Светлана, дочь Сталина. Судьба Светланы Аллилуевой, скрытая за сенсационными газетными заголовками - Мартин Эбон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но Светлане потребовалось десять лет, чтобы понять, что ее мать умерла неестественной смертью; вероятнее всего, это было самоубийство. Откуда тогда Светлана могла знать об обстоятельствах смерти ее отца? Она знала не больше других. Она оставалась рядом с умиравшим отцом все то время, пока в доме в Кунцево одни представители кремлевской клики сменяли других, которые считали часы и минуты, строили планы и ожидали, когда умрет 73-летний человек.
Что еще ей оставалось делать, как только ждать, не зная, то ли рыдать от потери близкого человека, то ли ненавидеть его приспешников? Наконец 5 марта в 21 час 50 минут Сталин скончался. Политические интриги еще более усилились. Ключевыми фигурами, боровшимися друг с другом за власть после кончины Сталина, были: Георгий Максимилианович Маленков, который стал премьером; маршал Николай Александрович Булганин, назначенный министром обороны, а позднее на краткое время ставший соправителем Хрущева; сам Никита Сергеевич Хрущев и Лаврентий Павлович Берия, заместитель председателя Совета министров СССР.
И вновь новости явно запаздывали. Первое сообщение о смерти Сталина было передано только в 6 часов утра 6 марта. Некоторое время спустя по радио также передали медицинское заключение о болезни и смерти. В 11 часов 30 минут было сообщено о реорганизации правительства.
Светлана оставалась рядом с телом отца; охрана и обслуживающий персонал дачи часто проходили мимо комнаты и смотрели на нее со смешанным чувством благоговейного страха и жалости. Она оставалась до тех пор, пока тело не забрали для проведения посмертного вскрытия, а затем бальзамирования. С ней не было брата Василия; она должна была в одиночестве переносить тяжесть утраты. Ей было тогда 28 лет.
Конечно, никто ничего не сообщал ей о происходивших событиях. Маленков, которого ее отец, по-видимому, выбрал себе в преемники, был в то время самой сильной фигурой в правительстве. Хотя Светлане он и не нравился, но все же его компетентность и активность сделали его весьма ценным помощником ее отца.
9 марта Маленков в своей надгробной речи назвал Сталина «величайшим гением человечества». Тело Иосифа Виссарионовича Сталина, урожденного Джугашвили, родившегося 21 декабря 1879 года в Гори, в Грузии, было перенесено в Колонный зал Дома Союзов в Москве для прощания. Сталина должны были положить рядом с телом Ленина в Мавзолее. Он был одет в желтовато-коричневый френч военного покроя. Его руки, одна немного короче другой, были вытянуты вдоль туловища. Американский корреспондент агентства Ассошиэйтед Пресс Эдди Гилмор обратил внимание на «удивительно нежные руки и тонкие пальцы» и отметил, что «даже в смерти этот суровый человек сохранил надменную осанку».
Множество живых и искусственных цветов украшали гроб. Ослепительный свет дуговых ламп и тихое потрескивание киносъемочных аппаратов контрастировали с похоронной музыкой струнного оркестра. Было слышно глухое шарканье ног тысяч пришедших прощаться людей.
Потом музыка стихла. Два человека вышли вперед: Светлана и ее брат Василий, которому было тогда 34 года. Молодая женщина подошла к гробу, наклонилась над ним и поцеловала отца в лоб. Василий стоял неподвижно с каменным выражением лица. Потом оба отошли в сторону, и гроб закрыли. Верхняя часть крышки была прозрачной, так что было видно лицо Сталина. Гроб с телом поместили в Мавзолее, хотя впоследствии его все же перезахоронили у Кремлевской стены.
Стоя перед гробом, дети Сталина по-разному выражали свои чувства. В присутствии множества людей Светлана проявила себя как любящая дочь, Василий – как замкнутый и почтительный сын. Василий предложил Светлане сигарету, она отрицательно покачала головой, и он зажег ее для себя.
Умер ли Сталин на самом деле естественной смертью, как о том было официально заявлено? Его правление было отмечено произволом и насилием, и потому не могли не распространяться слухи о причинах его смерти. При той обстановке в Москве в ту зиму все могло казаться возможным или даже вероятным. Страх был таким же реальным, как и московские ледяные ветры. Сам Кремль был окутан тьмой и сохранял молчание, от него можно было ожидать самых непонятных и непредсказуемых действий. В те последние месяцы перед смертью отца Светлане не удалось встретиться с ним и поговорить; он уже начал бояться всех, включая собственную дочь. Люди в его окружении пользовались в своих интересах развивавшейся у него манией преследования, опасаясь, что и они сами могут стать следующей жертвой. Избежать безумного гнева Сталина при разговоре с ним можно было, только перенаправив его параноидальное подозрение на какого-то другого человека.
Все его соратники постоянно соперничали друг с другом, и все сообща выступали против него: Маленков, Молотов, Каганович, Берия, Хрущев, Булганин, Микоян, Ворошилов. У них была обоснованная причина желать Сталину смерти. Или умрет он или они, один за другим. Но «убийство», как таковое, исключалось. Хотя Светлана публично поддерживает версию «естественной» смерти своего отца, она знает достаточно хорошо, что широко обсуждалось применение более утонченных средств устранения, чем открытое убийство, которые практиковались в Советском Союзе. Она сама боялась, что ее последний муж мог стать жертвой намеренно неправильного медикаментозного лечения.
Вполне возможно, что смерть Сталина была следствием «медицинского убийства». Джордж Ф. Кеннан, тогдашний посол США в Москве, который сопровождал Светлану во время перелета из Швейцарии в Соединенные Штаты, сказал спустя неделю после смерти Сталина, что сам воздух в советской столице был настолько напоен «страхом и ненавистью старого тирана, что, казалось, можно было физически ощутить их присутствие». Он высказал две догадки в то время. Первая, быстро забытая под влиянием событий: Сталин станет «главным идеологическим демоном Советского Союза и мирового коммунизма». Второе соображение Кеннана: люди в окружении Сталина или убили его, или были в какой-то степени «причастны» к его смерти.
Как выразился Кеннан: «Если Сталин и не сошел с ума, то он был близок к этому». Опытному американскому дипломату казалось разумным предположением, что подчиненные Сталина вполне могли убрать его не только ради того, чтобы спасти свои жизни, но и потому, что его психически нестабильное состояние «могло угрожать нормальному функционированию советской власти».
Обстоятельства, сопутствовавшие смерти Сталина, и факты истории Советского государства, основанного на господстве террора, делают весьма вероятным существование заговора с целью ускорить смерть вождя. Остается только предполагать, действительно ли можно говорить о намеренном неоказании медицинской помощи или провоцировании сердечного приступа, приведшего
