Хоть в СМЕРШ, хоть в штрафбат! Оружие Возмездия - Николай Куликов

– Бреслау, – послышался негромкий окрик, и от придорожных кустов отделились две темные фигуры.

– Берлин, – произнес в ответ Грубер.

К нам приблизились автоматчики в камуфляже и полевых кепи – знаков различия я не разглядел. Козырнув, тот, что повыше, доложил:

– Вас ждут, нам звонили с аэродрома. Прошу следовать за мной!

Все двинулись по узкой асфальтовой дорожке к дому: мы с майором вслед за провожатым; позади наш унтер на пару с шофером несли багаж – два объемистых чемодана, армейский рюкзак с моей экипировкой советского подполковника, включая личное оружие и сухой паек на несколько дней. Портфель с документами я не выпускал из рук на протяжении всего пути. Я знал, что мы прибыли на передовой пункт спецподразделения «Цезарь», входящего в состав Абвергруппы-111 (АГ-111) – об этом мне сообщили во Фридентале. Именно это подразделение должно было обеспечить мой переход на «ту сторону»....

Краткая справка

«АГ-111 создана в 1940 году в Кенигсберге, тогда же придана 16-й армии. Группа осуществляла заброску агентуры в Англию (при подготовке операции «Морской лев» – плана по форсированию Ла-Манша и вторжению на Британские острова).

Начальниками органа последовательно были: подполковник Гофмайер, обер-лейтенант Липперт, майор Майер, капитан Шульц-Бруно.

С началом войны против Советского Союза АГ-111 вела разведдеятельность против войск Ленинградского, затем 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов. До сентября 1941 г. группа состояла из белоэмигрантов, прибывающих из Мишенской, Брайтенфуртской разведшкол; частично из выпускников Белградского кадетского корпуса, завербованных лично подполковником Гофмайером.

Осенью 41-го при АГ-111 созданы специальные курсы для подготовки агентов из числа военнослужащих Красной армии, оказавшихся в плену – их возглавил бывший советский офицер, майор А. Рисс. С января 1942 г. часть агентуры бывших военнопленных начала прибывать из разведшколы в м. Валга (Латвия).

Маршрут движения абвергруппы по советской территории: Каунас (Литовская ССР) – Даугавпилс – Зилупе (Латвийская ССР) – Пустошка – дер. Скутры (близ г. Дно) – Сольцы – Резекне (Латвийская ССР – январь 1944 г.).

В январе 1944 г. часть личного состава группы направлена в качестве ост-батальона под командованием Рисса на Запад. Остальная часть АГ-111, получив кодовое наименование «Штаб Александр», продолжала разведработу на территории Прибалтики. Тогда же началась активная вербовка агентов из числа уголовников-латышей, содержащихся в тюрьмах Риги, Вентспилса и Виндавы, а также из литовцев, дезертировавших из Литовского легиона СС и задержанных фельджандармерией. Для этого контингента были созданы курсы во главе с лейтенантом Вагнером, на которых обучались одновременно до ста человек – разведчиков и радистов.

В феврале 1945 г. Абвергруппа-111 передислоцирована в район г. Штеттин (на территории Германии)».

Когда вошли в дом, нетрудно было догадаться: раньше здесь жил какой-нибудь зажиточный бюргер – возможно, сельский врач или пастор (гражданское население подлежало обязательной эвакуации из прифронтовой полосы). В центре просторного холла, скупо освещенного отблесками пламени из камина, стоял массивный круглый стол, вокруг которого – старомодные стулья с высокими резными спинками; над камином обязательный портрет фюрера, вдоль стен – шкафы с фарфоровой посудой за стеклом; два больших окна задернуты плотными светомаскировочными шторами. В углу – раскладной столик с полевым телефоном; на полу рядом – рация «Телефункен».

В кожаном кресле перед камином расположился военный в серо-зеленом армейском мундире, на вид лет тридцати или около того – при нашем появлении он вытянулся и четко отрапортовал:

– Командир передового поста обер-лейтенант Крюгер!

Я отметил, что белокурый лощеный абвер-офицер высок, его худощавую спортивную фигуру плотно облегал тщательно отутюженный китель с нашивкой Железного креста 2-го класса и серебряным знаком «За атаку» на левом нагрудном кармане. Мы со Штольцем обменялись с ним рукопожатиями, представившись и предъявив спецпредписания.

– Думаю, господа, первым делом вам надо отдохнуть с дороги, – продолжал Крюгер, внимательно изучив наши сопроводительные бумаги, – а ближе к полудню, скажем, в одиннадцать ноль-ноль, проведем совещание – конечно, если не возражает герр майор.

– Согласен, – кивнул Штольц, вытирая носовым платком свою обширную плешь.

