Пищевая цепочка - Виктор Ночкин

— Заряжаю!

Эфиоп сделал шаг к нему, выстрелил раз, другой. Первого пса который слепо летел на Курбана, выпущенная в упор дробь едва не разорвала на куски, второму заряд угодил в заднюю часть туловища, пёс приземлился на раздробленные конечности и с воем покатился по траве и жухлым листьям взметая груды окрашенного кровью лесного сора. Курбан сменил магазин и тоже сделал шаг, прикрывая «отмычку». Он дал три короткие очереди — больше не понадобилось. Молодые самки и щенки, которые бежали следом за первой волной, успели свернуть и промчались в стороне, огибая поляну, где издыхали раненые сородичи… Этих выстрелов Слепой уже не слыхал — пока преследователи сражались с мутантами, он успел оторваться, к тому же из-за ошибки Курбана и из-за того, что Слепой на равнине забрал правее, сталкеры расходились всё дальше. Курбан подошёл к умирающему псу, который, визжа и истекая кровью, катался в ворохе палой листвы, сплюнул и прикончил мутанта одиночным выстрелом. Потом осмотрел трупы и велел Эфиопу, указав на крупного самца:

— Отхвати у него хвост. Остальные не стоят того, чтоб за их хвостами нагибаться… Однако, погляди! Собачки-то после драки. Их недавно хорошо погрызли, то-то они так неслись… Интересно, что здесь происходит?..

Тварь, отдалённо напоминающая слепую собаку, двинулась по следам сбежавшей стаи. Она хорошо подкрепилась у туши псевдоплоти и нарастила мышцы. Сперва вновь образованные мускулы чудовищно болели при малейшей попытке напрячь их, но Тварь блокировала нервные окончания и трусила по лесу, уткнувшись носом в землю. Это снижало чувствительность и замедляло реакции. Походка Твари была деревянной, движения оставались не выверенными но только поначалу. Постепенно мускулы разогревались, и Тварь стала медленно возвращать им чувствительность. Её шаг сделался упругим, пружинистым, движения приобрели своеобразную грацию, не свойственную слепым псам. Теперь конечности казались непропорционально короткими для массивного тела с налитыми мышцами, но и лапы стали мощнее и крепче.

Тварь шла по следу. Самые слабые запахи говорили очень много её носу, унаследованному от слепой собаки. Тварь понимала, что полтора десятка рыжих псов, уцелевших после бойни, растеряны. Они бесцельно носились по мокрому после дождя лесу, сбивались в группы, потом, утомившись, забивались в кусты, с которых сыпались холодные капли. Некоторые забрели на чужую территорию. Земля у бурых холмов принадлежала другой своре, более многочисленной и опасной. Цвет шерсти этих собак был темнее — скорее коричневый, чем рыжий, и у этой, чужой, стаи был необычный вожак. Крупный зверь светлой масти с большой круглой головой не был слеп, но от послушных его воле псов его отличало не только зрение — он принадлежал к другой породе.

Потревоженные обитатели холмов собрались на границе охотничьей территории и стали подстерегать беглецов. Рыжие отчаянно трусили, им не хотелось вступать в бой, но ужас, истребивший вожаков, пугал куда сильнее — и они, собравшись наконец вместе, вторглись на территорию чужой своры. Битва вышла совсем короткой, рыжие не пытались отогнать хозяев холмов, они лишь старались пробиться. Их натиск был отчаянным, но бесполезным, однако нескольким собакам удалось прорваться — они побежали к холмам. Стая тёмных, завывая, кинулась следом. За километр до границы голых холмов круглоголовый вожак дал команду остановиться. Он почуял запахи вооружённых людей и счёл, что незачем вступать в бой с опасным противником днём. Лучше дождаться ночи.

Будь вожак обычным слепым псом, он не смог бы удержать стаю, но этому зверю было достаточно отдать мысленный приказ и свирепые мутанты, уже распалённые кровавой потасовкой и стремительной погоней, вдруг замерли. Взрослые голодные псы разом встали и, поджав облезлые хвосты, громко заскулили, будто перепуганные щенки. Потом дружно развернулись и бросились на зов вожака. Вожак отвёл стаю подальше от холмов и вскоре услышал звуки стрельбы — это сбежавшие собаки повстречались с Курбаном и Эфиопом. После того как эхо выстрелов отгуляло по лесу, вожак повёл стаю в стороне от пути, который выбрали сталкеры. Слепые псы были слишком тупы, чтобы вожак мог заставить их исполнить то, что задумал, — следовать за людьми, не показываясь на глаза, пока не стемнеет. Это слишком сложно для собачьих мозгов — не будь здесь вожака-телепата, стая бросилась бы в атаку. Поэтому круглоголовый постоянно сдерживал своих псов, запрещал им подавать голос и приближаться к добыче. На большее его телепатических способностей не хватало.

