Сиреневая весна - Кристин Лестер

— Все время?

— Да. Но все-таки пришлось уехать, здешние дела не терпят.

— А… как отец?

— Он пока в тяжелом состоянии. Я нанял ему сиделку. С ним Луиза.

— Это твоя невеста?

— Да. Она… она ему… как дочь.

— Понимаю. Даллас, я звоню по делу.

— По делу?

— Да. У меня вопрос. Ты и дальше намерен от меня бегать, или мы все-таки сядем и посмотрим эскизы для «Поросенка»?

— Вот черт! Я и забыл про эскизы.

— И то правда. Ты же сюда вовсе не за этим приехал.

— Шерли, ты сегодня колючая.

— Я еще и укусить могу.

— А знаешь, так мне даже больше нравится! По крайней мере, ты стала веселей.

— Я и тебе гарантирую веселье.

— Эскизы смешные?

— Еще какие!

— Ну хорошо. Ты меня уже заинтриговала. Встретимся, как всегда.

— Неужели мне можно рассчитывать, что ты снова заедешь за мной на работу?

— Конечно заеду. И еще, Шерли… — Даллас замолчал.

— Что?

— Я по тебе скучал. Но не мог… В общем, сегодня вечером нам нужно будет серьезно поговорить.

— А это тоже будет смешно? — леденея, спросила она.

— Надеюсь, что мы поймем друг друга… Какая-то ты другая сегодня. У тебя ничего не произошло?

— Все может быть.

— И голос другой. Я правда соскучился, Шерли. Я заеду в обед.

Вечерний парк (о, сколько раз она проходила по этим дорожкам, спеша на работу!) был загадочен и молчалив. Даже утки, прилетевшие недавно на огромный пруд, не устраивали сегодня свою обычную громкую возню.

Шерли уже два часа гуляла под руку с Далласом, ее немного шатало после бессонной ночи и насыщенного трудового дня, но голова сохраняла ясность. Как будто в последнюю ночь она включила в себе какие-то неведомые механизмы, которые не давали расслабиться и направляли ее, словно стрелки на железной дороге…

Шерли ждала, когда Даллас перейдет к главной теме, из-за которой они сегодня встретились, но он молчал, словно чего-то боялся. Она начала терять терпение:

— Давай сядем куда-нибудь, я устала.

— Да, конечно.

— Или выйдем в город, где не так темно и сыро.

— Да-да.

— А почему мы не пошли в ресторан?

— Что?.. А. Я хотел поговорить на воздухе и без посторонних. — Он вытер пот со лба.

Ого! — подумала Шерли. Или он сейчас объявит, что им лучше расстаться (впрочем, они еще и не начали встречаться!), либо сделает предложение. Она вся вытянулась, приосанилась и приготовилась услышать первое.

— Шерли, дело в том… Дело в том… Я не хочу ограничивать наши отношения легким флиртом! — бухнул он и закурил.

Она курила мало и в редких случаях, но сейчас ее тоже потянуло взять сигарету и почувствовать во рту успокаивающий вкус табака.

— Сначала я хотел…

— Хотел?

— Нет. Сначала я хотел просто… ну… закрутить легкий романчик. Все так удачно складывалось: ты расстаешься со своим женихом, я… я…

— Тоже расстаешься с невестой? — с издевкой в голосе спросила она.

— Ну зачем ты так?

— Действительно: зачем я так? Ай-ай, как нехорошо! Разве можешь ТЫ расставаться с невестой! Это только я могу…

Он вдруг взял ее лицо в обе ладони и внимательно посмотрел в глаза. От неожиданности у Шерли пропал дар речи.

— Ревнуешь?

— Еще чего!

— Ревнуешь, — ответил он со странной нежностью в голосе, отпуская ее. — Шерли, а знаешь, о чем я хотел попросить тебя в тот вечер, когда мы не смогли встретиться, потому что я улетел в Нью-Йорк?

— Стать твоей любовницей в Чикаго?

Он вздохнул:

— Я же вижу, что ты не из таких девушек, кто соглашается на вторую роль.

— О. — Шерли была искренне удивлена. Именно так она о себе и хотела сейчас заявить. Откуда же он это знает?

— Я собирался попросить тебя об одном одолжении… Не говори ничего… Ты все равно не догадаешься! В общем… Как бы это сказать…

— Никогда бы не поверила, что такой мужчина, как ты, будет стоять и робеть перед девушкой. Говори, как есть.

— Впрочем, об этом пока рано.

— И правда.

— Не смейся… Шерли, я запутался в отношениях. С тобой и с Луизой.

— А у нас с тобой нет никаких отношений! Кроме рабочих!

— Неправда. Просто у нас нет… Просто мы пока… Мы еще не провели ночь вместе, а отношения есть.

— Мы провели ночь вместе! Когда я рыдала об Антуане и перепачкала у тебя в номере все подушки.

— Ты же понимаешь, о чем я говорю. Отношения у нас есть. И мне нравится, что они такие… не совсем обычные.

— Что же в них необычного?

— Не знаю. Со стороны, может быть, и ничего. А для меня они — не такие, как все.

— Даллас, я не юная школьница. Зачем ты пытаешься очаровать меня?

— Сам не знаю. Мне было плохо без тебя.

— А без нее?

— К ней я… привык. Но это — совсем другое.

— Приехали! — Шерли решительно достала сигареты и закурила.

— Шерли, я хотел, чтобы ты знала правду. Я должен тебе кое-что объяснить.

— То есть, выражаясь другими словами, ты хочешь романа со мной, но при этом не хочешь бросать невесту. И просишь у меня на это благословения?

— Нет! Я хочу, чтобы мы вместе подумали, как быть.

— Вместе? — Шерли изумилась до крайней степени. — Мы ВМЕСТЕ должны решать твои внутренние противоречия?

— Но это же касается нас обоих. Ты не даешь мне рассказать! Мы…

— Нет. Это касается только тебя. А если ты привлекаешь для обсуждения меня, тогда нужно идти до логического конца и позвать еще Луизу!

— При чем здесь Луиза?

Шерли разъярилась окончательно:

— Может, я ослышалась? Но мне показалось, ты упомянул это имя?

— Но ее здесь нет, и ты мне гораздо ближе.

— Конечно, Йорк — далеко!

— Ты ближе мне в духовном смысле.

— А в физическом — она?

— Да она — вообще…

— Даллас, милый, послушай, что я тебе скажу. Ты всего лишь хочешь, чтобы я совершила выбор за тебя. Ты перекладываешь решение на мои плечи. «Дорогая, я хочу быть с тобой… и с другой тоже. Ты уж как-нибудь разберись, что мне делать, составь расписание, заранее прости и не ревнуй!» Нет. Это вопросы — не ко мне. Я художник. А не психоаналитик. Но, кстати, у меня есть подруга, которая просто создана решать чужие проблемы.

— Психоаналитик? — мрачно спросил Даллас.

— Нет, тоже художник. Но работа с человеческими душами интересует ее гораздо больше, чем с полотнами. Могу дать телефон.

— Шерли, прости меня. Я не хотел показаться тебе таким… таким…

— Сомневающимся?

— Может быть. Но еще раз повторю: я честен с тобой. Да, Луиза была моей подругой с детства. Она — родной и близкий человек…

— Замолчи!

— Прости.