Наследники легенд - Трейси Деонн

Ник отрицательно мотает головой. Потом повторяет это еще раз. Но я не слышу: идея уже разливается по жилам, горячая и безрассудная.

Если регенты не станут говорить с чужаками, то я стану своей.

– Это невозможно, – стонет Ник. – Даже если бы это было так, ты – худшая кандидатура, чтобы разговаривать с регентами.

Я поднимаю бровь.

– Почему…

– Слушай меня. – Он берет меня за руки, заставляя посмотреть на него. – Я провел рядом с Орденом всю жизнь и никогда не слышал ни о ком вроде тебя. Не приносивший Обет единождырожденный, который может видеть эфир и намеренно противостоять месмеризму, величайшему орудию поддержания Кодекса секретности. Все это означает, что легендорожденные, Орден и регенты будут видеть в тебе угрозу, аномалию. Нечто, что нужно подчинить, если не уничтожить. Не говоря уже о мерлинах. Это армия, цель которой блюсти законы Ордена, а Сэл – один из самых могущественных мерлинов за многие годы. Если станет известно, что он потерпел неудачу, на кону окажутся его голова и его будущее. Он сам донесет на тебя регентам, а те устроят суд, подтвердят, на что ты способна, а потом заставят тебя исчезнуть. А теперь, пожалуйста, тебе нужно уйти, прежде чем…

– Нет! – Я отдергиваю руки, отходя к двери. – Я как раз вовремя. Мне остается только выйти из комнаты и подтвердить Саре то, что она и так уже, как ей кажется, знает. Потом я присоединюсь к вам и стану легендорожденной. Легкотня!

Ник с недоверием смотрит на меня.

– Вот это как раз и доказывает, что ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Я унаследовал свой титул, а ты чужак. Если я приведу тебя в Орден, ты будешь лишь пажом. Тебе придется соревноваться с другими пажами, чтобы стать легендорожденной. Состязание длится много месяцев, и оно абсолютно нечестное. Все подстроено, чтобы преимущество получили определенные семьи, определенные дети.

– Ребята вроде тебя, да? – Идея пьянит, кажется, будто я нашла идеальное решение. Я тыкаю большим пальцем через плечо, на те две картины. – Твой предок основал Орден, черт побери. Ты образцовый богатый наследник.

Он горько смеется.

– Наследник, отказавшийся от наследства. Я никогда даже не видел состязание. Даже если ты хорошо выступишь на испытаниях, нет никаких гарантий, что тебя выберут. Другие пажи тренировались сражаться, они изучали…

– А я упертая, – возражаю я.

Ник криво улыбается уголком рта. Мое сердце колотится так громко, что я уверена, он его тоже слышит. Он обходит комнату, смотрит на меня, снова обходит. Останавливается.

– Допустим, мы сделаем это. Тогда что? Ты вступишь в Орден, найдешь улики и уйдешь? Эти люди не отпускают членов Ордена просто так.

Борьба внутри меня еще идет, но решительность одерживает верх.

– Последние слова, которые я сказала матери, были полны гнева. – Он морщится, словно я задела его нервы сразу в нескольких местах. – Если есть хотя бы ничтожный шанс, один из ста, что она была… – Я с трудом сглатываю. – Как бы там ни было, я не хочу, чтобы все кончалось на нашей ссоре. И если ты мне не поможешь, я просто найду другой путь.

Он встречается со мной взглядом. Нить между нами туго натягивается.

Мы оба вздрагиваем, когда дверь открывается и за ней появляется новое лицо.

– Дэвис! – Загорелый парень в длинной рубашке и свободных брюках легкими шагами вбегает в комнату, крутя в руке стакан с газированной водой. На мгновение его холодный взгляд касается меня, а затем снова обращается на Ника. – Сар сказала, что ты здесь! Это твой паж?

Ник не отводит взгляда от моего лица, и я смотрю ему в глаза, вкладывая в этот взгляд всю решительность, которая у меня есть.

– Ага, Фитц, она моя. Думаю, мне пора вернуть свой титул.

Часть 2

Раздор

10

Фитц хлопает Ника по спине, расплескивая при этом минералку.

– Вот о чем я говорю, Дэвис!

Ник переводит взгляд с меня на Фитца.

– Дашь нам минутку, Фитц?

– Не проблема. – Фитц, широко улыбаясь, направляется к двери комнаты. – Вот дела!

– Это верно! – Ник улыбается и подмигивает Фитцу, который во всех отношениях похож на типичного парня из студенческого братства. Когда дверь закрывается, он поворачивается ко мне, и его лицо снова становится мрачным.

– Есть вопросы. Это что, твой дружок? Потому что он мне вообще не нравится. Вопрос поважнее. Твой паж? – восклицаю я прищурившись. – Типа я тебе принадлежу? Как слуга?

– Нет! – покраснев, восклицает Ник. – Конечно, нет. Извини. Не в этом смысле паж. Вот… – Он сует руку под воротник и снимает через голову длинную серебряную цепочку. – Служба средневековых пажей была добровольной, почетной и взаимовыгодной. – Он кивает на мою шею. – Можно?

Я рассматриваю ожерелье у него в руке.

– Пожалуй. – Он надевает ожерелье, касаясь моих волос. Серебряная монета, вроде той, что была на браслете у Сары, падает в ложбинку между моих грудей. Я провожу пальцами по гравировке на еще теплой поверхности: круг, в который вписан элегантный ромб. Линия без начала и конца и четыре угла, выступающие за ее границы.

– Если я говорю, что ты моя, это означает, что я тебя выбрал. Что мой род – моя семья и я – ручается за тебя и ты под нашей защитой, нашим благословением. – Он поднимает руку, не давая мне задать вопрос. – Позже. Пока я согласен, чтобы ты участвовала в соревнованиях, – пока не придумаю альтернативу. Но если мы собираемся в это влезть – а я просто хочу официально отметить еще раз, что это плохая идея, – то мы влезем в это вместе. Ты и я. И на моих условиях. Согласна?

Я скрещиваю руки на груди, но он выжидательно наклоняет голову.

– Ладно, – смиряюсь я. – Каковы эти условия?

Свет над нами мигает один раз, затем второй. Снаружи Сара объявляет, что мероприятие начнется через десять минут. Снова опустив взгляд, я вижу, что Ник отстраненно разглядывает меня. Невольно кажется, будто он снимает мерку для плаща, который мне не понравится.

– Хорошо. Первое правило…

Когда мы выходим из комнаты десять минут спустя, в холле толпятся больше десятка студентов. Некоторые одеты как мы с Ником, в джинсы и футболки, другие в костюмах и коктейльных платьях. Некоторые пажи бросают на меня недвусмысленные взгляды, в то время как другие смотрят на Ника и моргают, словно увидели сошедший с небес мираж.

Такого выражения лица у Ника я раньше ни разу не