Первое правило королевы - Татьяна Устинова

Про Юру она начисто позабыла.

– Инна Васильевна! – вскрикнул он, увидав ее колготки, и залился мальчишеской краской, и сорвал шапку, словно намереваясь ею закрыться, и заюлил, и стал отводить глаза.

– Простите, Юра, – растерялась Инна и спряталась за дверь, – а что, уже?..

– Уже полседьмого, Инна Васильевна! – громко объявил из-за двери Юра. От неловкости так громко, поняла Инна. – Нам пора… уезжать…

– Проходите, – пригласила она, – не пугайтесь так. Я буду готова через минуту.

Откуда-то сверху, совершенно непонятно откуда, на пол обрушился Тоник, сел, поглядел по сторонам, потом подошел к Инниным ботинкам и стал их обнюхивать, как будто никогда раньше не видел. Хвост трубой, на морде ухмылка.

Юра покосился на него. Тоник сел между ботинками и уставился на Юру.

Она моя, вот что было написано на усатой морде. Я не знаю, зачем ты пришел, но она моя.

Прибежала Инна, в костюме и с сумочкой, швырнула сумочку в кресло и стала обуваться. Юра с Тоником следили за ней очень внимательно. Тоник – открыто. Юра – исподтишка.

– Какая-то странная история со мной произошла, – пожаловалась она, когда Юра подал ей шубу, на этот раз другую, белую, коротенькую, и она принялась решительно заталкивать под мех консервативный английский шарф.

– Что за история?

– Ерунда какая-то, Юр. Вчера я вернулась после кладбища, а у меня тут незнакомая девица. Она сказала, что горничная и что подменяет мою постоянную, Аделаиду Петровну. Потом она ушла в чем была, а на улице весь день мело и холодно было. А сегодня Аделаида мне сказала, что никакой Наташи не знает и у них в штате вообще нет горничной с таким именем.

– Детектив, – оценил Юра. – А вы все посмотрели, ничего у вас не украли?

Инна перестала заталкивать шарф и уставилась на Юру.

Черт возьми!.. Ничего она не смотрела.

Господи, с ее манерой везде расшвыривать серьги, кольца, деньги – не потому, что неряха, а потому, что вечно ей было некогда искать соответствующую «тару» и потом еще нести «на место» – украсть у нее могли все, что угодно.

Не зря Аделаида переписала по пунктам все ее белье – не полагалась на хозяйкину память!

– Откуда здесь могут быть… воры? – строго, раздосадованная тем, что сама не догадалась, спросила она у Юры, как будто он уже украл у нее "комплект фисташковый «Лиз Шармель».

– Кто их знает, Инна Васильевна. Они везде… могут быть. У них работа такая.

Это тоже было совершенно справедливо, и поэтому Инна рассердилась еще больше. Кроме того, ей очень хотелось побежать и посмотреть, все ли на месте, но времени уже не оставалось, следовало ехать «дебатировать».

– Юр, вы на своей или с нами? Везти его ей не хотелось – от досады.

– Я на своей за вами.

Инна махнула рукой в сторону Юриной машины, похожей на темную гладкую рыбину, сияющую под фонарем чешуей, и забралась в свою.

– Опаздываем, что ли, Инна Васильевна?

– Нет. Осип Савельич, помнишь нашу вчерашнюю историю с девушкой Наташей?

Осип посмотрел на нее в зеркало заднего вида и пробормотал как бы себе под нос, но так, чтобы она слышала:

– Да у нас вчера сплошь истории случались… И утром, и днем, и вечером.

Инна замерла. О чем он? Знает, что Ястребов приходил?.. Или догадался, что Любовь Ивановну убили почти на глазах у нее, Инны?..

Осип сопел. Машина летела. Инна ждала.

Осип не выдержал первым:

– Так чего там с Наташей этой?

– Да ничего. Нет такой в хозяйственном управлении и не было никогда.

– Да ты что! – вскрикнул Осип.

– Ну да.

– Так откуда ж она взялась?!

– Понятия не имею. Юра спрашивал, не пропало ли чего, а я даже не посмотрела! Мне и в голову не пришло.

– Да-а, – протянул Осип. – Загадка.

– Точно.

До здания Белоярского телевидения оставалось езды еще минут пять, когда их машину неожиданно прижали к обочине какие-то мигалки. Осип выкрутил руль так, что сам почти повалился на бок, Инна стукнулась лбом в подголовник переднего кресла, со щитка полетели газеты и Иннины давешние темные очки. Она обеими руками ухватилась за кресло, уверенная, что сейчас что-то случится – взрыв, очередь, захват.

Господи, помоги нам!..

«Вольво» понесло по обледенелой дороге, пронесло немного, и машина ткнулась рылом в сугроб.

– А, чтоб вас!.. – заорал Осип.

Мигалки унеслись вперед. Их всполохи далеко разливались по сугробам. Следом за мигалками по белой пустой дороге пролетела машина, Инна даже не разобрала, какая именно, и все пропало, словно черти убрались обратно в свою преисподнюю.

