Секреты серой Мыши - Кира Страйк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— М-м-да-а. Где-то тут явно «собака порылась»…
Такое впечатление, что, по крайней мере отец — точно ожидал какого-то подвоха от Лауры. А мать свято надеялась на то, что этого не произойдёт, но подспудно тоже была готова к чему-либо подобному. Как-то так.
Приятная молодая служанка проводила в дом, и мне тут же стало стыдно за свой внешний вид. В поношенном сером платьи я выглядела неуместной в этом светлом, солнечно-освещённом большущем доме, пышащем благополучием и чистотой.
Предметы мебели, попадавшиеся на глаза, отличались простой честной добротностью. Не блистая завитками и замысловатыми узорами, они тем не менее наводили на мысль о функциональном удобстве, комфорте и надёжности.
Не было здесь ни изысканности, ни излишней утончённости. Намёком на фривольное легкомыслие отличались, разве что, лёгкие золотистые занавески в нежный мелкий цветочек более тёмного оттенка, с добавлением салатовой зелени и, кажется, мелькал местами небесно-голубой. Да подобной расцветки обивка мягких пуфов оживляла однотонные спокойные стены.
Мне здесь категорически нравилось.
Рассеянно подав мажордому (правильно назвала?) плащ, я, зачарованно разглядывая интерьер, пошла вслед за показывающей дорогу служанкой.
Хозяева ожидали меня в столовой. Серьёзный массивный мужчина, старавшийся казаться не таким уж грозным. (Хотя лицо его явно выражало напряжение, с которым он ожидал вестей от гостьи.) И его приятная жена, которая изо всех сил подавляя нарастающую тревогу, поднялась навстречу, как только меня ввели в зал.
— Садись, дорогая. — мелодично пригласила хозяйка.
Марк коротким движением отпустил служанку, разливавшую по изящным кружкам чай, таким же жестом прервал журчание Клотильды, попытавшейся было разрядить накаляющуюся обстановку формальными светскими приветствиями, и уставился на меня ободряющим вопросительным взглядом.
— Вот это дело, — облегчённо выдохнула я и не стала больше испытывать его терпение, осторожно начав свой рассказ, бдительно наблюдая за реакцией слушателей. — Я бы хотела поговорить о баронстве…
Марк, такой же крепкий и надёжный, как и весь его дом мне уже заочно нравился. Вопреки (а скорее именно из-за) суровой внешности и сбивавших с ног уверенности и силы, бегущей строкой прямо написанных у него на лбу. Клотильда — хрупкая и изящная, как та самая чашка, которую я продолжала держать в руках, так и не отпив ни глотка, украшала, смягчала своего медведеподобного мужа, сглаживала углы.
Они были чудесной парой. Не проявляя внешней показной нежности, умудрялись производить на редкость гармоничное впечатление. Он до сих пор любил её. А она — его. Это было понятно просто как данность. Мне было невыносимо мучительно огорчать их столь печальными вестями.
Слушали меня практически молча. Лишь Марк всё сильнее багровел лицом, а его жена издавала тихие междометия, прикладывая руку с платком то к губам, то к груди.
Но, в целом, хозяева стойко приняли мой рассказ. Причём ни на секунду не усомнились в правдивости изложенных фактов. Кто, как ни они, лучше всех знали собственную дочь.
Чувствуя себя гадкой ябедой, я всё-таки просила этих людей приехать и взяться за восстановление порушенного баронского хозяйства. И не дать испортить или обидеть их чудесного маленького внука.
Расспрашивать о прчинах их столь ограниченного общения с дочерью, естесственно, не стала. Насколько я поняла, Лаура всего лишь раз привозила Тео к бабушке с дедом, и ни разу не пригласила их в свой новый дом.(Не считая свадьбы) Судя по тому, как фыркал Марк при упоминаниях о Рауле, зять ему не нравился. Закралось подозрение, что дочь каким-то образом нашла способ выкрутить властному отцу руки и выйти замуж вопреки его воле. Но всё это оставалось на уровне догадок.
— А купец — молодец! — думала я, завершая повествование, — Такой точно не уронится в аристократический обморок от вестей, которые я ему привезла.
Хотя стало ясно, как белый день, что то, во что выросла их единственная дочь, является их с женой общей глубокой родительской болью.
— Собирай вещи, завтра же выезжаем! — гневно потыкав в сторону жены пальцем, но так и не подобрав нужных слов, он шумно выдохнул и, раздражённо вбивая ноги в пол, удалился в кабинет.
До нас ещё некоторое время доносились гулкие шаги, потом чудовищно громко шандарахнула дверь и всё стихло.
И тут же, прям молниеносно в доме началась удивительная, почти бесшумная суета.
Я с восторгом и изумлением наблюдала, как слуги, словно озабоченные муравьи, засновали по комнатам, организовывая хозяйские сборы. Причём каждый деловито бежал сторго в заданном направлении, чётко выполняя свою обязанность.
Управляла всем этим прелюбопытным процессом сухопарая немолодая женщина в сдержанно-строгом платьи с замурованным «под горло» стерильно-белым воротничком. Сквозило в ней нечто иноземное. Я бы нисколько не удивилась, если бы экономка (а это была именно она) оказалась немецких кровей.
— Ай, да хозяин! Вот это организация! Вот это дисциплина! — восхищённо едва не присвистнула я, — Такой управленец и страну поднять может — не то, что какое-то там захудалое баронство.
Поражало ещё и то, что прямого указания слугам никто не давал. Такое впечатление, что они только и ждали где-нибудь за углом отданного в пространство распоряжения хозяина и тут же приняли его в исполнение под руководством строгого дирижёра.
— Пойдём, дорогая, я покажу тебе твою комнату. — с мягким вздохом обратилась ко мне Клотильда, — Роза (Мать честная, ну как угодно можно было назвать этого цербера в юбке, но никак не Розой. Кстати, точно немка.), приготовьте чай.
Железная на вид фрау кивнула и сделала в сторону короткое движение рукой. Как оказалось, этого было достаточно, чтобы нужный человек моментально озадачился вопросом нашего с хозяйкой чаепития. Как это работало — мне было непонятно. Но главное — результат. В душе моей крепло убеждение, что я не зря проделала весь этот путь, и ставка на родителей Лауры обязательно сыграет.
Глава 21
Небольшая гостевая комната, которую мне выделили в качестве временного пристанища, располагалась на втором этаже и тоже отличалась уютным минимализмом. Деревянная кровать без балдахина, но с удобным матрасом и мягким одеялом. Маленький косметический столик с зеркалом. Плотные тёмно-коричневые шторы, такого же цвета коврик на полу перед кроватью и пуф. Стены светло-бежевого оттенка и даже небольшой пейзаж в пастельных тонах.
— М-м-м, настоящее хорошее дерево и натуральные ткани, — отмечала я, прикасаясь руками к тёплым, «живым» вещам, — в нашем мире синтетики и суррогата всё это было-бы настоящей роскошью и стоило бешеных денег.
Остановилась возле зеркала. Так-то я уже давно рассмотрела себя во всех подробностях, поэтому задерживаться не стала. Смотреть там было не на что — худое, невзрачное создание, местами
