Детская площадка - Джейн Шемилт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пол стучит в серые деревянные ворота, но никто не отзывается. Он стучит опять, уже сильнее. Со смоковницы взлетает стайка птиц. Немного погодя ворота открываются. За ними – Поппи в красном купальнике. Косички намокли, на бледном лице яркие веснушки. Она молча отступает назад, а потом разворачивается, бежит по тропинке, оставляя мокрые следы, которые мгновенно высыхают на солнце, и исчезает между оливковых деревьев.
– Можно подумать, мы воры, – нарушает молчание Пол. – Явились тут все разграбить.
Миновав ворота, они выходят на мощеную площадку, укрытую тенью ветвистых деревьев. Слева возвышается здание с ровным фасадом; белый тент, похожий на парус, натянут над столом и стульями на террасе, за которой видна открытая дверь, ведущая куда-то в полумрак. Перед домом раскинулась выгоревшая лужайка. Ряды оливковых деревьев тянутся до самого горизонта, насколько хватает глаз. В тени одного из них спрятался заваленный бумагами стол. На бельевой веревке, натянутой между ветвями, сушатся полотенца, а чуть дальше виднеются каменные постройки с черепичными крышами. Из-за угла дома появляется Эрик.
– Привет. Извините, мы все у бассейна. Хорошо, что Поппи вас услышала.
Он пожимает руку Полу, затем Грейс.
– Надеюсь, вы ждали недолго. Ворота не были заперты, нужно было толкнуть, и они бы открылись.
Не заперты? Почему богатые люди так беспечны? Эрик улыбается Грейс и кивает, словно услышал ее безмолвный вопрос.
– Рад, что вы сумели вырваться.
Потом идет к воротам и задвигает засов.
– Как здорово наконец увидеть вас в естественной среде обитания. Бесподобно красивое место. – Взгляд Пола скользит по окрестностям. – Вам повезло.
– Дом принадлежал отцу Евы, – отвечает Эрик. – Он построен еще во времена Османской империи, когда бывшие соседи, превратившись в заклятых врагов, стреляли друг в друга из пушек. Сейчас тут, конечно, гораздо безопаснее.
Да неужели? Теперь куда труднее определить, где твои враги, труднее их победить. Гораздо проще закрыться в четырех стенах, хотя, если поразмыслить, именно так Грейс и живет. Она сражалась и победила. Об этом ей нельзя забывать, когда по утрам она бежит к парковке, а по вечерам – к подъезду, каждый раз страшась услышать топот ног, или когда запирается на ночь, а потом лежит без сна в холодном поту от ужаса. Враг повержен, по крайней мере, на время. Нужно помнить, что она победительница. Грейс ловит на себе взгляд Эрика и сознает, что ее зубы стиснуты. Она отводит глаза и оглядывается по сторонам.
– Идите за мной. – Эрик шагает по дорожке между деревьями. – Жить будете там. – Он указывает на каменные домики неподалеку. – Все тусуются на террасе или у бассейна. Не уверен, что там проходят занятия.
Плеск воды звучит все громче. Прислушиваясь к нему, Грейс едва не спотыкается о Мартина, который расположился в шезлонге на небольшой поляне среди деревьев и глядит на Еву. Та лежит на боку чуть поодаль, пристроив Эша у себя за спиной. Ее лицо спокойно, она еще не знает, что они приехали.
– Ева, – негромко произносит Эрик, – к нам гости.
Ева быстро встает, Эш перекатывается во впадину, оставленную ее телом. Его глаза все еще закрыты – малыш спит. Мартин тоже поднимается, задевая босой ногой стаканчик с вином и опрокидывая его на землю. Почва настолько затвердела от жары, что вино не может впитаться и образует блестящую красную лужицу. «Похоже на кровь, – думает Грейс, глядя, как в ней отражаются оливковые листья. – На свежую кровь». Она поднимает глаза и видит улыбающееся лицо Евы.
– Дорогая. – Раскрасневшийся Мартин обнимает Грейс за плечи. Обычно он не называет ее «дорогой». Он успел слегка набрать в весе и, несмотря на замешательство, выглядит расслабленным и веселым, словно полностью доволен жизнью. Грейс приходит в голову, что он вовсе по ней не скучал.
– Рад тебя видеть. – Мартин целует ее в макушку.
– Дети хорошо себя ведут? – Встреча оказалась не той, на какую она рассчитывала. У Грейс ощущение, что она тут не к месту, будто нагло вторглась на чужую территорию. Все, что она могла сейчас сделать – это спросить про детей.
– Конечно, хорошо. – Ева делает шаг вперед, чтобы расцеловать ее в обе щеки.
– А где они?
– Там. – Ева указывает на просвет между деревьями. – В бассейне.
– Одни?
– Все в порядке, Грейси. – Мартин легонько похлопывает ее по руке. – С ними Мелисса. Здесь можно наконец ослабить вожжи.
Грейс убирает руку.
– Мартин говорит, что однажды ты тоже захочешь писать, – улыбается Ева. – Надо подыскать тебе стол.
Грейс запрещает себе смотреть на Мартина. Ее писательские амбиции – сугубо личное дело, и он это знает. Она передумала и не станет ничего ему рассказывать. А Ева не виновата, она просто старается проявить заботу.
– Может, пойдем дальше? – Вкрадчиво напоминает о себе Пол. – Я соскучился по дочери.
Эрик ведет их по высокой траве. За джинсы Грейс цепляются колючки. Высвобождая ногу, она не замечает висящую на дереве тарелку и ударяется о нее головой. Тарелка падает и разбивается о землю.
– Все нормально? – оборачивается Эрик.
– Да. – Грейс начинает собирать осколки. – Извини.
– Не переживай, тут таких много. – Ева кивает на развешанные то тут, то там тарелки, на каждой из которых изображен эллипс с точкой посередине. Грейс не заметила сразу, но теперь видит, что их здесь десятки. Они покачиваются на веревочках, продетых через аккуратно просверленные в стекле отверстия.
– Греческие суеверия, – говорит Ева, улыбаясь Мартину, будто вспомнила только им одним понятную шутку. У Грейс начинает стучать в висках. Жара сильнее, чем она предполагала. Здесь жарче, чем в Зимбабве. Наверное, причина во влажности воздуха.
Они выходят на вымощенную камнем дорожку, которая окаймляет длинный узкий бассейн, окруженный соснами. Их вытянутые тени лежат на зеленоватой воде. В роящиеся над бассейном облачка насекомых ныряют ласточки. Дети стоят кружком, что-то распевая и по очереди погружая в воду мячик. Ждут, пока он всплывет, и через несколько мгновений погружают снова. Никто из них не замечает появления взрослых. Они кажутся целиком поглощенными игрой. Грейс пересчитывает их, детей всегда надо пересчитывать, когда они в воде. Те двое с блестящей на солнце смуглой кожей – ее дети, белокурая головка Иззи, рыжие косички Поппи…
– О, вы приехали, – раздается голос Мелиссы из густой тени сосны. Она откладывает книгу и встает с шезлонга. Розовое платье подчеркивает бледность ее лица.
– Как чудесно! – Она подходит, поправляя панаму. Пол
