Идущие на смерть - Лев Георгий

— Да ты чего раскомандовался?! — возмутился кто-то из "зараженных".

— Партизан дело говорит, на! Всем выполнять его распоряжения, как мои, на!

Против комбата переть никто не решился и все команды были выполнены. Вадим также приказал всем собрать листовки с помощью палок и сжечь в костре, что развели поодаль от лагеря.

— Хорошо сработал, на, — похвалил Заречный, когда все было сделано и противогазы можно было снять. — Будешь моим непосредственным заместителем.

— Хорошо бы еще собственное воздушное наблюдение установить. А то ведь вместо листовок действительно могли какое-нибудь дерьмо сбросить, не так ярко выраженное. Если раньше не сбросили, да только мы об этом пока не догадываемся…

— Делай, — кивнул комбат.

Предосторожность Вадима оказалась нелишней. Через трое суток из установленного Куликовым десятидневного карантина, Восемь человек из дюжины, что контактировали с листовками, слегли со знакомыми ему еще по партизанству в Забайкалье, а точнее с завершением партизанского движения, симптомами. А еще через пару дней загнулись все остальные.

И это были самые маленькие потери, можно даже сказать совсем никакие, потому как некоторые подразделения потеряли по нескольку сот человек. Кто-то ведь и впрямь воспользовался листовками как туалетной бумагой…

Подобная атака воздушными шариками повторилась еще несколько раз, но к ней уже были готовы. Наблюдатели засекали визуально то, что не могли засечь радары и солдаты быстро облачались в химзащиту, а потом расстреливали шарики из автоматов.

Тоже то еще развлечение.

Колдунов так грамотно организовал сопротивление в городе, что китайцы брали его правую сторону до конца апреля, потеряв при штурме в районе трех миллионов человек. И это только непосредственно в городе, а ведь пушки с ядерными снарядами и РСЗО стреляли практически, не переставая по колоннам вражеских солдат двигающихся к линии фронта. "Катюши" с их супердешевыми снарядами опять же вовсю старались, стреляя залпами по площадям.

Но и потери обороняющихся были немаленькими, перевалив за сто тысяч человек. Соотношение конечно впечатляющее, но потенциал в живой силе обороняющихся и наступающих впечатлял еще больше.

Собственно у России такого потенциала уже практически не осталось. Под ружье ставили всех кого можно и нельзя. Как показатель безнадежности положения с живой силой могло говорить то, что в штрафбаты отправляли даже психов, до определенной степени вменяемости конечно…

Потери штрафников из-за своей специфики и необученности бойцов лишь немногим превышали потери обычных подразделений воевавших с ними бок о бок. Но тут все дело даже не в том что штрафники были хуже обучены. Просто их бросали на самые сложные участки, туда откуда нужно было выбить непозволительно глубоко прорвавшегося противника и они стояли дольше всех. Пока готовилась следующая оборонительная линия.

Подразделения отступали под напором китайцев только когда оборонять уже по сути было нечего, когда дома, каждый из которых становился крепостью, превращались в груду битого бетона и кирпича.

Окончательно оставив правую сторону Красноярска обороняющиеся войска, отступили за Енисей, в его левую западную половину взорвав за собой все мосты.

— Вот теперь китаезам действительно придется постараться, — хохотнул Бурый, наблюдая, как обрушивается в воду самый большой Коммунальный мост в центре города. Тот самый, который какое-то время назад он украшал десятирублевую купюру, пока ее не вывели из обращения.

— Это – да, — поддержали его. — Настреляем желтомордых столько, что они пройдут по реке аки посуху!

Преодолеть водное хорошо простреливаемое пространство шириной от ста до двухсот метров представлялась задачей поистине невыполнимой. Но кто знает, какие тузы у китайцев запрятаны в рукавах? Ведь форсировали же реки под огнем фашистов советские войска и брали города… Да, потери при этом огромные, но китайцы себе могут это позволить.

Как только последние секции моста с грохотом рухнули в воду, на город опустилась тишина, словно выключили звук, или напала внезапная глухота. Не слышно ни выстрела, ни взрыва. Это оказалось настолько неожиданно, даже внезапно, после более чем месячного непрекращающегося грохота стрельбы и взрывов даже ночью, что все без исключения замолчали, словно пыльным мешком стукнутые, даже будто стали меньше размерами. Ставшей непривычной тишина, буквально звенела в ушах.

