Признания невесты - Дженнифер Хеймор

Серена подняла на него глаза и спросила:

– Каким же вы его помните?

– Когда я был мальчиком, родители привозили меня сюда раз в неделю. Отец, когда бывал в городе, что случалось не часто, поскольку он был офицером королевского флота, покупал разные лакомства, а я, поглощая их с великим удовольствием, любовался фейерверками. Трудно описать их сколько-нибудь точно.

– Я думаю, не слишком весело вернуться в то место, которое вы так долго хранили в памяти, и увидеть воочию, что оно уже не такое прекрасное, каким запомнилось.

Это напомнило Серене о первых днях после возвращения в Лондон шесть лет назад. Он очень сильно изменился по сравнению с тем, каким она его помнила, – стал грязным, многолюдным и шумным. А уж запахи…

Губы Уилла сложились в одну из его полуулыбок.

– Вероятно, так оно и есть.

У Серены перестало щемить под ложечкой. Здесь, рядом с Уиллом, она почувствовала себя гораздо спокойнее, чем в те минуты, которые провела перед этим наедине с Джонатаном.

– Как у вас с Джонатаном, все нормально? – негромко спросил у нее Уилл. – Он вам не говорил ничего… особенного?

Серена вздрогнула, но тотчас сообразила, что правда в данном случае не может оказаться пагубной.

– Он попросил у меня прощения за то зло, которое причинил Серене.

– Он это сделал? – Взгляд Уилла был устремлен прямо на нее. – И вы его простите?

– Я… я постараюсь.

– Вид у вас был разгневанный.

Она с задумчивым выражением на лице жевала дольку апельсина и смотрела на аллею прямо перед собой, озаренную золотым светом лампионов.

– Я знаю. Да, я злилась – немного. Джонатан обратился ко мне с извинениями, в то время как никакого прощения тому, что он сделал по отношению к моей сестре, быть не может. Хотя, по правде говоря, кажется, он и в самом деле осознал свою вину.

– Я уверен, что именно так.

Серена промолчала.

Уилл заговорил, понизив голос:

– Я уже говорил вам, что предпочел бы остаться его другом. Но если вы, Мэг, считаете иначе, я готов исключить его из сферы нашего общения.

– О нет, Уилл, вы не должны этого делать.

Он кивнул с грустью на лице.

– Дружба с ним очень важна для меня, и думаю, что для него тоже. Тем не менее я вовсе не хотел бы, чтобы она стала помехой в отношениях между вами и мною.

– Этого не будет, – заверила его Серена. Однако она не понимала, почему так поспешила отклонить его предложение. Все стало бы гораздо проще для нее и Уилла, если бы Джонатан исчез из их жизни навсегда. Вероятно, ею руководило чувство вины – она не хотела нарушать привычное течение жизни Уилла в еще большей степени, чем уже сделала это.

Некоторое время они шли молча, доев свои апельсины до того, как свернули на другую аллею, на сей раз богатую поворотами и заросшую густым кустарником по обеим сторонам. На каждом шагу они встречали людей – то влюбленную парочку, то целую семью с детьми. В конце концов они забрели в самую глубину садов. Лампионов тут было гораздо меньше, и Серена с Уиллом оказались в обстановке относительного уединения. Музыка доносилась и сюда сквозь гущу деревьев и заросли кустарника, но звучала гораздо тише и нежнее.

– Уилл?

– Да?

– Я очень сожалею о том, как повела себя, когда вы поцеловали меня на прошлой неделе в Гайд-парке.

– Не думайте об этом, прошу вас.

Однако мускулы руки, на которую Серена опиралась, напряглись и отвердели.

Она глубоко вздохнула. По правде говоря, Серена даже не знала, целовалась ли Мэг с Уиллом. Она не спрашивала Мэг об этом, так как считала само собой разумеющимся отрицательный ответ на этот вопрос. Они казались настолько воспитанными, высоконравственными – она не могла даже представить себе, что они целуются. Однако после прошлой недели она засомневалась в этом.

– Это просто… это было так долго, – залепетала она. – Я сильно растерялась.

Она подняла на него глаза и постаралась дышать как можно ровнее и спокойнее. Примерно так, как наверняка дышала Мэг в подобной ситуации.

– Такое больше не повторится.

– Простите меня, пожалуйста, – произнес он виновато. – Было опрометчиво с моей стороны полагать…

– Нет! – Она крепко сжала пальцами его запястье. – Нисколько не опрометчиво. В конце лета мы должны вступить в брак. Нет ничего предосудительного в том, что мы проводим время вместе, чтобы лучше узнать друг друга хотя бы отчасти.

Его запястье словно окаменело под ее пальцами.

Серена остановилась и тем самым вынудила остановиться и его. Она только и хотела попросить Уилла позабыть о ее глупости и поцеловать ее прямо сейчас, чтобы избавиться от нелепого напряжения. Но это было бы не похоже на то, как повела бы себя Мэг. И потому Серена посмотрела ему в глаза и проговорила:

– Уилл… если вы не слишком возражаете… я хотела бы сделать еще одну попытку.

Глава 6

Себастьян Харпер был самым красивым из всех мужчин, каких знала Феба. Высокий и смуглый, с выразительными карими глазами, обращенными только на нее, когда она была поблизости от него. Он прижимался к ней, когда они вальсировали, и его тело было очень твердым. Таким мужественным, сильным – по сравнению с ним она чувствовала себя такой хрупкой.

До сих пор ничто и никогда не заставляло ее чувствовать себя так.

Танцуя, они смотрели друг другу в глаза, и внезапно ее словно током ударило. Она влюбилась. Искренне, глубоко, до безумия влюбилась.

Он закружил ее, и на мгновение Феба сосредоточила внимание на том, как двигаются в танце ее ноги, чтобы случайно не наступить на ногу ему. Она перетанцевала немало вальсов на Антигуа, но ни один из ее партнеров не был таким быстрым. И ни один из них не доводил ее до того, что кожу начинало покалывать словно мелкими иголочками, а сердце при этом бурно трепетало.

Он замедлил движения, и она почувствовала, что его грудь подрагивает от приступов негромкого смеха.

– Вы в этом просто великолепны.

– Вы хотите сказать, что я хорошо вальсирую? Я так не считаю.

– Но это так, – сказал он. – Я вальсировал с женщинами и раньше, но никогда еще… – Он сделал паузу, потом одарил ее улыбкой, от которой сердце у нее так и подпрыгнуло. – Никогда с такой, как вы.

Она сдвинула брови.

– Вы желаете польстить мне, мистер Харпер?

– Я хотел бы, чтобы вы называли меня Себастьяном.

Она прислушалась к его имени, секунду потратила, чтобы хорошо его запомнить, затем произнесла: