Кусок трубы. В соседнем с продуктовой лавкой доме недавно меняли сантехнику. Старые трубы повыкидывали.

– Зачем вы мне все это говорите?

– А затем, что именно этой трубой был вскрыт замок от магазина, – ответил милиционер.

– Ну и что? – пожал плечами Шевчук.

– А то, что на этой трубе обнаружили отпечатки ваших пальцев.

Багровое лицо Шевчука побледнело.

– Но… я… – начал было заикаться Григорьев. – Мало ли какие трубы я во время работы мог взять в руки. Бочку сдвинуть с места с помощью ее или, может быть, еще что-нибудь сделать.

– Вы несете полный бред, конечно, – снова усмехнулся мент, выслушав Шевчука. – Но даже если я захочу поверить в эту версию, сделать это я не смогу.

– Почему это? – удивился Шевчук.

– А потому, что эту трубу вы могли взять только вчера поздно вечером, когда вы вышли из бара. На ней обнаружены пятна крови, наверняка это ваша кровь. Потому что вчера вы порезали руку в драке с барменом.

Взгляд молодого мента сделался холодным и жестким.

– Нет, гражданин Шевчук, тут вам не отвертеться, слишком много доказательств. Советую вам во всем признаться. Этим вы смягчите свою вину и можете рассчитывать на снисхождение суда.

Бобков, печально посмотревший на Шевчука, добавил:

– Эх, Григорий, Григорий, конченый ты человек. Надо же так пить, что до тюрьмы добухался.

Ошарашенный Шевчук замеревшим взглядом уставился на трубу, лежащую на столе следователя. Из глубины его памяти стали выплывать смутные картинки вчерашнего вечера.

Он вспомнил, как из подворотни на него бросилась собака и как он оборонялся от нее какой-то железякой, которую потом и зашвырнул вслед убегающей собаке.

И еще он вспомнил свой ночной сон, который на самом деле, как он сейчас понял, таковым не являлся. Он вспомнил, как он увидел стоящего у его кровати седого мужчину неопределенного возраста, лицо которого ему показалось даже знакомым, но кто это был, Шевчук вспомнить никак не мог.

– Меня подставили, – тихо вымолвил он, – я не виноват.

Милиционеры молча переглянулись, затем молодой лейтенант произнес:

– Ну и фантазия у вас, гражданин Шевчук. Чего вы только тут нам сегодня не нагородили, лишь бы не признаваться в содеянном. Ну да ладно, пусть со всем этим разбирается суд. На наш взгляд, дело совершенно ясное. Будем оформлять на вас документы. По всей вероятности, вам придется вернуться туда, где вы столько лет проработали, но только уже в другом положении.

Полунин и Болдин сидели в привокзальном кафе и ужинали. В помещение вошел Рамазанов и, подойдя к столу, уселся на свободный стул.

– Есть будешь? – спросил его Полунин.

– Нет, я перекусил в баре «Перекресток», – ответил Шакирыч и продолжил: – Ты, видимо, должен быть доволен. Я сейчас говорил с барменом, представился бывшим коллегой Шевчука, который заехал к нему в гости. Он мне все выложил. По его сведениям, дело на Шевчука уже готово, его вот-вот передадут в суд. Ему светит как минимум трешник за кражу со взломом. Учитывая, что он тут достал многих, могут дать и больше.

– Ничего страшного, ему полезно, – произнес Славка. – В тюрьме бросит пить, наконец-то начнет работать. А то за всю жизнь ничего толком делать не научился. К тому же у него появится возможность продолжить свою сексуальную жизнь, – добавил Славка, – правда, уже в новом качестве. Думаю, что он не успеет даже до своей койки в бараке дойди, как его братва опустит, сделав петухом. Братва на зоне, памятуя о его прежних «заслугах», отыграется на нем.

– Это вряд ли случится, – ответил Шакирыч. – Его, как бывшего работника системы, отправят скорее всего на ментовскую зону, а там другие порядки. Учитывая его возраст и то, что это его первая отсидка, могут скостить срок и пораньше выпустить.

Шакирыч посмотрел на молчащего Полунина и спросил:

– Так ты все же доволен, что именно так обошелся с ним?

– Да, – ответил тот, – я доволен. Он пройдет тем путем, который прошел я и многие другие. Пусть на своей шкуре почувствует, каково это. Если бы мы его просто грохнули, то это при его нынешней жизни было бы для него даже спасением. Пусть сам решит, жить ему или нет, в зависимости от того, что с ним будет происходить в дальнейшем.

– Может, ты и прав, – задумчиво ответил Шакирыч.

– Кто следующий? – спросил Славка. – Теперь, я так понимаю, мы едем прямиком в Тарасов, нигде не останавливаясь?

Полунин отрицательно покачал головой:

– В Тарасов пока поеду я один, а вы поедете домой. Ваш поезд через полчаса.

– Как это? – удивился Славка. – Ты что, решил обойтись без нас?

– Нет, – ответил Полунин. – Сначала я должен выяснить обстановку и узнать все о тех людях, которые меня интересуют. Как только мне понадобится ваша помощь, я вызову вас.

– Ну и правильно, – одобрил решение Владимира Шакирыч. – Нам надо делом заниматься. Бизнес без нас развалится.

Славка уныло вздохнул, но спорить не стал.

– Домой так домой, – произнес он. – А кто из нас будет руководить фирмой, пока ты будешь отсутствовать?

– Ты, – ответил Полунин и добавил: – Но при помощи Шакирыча.

Славка удивленно посмотрел сначала на Полунина, потом на Шакирыча, которого, впрочем, это решение нисколько не смутило.

– А почему не Шакирыч? – спросил Славка осторожно.

– Потому что в этом случае я первым делом уволю тебя, – ответил, усмехнувшись, Рамазанов.

– А откуда ты знаешь, что я этого не сделаю с тобой? – в тон ему спросил Славка.

– Только попробуй, – погрозил ему кулаком Шакирыч.

Полунин прервал его:

– Ну ладно, надеюсь, что вы договоритесь. Если же нет, значит, я плохо разбираюсь в людях.

Он поднялся из-за стола.

– Деньги у вас есть, билет купите сами. Ну а мне пора ехать.

Славка, наблюдавший из окна за Полуниным, произнес:

– И чего он так гонит? В ночь поехал. Подождал бы уж до утра.

– Очень торопится домой, – ответил Шакирыч, также глядя, как «БМВ» мчится по привокзальной площади.

Славка, услышав его слова о Полунине, хотел было возразить, что Шакирыч ошибся и дом Полунина находится не в Тарасове.

Но в следующую секунду до него дошло, что Шакирыч не ошибся.

Через месяц после того, как Шевчука задержала милиция, районный суд приговорил его к трем годам лишения свободы. И хотя он до конца утверждал, что невиновен, доказать так ничего и не смог.