Скорее счастлив, чем нет - Адам Сильвера
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Привет. Сыграем в «Дикую охоту»? – Я, если честно, сегодня уже умотался бегать, но, может, найду хорошее укрытие и пронесет.
– Вообще мы собирались кататься на великах, – отвечает Нолан.
– В «охоту» мы уже сыграли, – поддакивает Деон.
– И покурили, – ржет Дэйв Тощий.
– Подождите меня, схожу за роликами, – прошу я и бросаюсь было вверх по лестнице, но меня тормозит Нолан:
– Чувак, на великах, а не на роликах.
Я бросаю взгляд на Брендана. Не знаю, почему я думал, что он за меня вступится. Глупо. Он явно до сих пор злится, что я вспомнил про Кеннета с Кайлом. И наверняка всем рассказал.
– Ладно, – примирительно произношу я, – посижу дома, почитаю про Скорпиуса Готорна или, может…
Они даже не дослушивают. Садятся на велики и укатывают.
12
Драки и салюты
Брендан, зараза, целых три дня на меня дулся. Подулся бы еще денек и поставил бы рекорд: последний раз он не разговаривал со мной больше четырех дней, когда нам было по четырнадцать и я выбрал партнером для соревнования геймеров на Третьей авеню не его. А Брендан думает: если ты не с ним, ты против него. Глупо, но куда деваться. Хорошо хоть он вовремя поумнел и мы можем все вместе сгонять в пиццерию.
Посреди улицы А-Я-Псих месит какого-то парня лет двадцати.
Когда я впервые подрался с кем-то, кроме брата, мне было девять. Я еще не умел сжимать кулак, и Брендан мне помогал. Каждый раз, когда Ларри, парень, с которым мы дрались, меня бил, я бросался к Брендану, и он сжимал мне кулаки. В конце концов я выдохся.
Так что мой первый в жизни бой – за пластмассовый свисток – я проиграл, и кому – парню по имени Ларри!
Зато я научился сжимать кулак, и это очень помогло мне чуть позже драться с Ноланом. Мы с ребятами боролись, и он слишком сильно треснул меня о мат. Я разозлился и засветил ему в челюсть. В тот раз я снова продул, но до того, как Брендан нас разнял, успел пару раз хорошенько двинуть Нолану.
А эту драку никто разнимать не будет. Ну блин, этот тупица сам напросился. Я называю незнакомого парня тупицей, потому что нормальный человек не будет напрашиваться на драку в присутствии А-Я-Психа. Да, он толкнул парня в пиццерии и не извинился. Но тот в ответ обозвал его «никчемным бомжом» – только потому, что у А-Я-Психа ядреные угри, желтые зубы и воняет от него всегда так, будто неделю не мылся. Конечно, этот тупица никак не мог знать, что назвать А-Я-Психа бомжом – почти единственный способ реально задеть его за живое: их с семьей дважды выселяли. Пусть же этот случай послужит всем уроком: не докапывайтесь до парней, по которым тюрьма плачет.
Короче, А-Я-Псих выхватил у тупицы поднос, впечатал его тупице в морду, а когда владелец пиццерии попросил их покинуть помещение, выволок того за шиворот.
У тупицы из носа течет кровь. Это не подносом… Это А-Я-Псих впечатал его лицом в рекламный плакат про бесплатный напиток за три куска пиццы.
– Их надо разнять! – В голосе Томаса звенит тревога. Никогда ни у кого из друзей такого тона не слышал.
– Он сам виноват, – отвечает Дэйв Тощий. Он прыгает с ноги на ногу, как будто хочет по-маленькому. Мы уже все запомнили, что это значит: он постоянно терпит до последнего, чтобы потом выбрать себе лестницу и всласть проссаться. Странный парень.
– Все равно такого с людьми делать нельзя, – говорит Томас, когда А-Я-Псих несколько раз подряд пинает тупицу по яйцам.
Он прав, конечно…
Тормозят машины, сигналят клаксонами. Одни водители вылезают поорать на А-Я-Психа, другие – насладиться зрелищем. Тупице повезло, что больница близко. Уверен, его никто и никогда так не вздрючивал. А-Я-Псих валит его на капот ближайшей машины и собирается разбить его головой стекло, но тут раздается вой сирены.
– Бежим, бежим!
– Валим, дебилы!
Мы сами тупицу, конечно, не трогали, но и разнять их не пытались. А-Я-Псих так прячется, что копы его ни за что не найдут, и никому из нас не надо оказываться перед выбором: сдать имя и адрес А-Я-Психа или сесть самому. Так что мы удираем. За мной бежит Томас – куда быстрее, чем три дня назад, когда мы соревновались. Я вбегаю в гараж, и мы прячемся за серебристой «маздой».
– И часто у вас такое? – спрашивает Томас.
– Да не.
Он явно презирает тех, кто ввязывается в уличные драки. Не буду ему рассказывать, что мы иногда забегаем в чужой район, чтобы полиция искала виноватых – ну то есть почти всегда А-Я-Психа – там, а не у нас.
– Сколько раз ты в жизни дрался?
– Один, – отвечает Томас.
– Да ладно, всего один?! – Даже Малявка Фредди дрался больше раза, а он вообще трусишка.
– Ну, я не нарываюсь.
– Да я тоже, но если меня кто-то бьет, надо же защищаться, так?
Сколько себя помню, я постоянно видел, как люди дерутся, и дрался сам. И никогда даже не задумывался, что можно как-то обходиться без этого. Но мне нравится мысль, что Томаса в детстве никто не должен был учить сжимать кулак. А мы все, похоже, постоянно что-то делаем не так.
– Да, если тебя забьют до смерти, будет хреново. Но я немного обалдел. Ты так спокойно смотрел, как того пацана избивают, – говорит Томас. Я начинаю чувствовать себя ужасным человеком, который выбрасывает в мусор сочные бургеры на глазах у семьи бездомных. И одновременно как же здорово, что кто-то так беспокоится за меня, что говорит честно, не заботясь, понравится мне это или нет.
– Ну, я боюсь А-Я-Психа. Так себе оправдание, да?
– Офигенное оправдание, нечего сказать.
Все, я завязываю гордиться своим опытом уличных драк, и чушь, что шрамы красят мужчину. Кто я вообще такой – какой-нибудь суперзлодей, властелин разрушения типа Гитлера и Мегатрона? Я смогу жить долго и счастливо, и не встревая во всякое мясо.
– Пойдем посмотрим, приехала там скорая?
Томас встает и протягивает мне руку, как на той неделе у поливалок. Я немного боюсь того, что может поджидать нас вне гаража.
Видимо, с тупицей все будет нормально. Драку, конечно, видел кто-то из соседей, может, даже пялился из окна с попкорном. Но если полиция пыталась вытащить из очевидцев имя А-Я-Психа, они наверняка