И только лишь когда казалось через бесконечный долгий промежуток оглушающей безмолвия над головой пронесся знакомый рев ракет от "урагана" или может "буратино" и где-то там вдалеке глухо грохнуло, бойцы немного ожили, сбрасывая с себя охватившее их противное оцепенение, даже какое-то облегчение почувствовали, будто тяжесть с плеч сняли.

Вадим, посмотрел в окно одного из огромных панельных домов, что стоит на набережной в котором разместилась его рота. Покинутая ими часть города перестала быть городом, его в непрекращающемся сражении просто сровняло с землей. Картина Армагеддона. На тех местах, где еще совсем недавно стояли высокие дома теперь лишь возвышались груды мусора из битого кирпича и панелей.

"Как холмики на кладбище… — невольно подумал Куликов и поежился. — Не к ночи такие мысли, не к ночи…"

Очень немногим зданиям посчастливилось уцелеть, да и те изрядно побило, разрушило. Они осыпавшись, будто их срезали гигантским ножом наискосок, зияли пробоины и выбоины точно какой-то монстр вроде годзилы покусал их с боков. Тут и там горели многочисленные пожары, застилая дымом безобразные руины.

Вадим невольно вспомнил те красиво расцвеченные иллюминацией улицы, по которым он ездил по своим делам. Вспомнил красивые фонтаны, парки с гуляющими под ручку парочками влюбленных, памятники, дома в которых жили люди. Все это создавалось местными жителями десятилетиями, даже столетиями и вот обратилось в пепел… Сколько трудов скольких поколений кануло в лету… Почему? Кто виноват? Зачем?!

Куликов скрипнул зубами, чувствуя, как внутри поднимается распирающая злоба, способная дать столько силы, что можно разорвать врага пополам голыми руками. И он бы разорвал его, окажись он у него сейчас в руках. На одну ногу встал бы, а другую вырвал. Ведь они разрушили его город. Пришли на его землю…

"Девчонка права, — подумал он, вспомнив Елену Акжал, когда столь сильная эмоция чуть схлынула, оставив дрожь во всем теле. — Как бы жестоко не обошлась со мной жизнь, кому бы какие богатства ни принадлежали, но это… моя земля. Земля, данная нам предками и никто не смеет на нее посягать".

Бурый хотевший было предложить перекинутся в картишки, увидев метаморфозы с лицом Куликова, засунул колоду обратно в карман и отвалил в поиске других партнеров.

Кто-то нашел расстроенную гитару и безбожно фальшивя выводя аккорды, пел для всех весьма проникновенную песню:

Теплое место, но улицы ждутОтпечатков наших ног.Звездная пыль – на сапогах.Мягкое кресло, клетчатый плед,Не нажатый вовремя курок.Солнечный день, в ослепительных снах!

Группа крови – на рукаве,Мой порядковый номер – на рукаве,Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне:Не остаться в этой траве,Не остаться в этой траве.Пожелай мне удачи,пожелай мне удачи!..

"А день сегодня действительно солнечный, ослепительно яркий", — подумал Вадим и в этот момент мелодию прервал звук взрыва.

— Ну зачем вы испортили этот день?.. — прошептал он разочарованно и с ненавистью.

А потом прозвучала целая серия взрывов, дом содрогнулся, где-то чего-то с грохотом отвалилось. Так закончились неполные сутки без войны.

— Воздух!!! — прозвучал истошный голос наблюдателя по радио.

— Желаю удачи братва! Улицы уже заждались отпечатков наших ног! — привычно напяливая противогаз выкрикнул Бурый, и солдаты стали разбегаться по своим местам с опаской поглядывая в небо.

На востоке действительно появлялись множественные метки самолетов. Они словно выскакивали откуда-то из-за горизонта словно из земли. Но тут все понятно, истребители подобрались на предельно малой высоте, чтобы до самого последнего момента оставаться незамеченными системами ПВО потому и сработали они с большим запозданием. Зенитные ракеты только-только начинали стартовать навстречу целям.

Самолеты тем временем волна за волной обрушивались на город и по целям вокруг него в первую очередь уничтожая системы залпового огня и зенитные комплексы. А также обрабатывая какие-то цели непосредственно в городе.

Часть самолетов стали падать сбитые зенитными ракетами, но это погоды не сделало, китайских самолетов оставалось еще слишком много и они продолжали работать по своим целям.