Необязательная страна - Вали Наср

С начала 2009 года нам было известно, что проблема беспилотников означала проблемы во взаимоотношениях с Пакистаном в сфере разведки. В начале моей работы с Холбруком, когда мы разрабатывали новую пакистанскую политику, один из заместителей Холбрука спросил его: «Если мы хотим серьезного вовлечения Пакистана, не следует ли нам внести некоторые изменения в политику БПЛА, может быть, чуть отступить?» Холбрук ответил: «Даже не суйтесь в это дело. Ничего не изменится». Нам необходимо было строить нормальные отношения с Пакистаном, несмотря на негативное воздействие на процесс программы использования беспилотников.

Холбрук все-таки всегда верил, что, демонстрируя Пакистану дорожную карту установления более глубоких отношений с Америкой в различных сферах, можно было бы отвлечь его внимание от взаимоотношений в области разведки. Ключ привлечения Пакистана на свою сторону состоял в том, чтобы просто дать Пакистану больше (гораздо больше) помощи на более длительный период (гораздо более длительный) с тем, чтобы изменить динамику отношений, делая акцент на использование экономического сотрудничества. Если бы пакистанским руководителям было что рассказать своему народу об успехах в этом направлении, то ЦРУ стало бы проще работать и со временем Пакистан перешел бы к иным взаимоотношениям с Америкой. Каждый пакистанец должен был бы увидеть пользу от отношений с Америкой, а в 2009 году они ее не видели. Намного легче быть сердитым на Америку, если считаешь, что ничего не получаешь от взаимоотношений, кроме ударов беспилотников и ответной мести за это в виде разрушительных взрывов террористов-смертников.

Чтобы противостоять такому развитию событий, Холбрук приступил к созыву Друзей демократического Пакистана на международную встречу в Токио, призванную помочь Пакистану перестроить его экономику. Он получил обязательства на пять миллиардов долларов, предназначенных на содействие Пакистану. «Это настоящие ценные бумаги международной открытой подписки», – хвастался Холбрук, надеясь, что начало работ соберет еще больше в виде вложений в основные средства в будущее Пакистана.

Холбрук думал, что нам следовало бы оказать еще большую помощь Пакистану, и не только военного характера. Нам следовало бы приложить максимум усилий, чтобы помощь была заметна и чтобы она могла значительным образом улучшить повседневную жизнь пакистанцев. Холбрук получал информацию из бесед с пакистанцами разных слоев общества. Министр финансов Пакистана (а позднее министр иностранных дел) Хина Раббани Хар провела семинар для Холбрука по вопросу об американской помощи Пакистану. Они встречались в Стамбуле на веранде роскошного отеля «Чираган-Палас», бывшей резиденции оттоманских султанов, где тогда проходила международная конференция по Пакистану. Хар сказала Холбруку следующее: «Ричард, позвольте мне рассказать вам кое-что про вашу помощь. Во-первых, никто в Пакистане не видит, на что вы ее расходуете. Народ может показать на мост, построенный китайцами, но никто не может назвать ни одного объекта, созданного с вашей помощью. Во-вторых, большая часть средств не доходит до Пакистана, деньги расходуются в Вашингтоне. Из каждого доллара, который, по вашим словам, вы даете Пакистану, возможно, только 15 центов доходит до Пакистана. И в заключение, вы никогда не спрашивали нас, что нам нужно и на что нам следовало бы дать помощь. Поэтому ваша помощь никак не влияет на ваш имидж и не служит вашим целям в Пакистане. Если вы хотите иметь какой-то результат, вам необходимо отладить это дело».

И это дело стало целью Холбрука. Американская помощь могла все изменить, если бы ее можно было увидеть и если бы она была эффективна. Только в таком случае пакистанцы стали бы считать, что отношения с Америкой имеют какую-то ценность.

Если мы хотим изменить Пакистан, рассуждал Холбрук, нам следует мыслить в категориях плана Маршалла. Когда журналист спросил его, не слишком ли много для Пакистана пять миллиардов долларов помощи, Холбрук ответил, что «Пакистану надо 50 миллиардов, а не пять». Белый дом не хотел этого слышать – это означало борьбу с конгрессом и растрату политического капитала на убеждение американского народа. Кроме того, потребовался бы смелый внешнеполитический шаг, к которому администрация Обамы была просто-напросто не готова.

Тем не менее на Афганистан мы тратили гораздо больше. На каждый доллар нашей помощи Пакистану мы расходовали 20 долларов на Афганистан. Но деньги эти далеко не уходили – это выглядело, как будто вода уходит в песок. Мы сделали бы себе большое благо, если бы изменили это соотношение. Судя по всему, у нас не возникало проблем с тратой денег, причем не на то, что поистине вело бы к переменам и служило бы нашим интересам. Даже генерал Петреус это понимал. Я помню, как он сказал на встрече по Пакистану: «Вы имеете то, что вы оплатили. Мы не так уж много вложили, чтобы многого ожидать в Пакистане».

В итоге мы удовлетворились значительно более скромной поддержкой Пакистану. По закону Керри – Лугара – Бермана, принятому в 2009 году, было выделено 7,5 миллиарда долларов в виде помощи Пакистану на пятилетний период – первый долгосрочный пакет помощи, предназначенный сугубо на гражданские цели. Это не был план Маршалла, конгресс по-прежнему мог отказаться выделять ассигнования, но это был хоть какой-то успех в глазах подозрительно настроенных пакистанцев.

Холбрук также верил в необходимость проведения наступательной дипломатии: Америка обязана была вести переговоры с Пакистаном, и не только по проблемам безопасности, которые беспокоили нас, но также и по широкому спектру социально-экономических вопросов, которые волновали их самих. Он говорил, что чем чаще американские руководители будут встречаться с пакистанскими коллегами, чем разнообразнее будет круг обсуждаемых проблем, тем шире будет основа взаимоотношений. И если пакистанцы увидят что-то стоящее в результате этих встреч, они станут больше склоняться к сближению связей с Соединенными Штатами. С учетом множества проведенных им самим встреч с пакистанскими руководителями, представителями научных кругом, журналистами Холбрук знал, что они хотели бы видеть долгосрочные отношения с Соединенными Штатами, а в их основе – приверженность дружбе, которая не ограничивалась бы сроками нашей вовлеченности в дела Афганистана. Для нас было очень важно не размениваться на так называемые мелочи в деловых отношениях, а продемонстрировать интерес к чему-то более обстоятельному и стратегически важному.

Холбрук убедил государственного секретаря Хиллари Клинтон в том, что Америка должна предложить стратегическое партнерство Пакистану, установить стратегический диалог – по типу двустороннего форума, который Америка поддерживает с рядом других стран, включая Китай и Индию. Америке следовало бы обсуждать с Пакистаном проблемы безопасности, а также затрагивать вопросы, связанные с водой и энергетикой, социально-экономические проблемы. Холбрук полагал, что Клинтон – отличный американский руководитель, который мог бы взять на себя эти усилия: у нее своя история отношений с Пакистаном (она ездила туда и как первая леди, и как сенатор) и она очень нравится пакистанцам. Кроме того, Клинтон была главным американским дипломатом, кто лучше шефа американской дипломатии мог бы заниматься дипломатией с Пакистаном?

Клинтон не была готова простить Пакистану его поддержку талибов и терроризма, но она серьезно относилась к тому, чтобы подключать пакистанских руководителей и показывать им выход из затруднительного положения, в которое попала их внешняя политика. Она полагала, что давление должно сопровождаться вовлечением в дела и оказанием помощи.

На одной из ее первых встреч с пакистанскими военными и шефами разведки она решительно потребовала рассказать ей их видение будущего Пакистана: «Станет ли Пакистан похожим на Северную Корею? Мне просто любопытно, я хотела бы услышать ваше мнение о пути развития вашей страны». Генералы не сразу нашли, что сказать. То же самое было с группой журналистов, когда во время интервью в Лахоре в ответ на их непрекращающуюся критику она дала свою отповедь: «Не поверю, что в правительстве Пакистана нет такого человека, который не знает, где находится бен Ладен». Она была жесткой. Но она с такой же серьезностью относилась и к задаче вовлечения пакистанцев в решение проблем, представлявших интерес для них самих.

Клинтон удавалось завладевать вниманием пакистанцев, занимавших разное положение в обществе. Ее готовность потратить время на отношения и вступить в контакт со СМИ страны, гражданским обществом, молодежью и бизнесменами придавала новую ощутимую динамику этим беспокойным отношениям. Но Белый дом был совершенно равнодушен к ее дипломатическим усилиям и не желал их поддерживать, когда действия военных и ЦРУ подрывали эти усилия.