Поединок - Игорь Крутов

Выходка Березы вызвала у дружков дикий восторг. С воплями и криками они стали пинать обломки и принялись громко выражать свою буйную радость по поводу гибели «пиликалки».

Игорь молча, глотая слезы, собрал щепки и струны в футляр и отправился домой.

Родителям он сказал, что перебегал через дорогу, упал, футляр открылся, скрипка выпала на проезжую часть и ее переехала колесом машина.

Похоже, родители не очень поверили ему, — кажется, они подумали, что сын сломал скрипку сам, чтобы раз и навсегда закончить с обучением в проклятой «музыкалке». Тем более что он уже заявлял, что никогда больше не переступит ее порога, даже если родители решат выгнать его из дома.

С музыкальной школой отныне было покончено.

Зато прямо на следующий день Игорь пошел в детскую спортивную школу и записался в секцию бокса. Полгода он не вылезал из тренировочного зала, часами напролет молотя по боксерской груше. Все это время, возвращаясь с тренировок, он встречал во дворе ту же компанию, и почти каждый раз к нему приставали с очередными расспросами, продолжая издеваться, обзывая «ботаником» и устраивая различные экзекуции.

Но теперь он знал, что рано или поздно пробьет его час.

И вот однажды вечером он сам пришел в беседку, где его заклятые враги распевали под гитару песни про то, как «голуби летят над нашей зоной». Они очень обрадовались его появлению, предвкушая очередное развлечение.

Игорь попросил у них гитару, обещая сыграть что-нибудь «классическое».

Он взял гитару за гриф, покачал ее в руке, словно пробуя на вес, потом размахнулся и обрушил инструмент на голову ничего не подозревающего Березы.

Тот истошно завопил и схватился за разбитую голову.

Все, кто был в беседке, набросились на Игоря, но достаточно было пары-тройки апперкотов и хугов, которые он отработал до совершенства, и его противники частично попадали на землю, частично предпочли подобру-поздорову унести ноги.

Береза плакал, как ребенок, наказанный родителями, и просил у Игоря прощения. Напоследок Игорь еще пару раз дал ему по физиономии и пошел домой.

И только дома он испугался. Никакая сила не могла бы его заставить снова выйти во двор и приблизиться к беседке. Ему было страшно от мысли, что он на самом-то деле боится, безумно боится этой толпы пацанов, и все, что он сейчас сделал, произошло в каком-то кошмарном сне, а в реальности он все так же холодеет от одной мысли, что может столкнуться с ними во дворе.

И тем упорнее он стал тренироваться. Одно только предположение о грядущей встрече с его мучителями повергало его в ужас.

Он одержал победу, но не смог победить в себе страх.

После бокса он пошел в секцию карате. И здесь он буквально истязал себя бесконечными тренировками, пытаясь обрести наконец долгожданную уверенность в себе и в своих силах. Но она все не приходила. Игорь проигрывал один бой за другим из-за того, что не мог преодолеть свой страх перед противником — и сдавался, еще не успев выйти на татами.

Он стал ходить по улицам поздними вечерами, чтобы встретить хулиганов, с которыми вступит в драку, преодолевая этот мучительный, липкий и неотступный страх. Увидев в подворотне подвыпившую компанию, он шел прямо на них, подходил вплотную и спрашивал о какой-нибудь ерунде — просил прикурить или дать двухкопеечную монету для телефона, и хотя впрямую не нарывался на конфликт, но вел себя почти вызывающе. И только один раз дело закончилось дракой, из которой он, хотя и вышел победителем, не вынес никакого чувства, кроме запоздалого испуга, — у них ведь мог быть нож, они могли его зарезать…

В военкомате, из которого Игорь призывался на срочную службу, он попросил отправить его в одну из «горячих точек», благо в бывшем Советском Союзе недостатка в таковых не было. Его взяли в состав российских пограничных войск в Таджикистане, но — благодарить или проклинать судьбу? — в боевых действиях Игорю участвовать не пришлось. Если не считать одного обстрела погранзаставы, когда весь личный состав, разбуженный среди ночи стрельбой с сопредельной стороны, укрылся в окопах.

Игорь навсегда запомнил, как лежал он в окопе, вжимаясь в землю, и слышал над собой свист пуль и как молил Бога, к которому до этого никогда не обращался, избавить его от парализующего страха и не дать погибнуть на этой чужой земле.

К счастью, все обошлось. И, опять-таки к счастью, никто из ребят не заметил его промокших штанов…

Вернувшись домой, где его, парня, прошедшего Таджикистан и участвовавшего в боях, все считали героем, Игорь стал размышлять, чем он будет заниматься в гражданской жизни.

Помог ему, как ни странно, все тот же Береза. С того самого момента, когда Игорь разбил о его голову гитару, он всегда первым здоровался с бывшим скрипачом, демонстрируя свое беспредельное уважение и дружеские чувства.

Береза вернулся из армии годом раньше Игоря, в его послужном списке значились Карабах и Абхазия, и с таким боевым опытом он быстро нашел себе применение в мирной жизни. Конечно, он мог бы пополнить собою так называемые криминальные структуры, стать членом одной из многочисленных преступных бандитских группировок, но Береза неожиданно выбрал для себя более законный промысел — он стал охранником.

И теперь он предлагал сделать то же самое Игорю.

Он отвел его в спецшколу, где готовили телохранителей для банкиров, политических деятелей и прочих людей, чья жизнь могла по каким-либо причинам подвергаться опасности. Игорь прошел курс подготовки и по рекомендации одного из руководителей школы попал в штат охраны популярного эстрадного певца Александра Ягодина.

В отличие от сотрудников органов МВД Игорь не смог бы сказать о своей работе: «наша служба и опасна и трудна». Честно говоря, мало кому из знаменитых артистов грозила в жизни реальная опасность, но содержать при своей драгоценной персоне охрану считалось необходимым из соображений престижа и поддержания имиджа V.I.P. — очень важной персоны.

Поэтому вряд ли когда-нибудь могла возникнуть ситуация, в которой пришлось бы активно участвовать охране — прикрывать своим телом хозяина от пули, вступать в перестрелку и рисковать жизнью и здоровьем.

И слава Богу, думал про себя Игорь.

Ему совсем не хотелось подвергать себя опасности, защищая этого сытого, вальяжного, самодовольного певунчика, изображавшего из себя великого артиста, деятеля культуры с тончайшей душевной организацией, а по сути — обычного плебея, выбившегося из грязи в князи.

Но дело даже не в этом. Будь на месте Ягодина самый распрекрасный и выдающийся человек, Игорь и тогда не пожелал бы