Некоторое время было тихо.

– А, чтоб вам пусто стало! – начал Осип. – Да чтоб вам на первом повороте!.. Да чтоб, вашу мать, вам наперерез танк выехал! Чтоб колесо отвалилось, чтоб!..

– Осип Савельич.

– Чтоб вас всех до смерти убило, уроды бешеные, твою мать!..

– Осип Савельич! Все, хватит.

– Да что хватит, когда чуть не убили!.. Козлы, вчера права купили, а сегодня уже за руль!

– Осип Савельич, наша машина едет или не едет?

– Чтобы им сгореть, проклятым, прямо в их тачках!..

– Осип Савельич, мы можем дальше ехать или мне пешком идти?

Осип неожиданно осознал реальность, покрутил головой в знак того, что слов у него больше нет, и стал медленно выбираться из сугроба. Тяжелая машина почти не слушалась, колеса крутились, разбрызгивая снег, двигатель ревел, корпус подвиливал – и было непонятно, вылезет она из сугроба или нет.

Инна оглянулась на пустую дорогу. Где Юра, может, с ним поехать, пока Осип тут будет… откапываться?

– Уроды, господи прости… На дороге нет никого, четырех полос им мало, надо чтоб в кусты башкой, они без этого никак не обойдутся, сволочи. Я вот мужикам своим скажу, чтоб поприжали где-нибудь сволоту эту проклятую, приезжих этих…

Инне стало смешно.

– Осип Савельич, что ты несешь?! Каких приезжих?! Сам-то, тоже мне, сибиряк нашелся!

– Я-то, может, и не сибиряк. Я-то, может, из Москвы приехал. А эта сволота откуда поналезла мне неизвестно. Да еще в начальство прет!..

Инна громко выдохнула. Осип выбрался на дорогу и нажал на газ. Юры все не было видно.

– Кто прет в начальство?

– Да этот хрен моржовый, что нас с тобой в кусты загнал! Его машина. Губернатором он будет! Вот кем он будет!.. – и всегда сдержанный и солидный Осип сделал неприличный жест.

Инна посмотрела в сторону.

Итак, Ястребов Александр Петрович. Пролетел мимо, спихнув Осипа вместе с Инной с дороги в сугроб.

Занятно.

Инна голову могла дать на отсечение, что пролетел Александр Петрович как раз на тот самый эфир, куда поспешала она сама.

Очень занятно.

У нее есть пять минут, чтобы приготовиться. Что ж это Юра не сказал ей, с кем именно она должна «дебатировать»! Впрочем, понятно. Столько этих дебатов было передебатировано, столько слов сказано, столько эфироз «отдержано», что и не счесть, а этот, сегодняшний, – самый что ни на есть рядовой, обыкновенный.

Ястребов спихнул ее с дороги, а она, пожалуй, приложит все усилия, чтобы выпихнуть его из эфира. Не то чтобы слава Владимира Вольфовича, сына юриста и никому не известной мамы, не давала покоя Инне Селиверстовой, и вряд ли она позволит себе драть Ястребова за волосы и швыряться стаканами, но есть множество других способов выставить мужчину дураком. Даже если этот мужчина бизнесмен, политик, некоторым образом олигарх, некоторым образом… любовник и всеми остальными образами – противник.

И тут Инна потянулась, как кошка Джина, которая уже придумала, как выцыганить у хозяйки рыбу, выспаться на ее шубе, поваляться на только что выстиранных полотенцах и при этом остаться тем, кем она хотела остаться, – бедной киской.

– Ты чего улыбаешься, Инна Васильевна? Бдительный Осип, несмотря на весь свой гнев, за Инной все же послеживал.

– Да так, Осип Савельич. Все хорошо.

– Хорошо! Где хорошо-то?! Едва из кустов вылезли! Еще пять сантиметров, трактор пришлось бы вызывать! – И вдруг, без всякого перехода: – Инна Васильевна, а вчера… на Ленина когда были… ты ничего такого не видала?

Инна стиснула кулак и разжала, посмотрела на черную ладонь в перчатке.

Первое жизненное правило гласило – никогда и ничего не бояться, особенно когда точно не знаешь, где опасность.

– А что я должна была видеть, Осип Савельич?

– Да ведь… померла вдова-то. Инна молчала.

– Ты вчера с ней повидалась? Разговаривала с ней?

«Вольво» плавно причалил к замусоренному и бедному подъезду Белоярского телевидения. Возле обшарпанной двери курили какие-то мужики в шарфах и шапках, но без курток. Едва завидев Иннину машину, один из них щелчком далеко отбросил окурок и потрусил к ней, на ходу поправляя шарф, словно галстук-бабочку.

– Осип Савельич, – быстро сказала Инна, глядя на приближающегося, – мы с тобой потом поговорим. После эфира, ладно?

– Проводить тебя?

– Не надо. Тут полно провожающих. Неодобрительно, как показалось Инне, Осип щелкнул кнопочкой замка. Дверь с ее стороны распахнулась.