Глава 11

Гости объявились после полудня. Саня Животное, которому Торец запретил уходить на охоту, бродил по окрестностям. Он первым и обнаружил пришельцев. Два сигнала возникли на ПДА, и Саня прибежал доложить Торцу. Тот поскрёб квадратную челюсть, неохотно полез в почтовый ящик, нашёл нужный адрес и, отвернувшись, чтобы Животное не заглядывал в монитор, медленно отбил вопрос. Через несколько минут объявил:

— Они. Скрипач, Мистер, поляну готовьте.

Собрать угощение было недолго, Толик обмахнул тряпкой стол, выставил жареное мясо псевдоплоти, добавил пачку галет, консервы, а Мистер принёс водку. Толику, как молодому, воспрещалось прикасаться к бригадной заначке. Потом все выбрались наружу.

Десятью минутами позже явились гости. В том, кто шагал первым, Толик с удивлением узнал Чардаша. Когда-то Чардаш бывал в Зоне, хвастался, что сделал несколько очень удачных ходок, но, по слухам, зарёкся сюда возвращаться. Он потому и занимался отправкой молодых за Периметр, что имел кое-какой опыт. Вот, значит, пришлось бандиту снова сюда вернуться. Вид у Чардаша был хмурый, недовольный. К тому же он взмок под тяжёлым рюкзаком. Второй тип был Толику незнаком. Высокий худощавый мужчина в светлом плаще с тощим рюкзачком за плечами шагал легко и глядел равнодушно. Вооружён он был «Винторезом» упрятанным в чехол. Вообще, вид у второго гостя был какой-то городской, несерьёзный. Чардаш смотрелся вполне привычно — в тяжёлой чёрной куртке с кольчужной подкладкой, с «калашом», а человек, с беспечным видом шагавший следом, совсем не походил ни на сталкера, ни на бандита. Рядом с настороженным Чардашем, маленьким, в грязной снаряге, этот тип выглядел особенно неуместно. Когда он откинул капюшон, показалось аккуратно выбритое лицо. Волосы у мужчины были светлые, коротко стриженные. В общем, чужой. На что ни глянь в его внешности и снаряге — всё чужое, неправильное.

— Ну, с прибытием, — приветствовал гостей Торец.

— Здорово, — неохотно откликнулся Чардаш. — Это Серж. Имя пришельца в светлом плаще тоже было непривычное, никак не подходящее к обстановке. А может, это кличка такая? Толик не врубился.

— Привет честной компании. — Голос у Сержа был негромкий, но слова он произносил очень чётко и внятно.

— Будете делать, что он скажет, — буркнул Чардаш. — Работа важная, отнеситесь со вниманием.

— Идёмте к столу, гости дорогие. — Торец широко взмахнул ладонью. — С прибытием, так сказать, и за успешное… это, развитие событий. Будда, прими у гостя груз. Чардаш скинул рюкзачище в руки толстяку, сделал шаг, но Серж придержал проводника:

— Некогда.

— Ну как же… — Торец сделал грустное лицо, годится так…

Чардаш тяжело вздохнул.

— Ладно. — Серж был немногословен. — Сейчас перекусим, и в путь. Только быстро.

— Вот! — Чардаш обрадовался. — Хоть маленько передохнуть! А ты, Серж, как раз информации дождёшься.

Толику разговор показался очень странным, он покосился на Будду — тот смотрел в сторону, будто происходящее его не касалось. Ещё Толику не понравилось, что Чардаш словно не узнаёт его, глядит как на остальных. А ведь вроде старые знакомые, земляки и всё такое прочее — мог бы хоть слово сказать, хоть знак какой дать, что признал. Потом все гурьбой пошли к схрону, Толик увязался следом. Ему было интересно, как чистенький Серж воспримет их берлогу. Воспринял нормально, сел на грязный стул, взял немытыми руками кусок зажаренного мяса мутанта. И не поморщился. Правда, Толик почему-то решил, что чистюля и здесь свой пижонский плащик не вымажет. И Толика это почему-то расстроило. Хорошо бы увидеть Сержа грязным…

За столом говорил в основном Чардаш:

— Дело, пацаны, серьёзное! Очень, можно сказать, ответственное. Тут вы понимать должны, что вам доверие большие люди оказали. Серж помалкивал и поглядывал на ПДА — видно, ждал письма. Наконец не выдержал Торец:

— Хорош трепаться, Чардаш, ты уже двадцать раз «серьёзное дело» сказал. Дела — они, знаешь, у прокурора в сейфе лежат. Чего нужно, говори. Потому что я не…

Тут пискнул браслет Сержа — есть почта. Гость прочёл, заговорил — так тихо, что все невольно умолкли, чтобы лучше слышать, даже Торец осёкся на полуслове.

— Работа, пацаны, вот какая. У хорошего человека вещичку увели те, кому не положено. Есть слух, что вещичку могли в Зоне заныкать. Нам её сыскать придётся. — Серж потянулся за куском мяса.