– Вот и отлично! В таком случае снимайте шинели, господа – здесь жарко. Вам отведены комнаты на втором этаже. Ганс, – обратился обер-лейтенант к сопровождавшему нас долговязому автоматчику, – отведи унтер-офицера и ефрейтора во флигель!

– Багаж оставьте здесь, – добавил я.

Когда все трое вышли, Крюгер на правах радушного хозяина предложил по рюмке коньяка – как он выразился: «Для лучшего сна!» Однако мы с майором отказались – он не стал настаивать и без лишних слов проводил нас по скрипучей лестнице в спальные помещения – две небольшие чистенькие комнатушки, расположенные по соседству. Почтительно постучавшись, молоденький веснушчатый солдатик, почти мальчишка, внес мой багаж. Отпустив его, я быстро разделся, аккуратно повесив мундир на стул у кровати, прикрутил фитилек «керосинки» на небольшом столе перед окном и с удовольствием вытянулся на белоснежной накрахмаленной простыне. Несмотря на близость фронта, здесь стояла удивительная тишина, и я почти сразу уснул – крепко, без сновидений, – словно в черный омут провалился…

Разбудил меня все тот же мальчишка-вестовой – осторожно дотронувшись до моего плеча, он негромко произнес:

– Просыпайтесь, господин лейтенант!

Я уже достаточно преуспел в немецком, поэтому без труда уловил сильный баварский акцент.

– Ты из Баварии?

– Так точно! – вытянулся парень, смущенно покраснев.

– Расслабься, – улыбнулся я. – Тебя как зовут?

– Вернер…

– Прекрасно. Принеси-ка мне теплой воды для бритья, Вернер.

– Яволь, герр лейтенант!

Солдат вышел, осторожно прикрыв дверь. Я же глянул на ручные часы – начало одиннадцатого. Светомаскировка на окне была поднята – видимо, это сделал вестовой, и в комнату проникали скупые солнечные февральские лучи. «Давненько так крепко не спал», – подумал я и, откинув одеяло, решительно поднялся с постели.

Через полчаса бодрый и свежевыбритый я спустился вниз: круглый стол в холле был накрыт к завтраку; обер-лейтенант Крюгер, заложив руки за спину, прохаживался рядом. Он любезно поздоровался со мной и майором, который сошел следом. Во время сытного завтрака (яичница с беконом, консервированная колбаса, кофе, сыр) мы обсудили дальнейшие действия: Крюгер пояснил, что его помощник, лейтенант Залевски, позавчера отбыл в район боевых действий – для подготовки моего перехода непосредственно на месте. Он еще не прибыл, и Крюгер предложил перенести совещание на более поздний час – пока же провести предварительное обсуждение маршрута по крупномасштабной карте. Все тот же молоденький вестовой споро убрал со стола – кроме него, никто в дом не заходил, все распоряжения обер-лейтенант отдавал по беспрерывно звонившему телефону. Ничего удивительного: меня должны были видеть как можно меньше людей. Конспирация.

...

Приложение 2.1. Оперативная информация

Совершенно секретно.

Начальнику 4-го отделаГлавного управления контрразведки (ГУКР) «Смерш» генералу Утехину.

Радиограмма № 1420/02 от 10.02.45 г.

Экз. № …. (копия)

«По сообщению источника Фишер, в рамках оперативной разработки «Тетрадь»: переброска Яковлева (он же Розовский – агентурная кличка «Крот») состоится не позднее 22.02 наземным способом. Предполагаемое место перехода через линию фронта – восточнее или северо-восточнее Кенигсберга. Дальнейший маршрут по советской территории неизвестен. Местонахождение «тетради» установить не удалось.

Зигмунд»

Резолюция:

Громову.

Немедленно подготовить и разослать «Спецсообщение» Управлениям «Смерш» фронтов и военных округов по предполагаемому маршруту Яковлева.

Об исполнении доложить.

Утехин

Глава 3 Через линию фронта (продолжение) (Яковлев А.Н., агент «Крот»)

22 февраля 1945 г., 32 км восточнее м. Зоммерфельд, передовая линия обороны 236-го гренадерского полка

1

На полковом наблюдательном пункте, так называемом НП, в этот промозглый предрассветный час находились трое: помимо меня лейтенант Залевски – коренастый рыжеволосый австриец, мой ровесник; рядом – фельдфебель Рюдер, неразговорчивый двадцатилетний молодчик с тяжелым подбородком и перебитым боксерским носом, из бывших спортсменов. Оба служили в спецподразделении «Цезарь» и непосредственно обеспечивали мой переход; иными словами – должны были сопровождать меня на глубину до 10 км в ближний советский тыл. Далее я действовал самостоятельно.