Похищенное сердце - Рексанна Бекнел

— Я? Показываю тебе, на что способен любящий мужчина. Тебе хорошо?

— Да… да… да, — ритмично выдыхала она в такт ласкающим движениям его пальцев.

— Но это только начало, Изольда, — прохрипел он. — Сейчас я покажу тебе нечто большее.

О нет, ее сердце не выдержит, не выдержит! Да-да, пусть делает что хочет. Это была ее последняя сознательная мысль. Он прильнул губами к ее груди, и внутри ее вспыхнул огненный цветок, радужные круги побежали перед глазами. Она взлетела еще выше, ей казалось, что неведомая сила несет ее по высоким волнам, то приподнимая, то опуская, пока наконец огромная волна, ниспадая, не вынесла ее на берег и она, обессиленная, полуживая, замерла, задыхаясь и лежа на земле.

К ее удивлению, она не умерла. Изольда понемногу пришла в себя. Тяжело дышащий Ривиус лежал, упираясь щекой в ее живот. Что же он делал с ней? Со слов матери Изольда в общем и целом знала, что представляют собой интимные отношения, но то, что Рис вытворял с ней… Неужели этим же самым занимались ее отец и мать? Она поспешно отогнала от себя эту мысль. Вдруг она опять с горечью осознала, что они находятся в спальне родителей. Она резко привстала, упираясь локтем в постель.

— Нет, так нельзя. Это неправильно…

— Что именно? — удивился Ривиус.

— Пойми, нельзя заниматься этим здесь, в спальне моих родителей… Это нехорошо, — сказала Изольда.

— Напротив, у нас все идет неплохо. А эта кровать как нельзя лучше подходит для того, чем мы будем заниматься дальше. Очень удобное местечко.

Он лег на нее всем телом, и хотя Изольде больше всего хотелось, чтобы Ривиус продолжил ласки, но чувство стыда, уважения к родителям заставило ее с новой силой сопротивляться его намерениям.

— Не здесь, Ривиус. Я же просила тебя. Давай перейдем в башенку, там тоже есть спальня.

— Тебя беспокоит то, что мы лежим в кровати твоих родителей?

— Да, — закивала она.

— Ну что ж, тем более нам не следует уходить отсюда!

Услышав такие слова, Изольда удивилась и растерялась.

Что могли они означать?

— Я не понимаю тебя… при чем здесь мои родители?

Не отвечая, он раздвинул ногами ее бедра и прижался к ее трепещущей плоти, жаждущей продолжения. Но какое-то нехорошее предчувствие уже овладело душой Изольды. Что-то пошло не так, но что это было, она пока не могла объяснить. Она лежала на кровати родителей с почти не знакомым ей мужчиной. Конечно, ее влекло к нему. Пожалуй, она слишком быстро уступила его домогательствам. Поторопилась?! В самом деле, что она знала об этом человеке? Почти ничего!

— Постой.

Она попытались оттолкнуть его.

— Нет. — Он плотно прижался, входя в неё.

— Не надо! — крикнула она.

— Поздно, — хрипло ответил он, глядя на нее темными глазами, в которых блестел злобный огонек.

Как это ни странно, он показался Изольде знакомым.

— Я не могу больше ждать.

Его голос звучал решительно и жестко. Он взял ее сильным и резким движением. Изольда задохнулась от приступа острой боли, но боль тут же прошла. Боже, что она наделала, она потеряла свою девственность!

Он продолжал свои странные движения, то приподнимаясь над ней, то опускаясь, и, удивительное дело, эти ритмичные движения вызывали невыразимо сладостное ощущение. Больше ей не было больно, напротив, каждое его погружение внутрь ее тела воспринималось с удовольствием, которого она раньше не испытывала, приносившим невыразимое наслаждение. Его движения становились все быстрее, и Изольда застонала, не в силах сдерживать блаженство.

— Черт! — выругался он. — Черт возьми!

— Ривиус, — невольно выдохнула она его имя.

— Ривиус, — злобно повторил он, и мрачное выражение на его лице приобрело угрожающий оттенок.

Ей стало страшно, от него явственно исходили страсть и… ненависть.

— Десять лет, — на валлийском языке произнес он. — Двадцать лет.

Она удивленно заморгала, не понимая, куда он клонит.

— Что ты хочешь сказать? — тоже по-валлийски спросила она его, судорожно пытаясь вспомнить что-то очень важное, но все время ускользавшее из ее памяти.

Он продолжал ритмично двигаться. Изольда, инстинктивно уловив ритм, подчинилась его мерным движениям. Внутри ее росло возбуждение, и вместе с тем все сильнее вращался вихрь мыслей, возникших в ее голове. Что же было не так? Что так тревожило ее? Вдруг вместе с накатившейся волной страсти ее осенило внезапное озарение. Она все вспомнила. Правда выползла из скрытых глубин ее памяти.

— Рис! — вдруг вскрикнула она. — Рис ап Овейн! — повторила она, стараясь, чтобы ее голос не сдавило так же, как ее сердце.

Прозрение Изольды совпало с завершающими волнами наслаждения, охватившими их обоих. Как только затихла последняя судорога, он поник головой и пробормотал:

— Ты теперь моя, Изольда. Видишь, как нам хорошо с тобой.

Рис чувствовал себя властелином, он еще раз одержал победу над ненавистными англичанами. Но странное дело — женщина, лежавшая рядом с ним, уже не выглядела в его глазах врагом, напротив, она казалась ему близкой и родной. Он ласково обнял ее, безмолвную, с изумленными глазами, и принялся убаюкивать, одновременно прокручивая в уме план по захвату замка: те безотлагательные действия, которые надо было срочно предпринимать.

Книга II

Ворота замка встали перед ним,

Бесстрашно он на них взглянул.

И, не сморгнув и не смигнув,

Уперся луком и перемахнул.

Глава 9

Изольда была не в силах смотреть в его лицо — настолько оно стало для нее ненавистным. Что она наделала?!

Она зажмурилась и попыталась забыть то, что только что произошло между ними. Увы, грозная реальность не хотела отступать. Он и она находились в спальне ее родителей, оба прерывисто дышали, а тела их были мокрыми от пота. Рядом с ней лежал ее враг, гнусный враг, которому она подарила свою девственность. Но хуже всего, она не жалела об этом.

Напротив, с упоением вспоминала эти сладкие минуты!

— Господи, — шептала она. — Господи…

— Послушай, Изольда, не слишком ли позднее время для молитвы? — пошутил Рис, но теперь от него веяло чем-то враждебным и чуждым.

С диким воплем она отскочила от него. Растрепанная, в разорванной сорочке, она выглядела ужасно, хотя еще не подозревала об этом. Она натянула юбку, стараясь привести себя в порядок. Однако он с явным злорадством поспешил открыть ей глаза.